Те мелкие нарушения, что позволили себе Симон и Жиль — пусть даже посчитавшие, что совершают их для его же блага, — нельзя оставить без внимания. Слишком тяжело далась ему военная карьера. Слишком долго он доказывал свою способность руководить людьми и завоевывал их уважение, чтобы вдруг споткнуться на какой-нибудь мелочи. Простому рыцарю, такому, как Ричард, очень нелегко было выдвинуться среди знатных и алчных до полководческой славы баронов, плотным кольцом обступивших короля Эдуарда.
Ричард осушил кубок, встал из-за стола и прошел в нишу с оконной амбразурой, откуда тянуло сырым холодом. Ветер гнал по небу тяжелые, напоенные влагой дождевые тучи. Узкая щель в стене была всего в несколько дюймов шириной, но благодаря возвышению, на котором располагалось укрепление, отсюда был хороший обзор. Ричард мог окинуть взглядом болотистые луга, а за ними дремучий лес, почти скрытый в тумане.
Осматривая эту дикую местность, особенно неприветливую в непогоду, Ричард вернулся в мыслях к тому, что происходило при дворе короля. Эдуард был умным и осторожным правителем. Король не заводил себе фаворитов и новых пэров назначал очень редко, не одаривая титулами и поместьями даже самых стойких своих приверженцев. Эдуард помнил, к каким последствиям привела неразумная, подверженная капризам политика его отца, когда королевские милости и льготы раздавались направо и налево, лишь бы угодить алчным любимчикам…
Страна погрузилась в пучину гражданской войны. Жестокий урок Эдуард затвердил накрепко… Он мало кому верил и не торопился вознаграждать за лесть и притворную покорность. Хотя он заслужил репутацию холодного, расчетливого и скупого монарха, Ричард знал, что это не так.
Немногие из окружения короля могли наблюдать Эдуарда столь близко, как Ричард, и хорошо изучить свойства его натуры.
Порыв ветра, ворвавшись в амбразуру, оросил лицо Ричарда крупными дождевыми каплями. Свежий запах сырой земли, мокрой травы и первых весенних листьев взбодрил его. Он глубоко вдохнул влажный воздух Уэльса. Эдуард дал ему шанс выдвинуться на самые высокие позиции, прославить свое имя, и Ричард поклялся, что эту возможность он не упустит. Он покорит эту землю, этот народ и даже эту проклятую непогоду! Он сломает сопротивление Северного Уэльса, как расправился уже с Южным. И любой ценой захватит Рыжего Лиса.
Позади него раздался топот множества ног. Зал заполнялся людьми. Ричард покинул продуваемую насквозь нишу.
Томас де Ваирин, скинув промокший плащ, приветствовал его с улыбкой:
— Уже на ногах? Я ожидал, что вы проспите по крайней мере до полудня.
— Я обычно встаю рано, Томас. Я уже потерял большую часть дня.
— А его остаток я советую провести здесь, у очага, — откликнулся Томас. — Будь я проклят, если ошибусь, но не сомневаюсь, что уэльсцы не рыщут по лесам в подобную погоду.
— Я должен провести смотр своим людям и допросить пленных. К некоторым из них у меня есть вопросы.
Ричард нахмурился, представив, какое неприятное занятие ему предстоит. Он ненавидел пытки, но к ним приходилось часто прибегать, чтобы хоть чего-то добиться от упрямых уэльсцев. А сведения о том, где прячется главарь уэльского сопротивления, необходимо получить ради спасения жизней вверенных Ричарду англичан.
Он с явной решимостью поджал губы.
— Настало время узнать наконец побольше об этом призрачном Рыжем Лисе!
Томас согласно кивнул:
— Я уже сделал обход и убедился, что ваши люди благополучно спят. Слуги приготовят еду, и солдат накормят, как только они проснутся. Я наведался и к пленным Один умер ночью от ран, но остальные вроде бы выживут.
— Удивительно, до чего они живучи, — искренне признался Ричард. — Наш марш но горам был просто убийственным. Я бы не смог пройти такой путь пешком, да еще будучи раненным. В одном вы не можете отказать нашим противникам — они люди смелые. Если б у них были деньги на оружие и коней и если б их было побольше числом на несколько тысяч, неизвестно, кто одержал бы победу.
— Они дикари! — с издевкой произнес Томас. — Я ни разу не встречал среди них хоть одного парня, кому можно было доверить самое пустячное дело.
Ричард усмехнулся:
— Это потому, что все их мысли заняты лишь тем, как бы нам перерезать горло! К тому же самые способные из них от нас прячутся. Мы видим только малолетних, стариков и калек. Но те люди, с кем я столкнулся пару ночей назад, не лишены ни воинской доблести, ни энергии, ни умения сражаться.
— Возможно, вы и правы. Хвала Господу, что мы не встречали их воинов вблизи от Бофорта.
Усмешка Ричарда стала еще шире.
— Меня это уже не столь радует, как вас. Если весь наш долгий и изнурительный поход закончится тем, что я возьму в плен еще с десяток калек и старух, то мне стыдно будет показаться при дворе.
Томас ответил ему понимающей улыбкой.
— Я не говорил, что они не бойцы, Ричард. Но я не одобряю их подлые методы ведения войны. Человек, который подкарауливает в засаде и избегает открытого сражения, — в моих глазах не мужчина. — Он с интересом поглядел на Ричарда. — Вы ведь встречались с Луэллином. Говорят, что он был благородный принц в отличие от сброда, которым правил.
Ричард кивнул:
— Я был в Уорчестере, где справлялась его свадьба с Элеонор де Монфор. Он представлял двору нескольких своих союзников — Олдуина Тайви, Гледвина Повиса… и еще с полдюжины…
Ричард, нахмурившись, опустил голову, уставился в пол, как будто перед ним встало видение былых счастливых дней, когда Луэллин был не врагом, а могущественным вассалом английской короны.
— Все они мертвы ныне, — произнес он задумчиво. — Сколько загублено жизней! Даже Эдуард оплакивал эту потерю. Он надеялся договориться о союзе с северными уэльскими баронами так же, как ему удалось это сделать с южными соседями.
Он взглянул на Томаса с печальной улыбкой.
— Ты бы сейчас не говорил об уэльских дикарях, если б видел этих блистательных вельмож при дворе. Заверяю тебя, они могли бы многим нашим высокородным, но кичливым и невежественным баронам преподать урок хорошего тона.
Томас оглянулся и заметил служанку, молча стоящую неподалеку.
— Мы заговорили о правилах хорошего тона, а я сам их нар]ушил, заставив гостя голодать.
Ричард отрицательно покачал головой:
— Я съел то, что оставалось от ужина. Пока мне этого достаточно, но затем я захочу, разумеется, перекусить поплотнее.
— Я об этом позабочусь, Ричард! А что еще мне предложить вам? Не хотите ли помыться? Я прикажу Лупе все для вас подготовить.
Мысль о горячей ванне после нескольких недель кочевой жизни была заманчивой. К тому же он получил бы возможность под этим предлогом поговорить наедине, без помех, с Симоном.
