Брэм поднял бровь.
— Вы сердитесь на меня? За что? За то, что был только один поцелуй? За то, что я не испортил вашу репутацию?
— Все-таки я совсем мало вас знаю.
В жизни Брэма было немного моментов, Когда он чувствовал себя совершенно растерянным.
— Я считал, что поступаю бескорыстно. Видимо, ошибался, у меня мало опыта.
Розамунда насмешливо фыркнула. Он подошел ближе.
— О, вы находите это забавным, не так ли? Если бы вы имели хоть малейшее представление о том, что бы я хотел сделать с вами, то убежали бы от меня.
Насмешка погасла в ее зеленых глазах.
— Вы пытаетесь убедить меня, что между вами и лордом Косгроувом нет никакой разницы?
Не в силах удержаться, он дотронулся до нее и провел пальцем по ее руке.
— Очень небольшая, — согласился он. — Мы оба убежденные гедонисты, которые пекутся только о своем удовольствии и ни о чем-то другом.
— Но вы предложили помочь мне.
Да, он предложил, а причина этого с каждой минутой казалась все запутаннее.
— Я знаю. Меня это тоже удивило. Но я дал слово и пытаюсь делать все возможное.
— Вы очень интересный человек, — сказала Розамунда. — И у вас есть друзья среди женщин. Настоящие друзья. Не думаю, что лорд Косгроув может похвастаться этим.
Он улыбнулся, искренне польщенный:
— Благодарю вас, миледи. Поскольку я уже здесь, не поцеловаться ли нам опять, или вы желаете пройти по садовой дорожке немного дальше?
Она отступила назад.
— Это не очень романтично.
Потребовалось несколько больше самообладания, чем он мог ожидать, чтобы не сделать шага к ней.
— А уж как прозаичен ваш предполагаемый муж! Не ждите от него букетов цветов. Если вы все же их получите, это будут скорее всего ядовитые сорняки.
Розамунда заколебалась.
— Он намеревается убить меня?
Всерьез ли обеспокоена своей участью эта девушка?
— Я полагаю, что нет. — Брэм некоторое время смотрел на светлые веснушки, рассыпанные по ее переносице, — Кинг манипулирует людьми, — медленно произнес он, все еще не уверенный до конца, стоит ли продолжать эту игру. Чтобы выиграть, ему надо, чтобы жертва переступила черту, которую никогда бы не хотела или не осмеливалась переступить. Некоторые кончали погубленной репутацией, потерей чести, состояния. Другие умирали, были убиты или кончали самоубийством.
Она нервно и неестественно засмеялась:
— Может, не стоило этого говорить… Сомневаюсь, что у вас найдется десять тысяч, чтобы одолжить мне. Ведь так?
Настала его очередь мрачно улыбнуться:
— Я, как и ваш брат, ежемесячно получаю деньги на свое содержание. Но в данный момент меня снова лишили его. — В основном он жил на деньги, выигранные в карты. Но стоило ли посвящать ее в подробности своего финансового положения?
— В любом случае это не ваша беда, Брэм. Мне не следовало обращаться к вам за помощью.
Новая волна гнева захлестнула его. Косгроув, Лестер, лорд и леди Абернети, они все заключили выгодные для себя сделки, предоставив ей, ни в чем не повинной, расплачиваться за них. Негодование было незнакомым ему чувством, и оно ему совсем не нравилось.
— Есть одна услуга, которую я могу оказать вам, Розамунда.
Он не успел сообразить, что он тоже по-своему использует ее, точно так же, как и остальные. Не думая ни о чем, он взял ее за руки и притянул к себе. Кинг предоставил ему повод помогать ей, но истина заключалась в том, что он целовал ее не для того, чтобы помочь ей, а потому что ему этого хотелось, и это его тревожило. Как мало он себя, оказывается, знает.
На этот раз, когда их губы соприкоснулись, он ожидал эту волнующую покалывающую теплоту, растекающуюся по его спине. Он откинул ее голову, еще крепче прижимаясь к ней. На мгновение мелькнула мысль: странно, что ее полураскрытые мягкие губы вызывали у него, человека, не получавшего особого удовольствия от поцелуев, желание поцеловать ее.
Эта мысль слегка испугала его, и он отступил на шаг. Да, он был животным, получавшим удовольствие от совокупления с избранной частью хорошеньких особ женского пола. Но ему не следовало желать женщину, которую избрал для себя Косгроув. Он оказывал ей услугу, показывая, каким образом Кинг попытается унизить ее, старался избавить от шока первого поцелуя, первой ласки — всего, что она позволит ему. И больше ничего. Это была благотворительность. Не больше, чем приятное своеобразное доброе дело. — Брэм… Он взглянул на нее.
— Я размышляю, — нашелся он, — что мне еще показать вам. Губы или руки.
— Губы вы мне показали. — Говоря это, она смотрела на его рот.
Горячая волна пробежала по его телу, Брэм сузил глаза.
— Если вы так считаете, я покажу вам кое-что еще, — тихо сказал он.
На этот раз, приблизившись к ней, он не тронул ее ожидавших поцелуя губ, а покрывал поцелуями ее щеки от подбородка до уха. От неожиданного наслаждения у нее перехватило дыхание, а он не отрывался от ее лица. Черт бы все побрал! Если уж он взялся за обучение, то вполне может дать ей настоящий урок.
Брэм просунул пальцы в ворот ее платья и спустил рукав с ее плеча, не переставая ласкать обнажавшуюся кожу губами, зубами и языком. Он заметил, как она напряглась, когда он коснулся языком ямочки на ее горле, но тут же ее пальцы запутались в его волосах. Одна преграда преодолена. Вздохнув, он продолжил обучение.
Несмотря на большое количество любовниц, Брэм даже не мог вспомнить, когда он с такой… нежностью обнимал женщину. Он никогда не соблазнял девственниц, но дело было не в этом. Ее короткое прерывистое дыхание, движения ее ног, ее кожа с ароматом мыла и лаванды — все это делало ее самой соблазнительной из всех женщин, встречавшихся ему. Он так увлекся, что не слышал голосов, раздавшихся в коридоре. Дверь дрогнула, и к нему вернулось обычно не покидавшее его чувство опасности. Опустив на место рукав ее платья, он толкнул Розамунду обратно на диван, затем перегнулся через его спинку.
Дверь распахнулась.
— Роуз! Лорд Брэмуэлл! Что вы…
Брэм, стоявший на коленях, ухватившись одной рукой за спинку, другой судорожно пытался привести в порядок панталоны, скрывая свое эротическое возбуждение.
— Лорд Абернети, — спокойно сказал он, снова заглядывая за спинку. — Я не вижу ее, леди Розамунда, — продолжил он. — Я не мог не узнать иглы для вышивки, если укололся ею.
Глядя между ножек дивана, он увидел туфли матери, появившейся следом за графом. Они имели все основания не доверять ему и неодобрительно смотрели на его появление в доме, особенно в обществе своей дочери, к тому же наедине. Но они слишком долго медлили, за это время он бы с успехом мог сбежать с ней и половиной их имущества.
