Не дожидаясь ответа, Элиза ободряюще улыбнулась Обри и величаво выплыла в коридор. Однако триумф ее оказался недолгим. Едва она успела оглядеться по сторонам, как ее взору предстала картина, мгновенно лишившая ее присутствия духа. Меньше чем в двадцати футах она увидела распахнутую дверь капитанской каюты, за которой сидел сам Киприан Дэйр. Положив ноги на полированную крышку своего великолепного стола, он в упор смотрел на девушку. Поймав испуганный взгляд Элизы, Киприан едва заметно усмехнулся уголком рта, и этого оказалось достаточно, чтобы Элиза окончательно сникла, как парус, когда вдруг стихает попутный ветер, только что туго натягивавший его. «Хамелеон» по-прежнему шел вперед, мерно покачиваясь на волнах и поскрипывая в такт доносившимся с палубы приглушенным крикам матросов, но для Элизы все как будто остановилось, а весь бескрайний мир сузился до размеров затхлого коридора глубоко в трюме, где все заполняла собой самодовольная усмешка капитана.
Стало совершенно очевидно, что, в отличие от подневольных, неграмотных матросов, с Киприаном Дэйром ей не справиться. Он действовал на нее так, как в свое время Майкл. Казалось, он превосходил ее во всех отношениях, он ее парализовывал и подавлял. Элиза же могла полагаться только на чувство собственного достоинства и уверенность в своей правоте. Сама ее жизнь висела на волоске, и не только ее, но и Обри. В первую очередь Обри.
Кое-как собравшись с духом, она медленно двинулась к капитанской каюте, машинально придерживаясь рукой за шершавые доски переборки. Ни разу в течение этих долгих секунд Киприан не оторвал от нее гипнотизирующего взгляда, и к концу этого, как ей показалось, длиннейшего пути самообладание почти полностью покинуло Элизу.
— Что вам угодно? — спросила она дрогнувшим голосом, останавливаясь на пороге его каюты.
— Закройте дверь, — приказал Киприан.
Элиза не пошевелилась — она просто не могла двинуть ни рукой ни ногой.
— Зачем? — с трудом выговорила она. Прямая черная бровь недоуменно приподнялась.
— Зачем? Затем, что я так хочу… Я капитан этого корабля, Элиза. Здесь все делают то, что я приказываю, и не задают вопросов. Нам будет гораздо легче договориться, если вы это наконец усвоите. — Помолчав, он снова улыбнулся и повторил: — А теперь закроите дверь. Пожалуйста.
Невзирая на безумный страх, который он ей внушал, Элиза сочла за лучшее подчиниться. Трясущимися руками она притворила дверь и прислонилась к ней, готовая в любую секунду обратиться в бегство. Но Киприан Дэйр, казалось, не был склонен набрасываться на нее, как в их предыдущую встречу. Как в две их предыдущие встречи, мысленно поправилась Элиза. В самый первый раз он схватил ее и…
Она испуганно вскинула на него глаза, пытаясь прочесть в его сумрачном взгляде, не вспоминает ли он то же, что и она.
— Садитесь. — Киприан указал Элизе на кресло и снова принялся рассматривать ее, задумчиво потирая маленький шрам на подбородке.
Элиза села, сжавшись. Сегодня капитан был одет как светский денди. Такую рубашку из белоснежного накрахмаленного батиста вполне мог бы носить ее брат Леклер, известный модник. Ботинки у капитана были от лучших лондонских обувщиков — Элиза заметила ярлычок фирмы «Пикеринг». «Так кто же он на самом деле — пират или джентльмен? — задалась она вопросом. — Может быть, дядя Ллойд имел несчастье подвести его в каком-нибудь деловом предприятии?»
Чувствуя, что молчание слишком затянулось, Элиза нервно откашлялась. Если Киприан поставил себе целью напугать ее, то ему это вполне удалось, если же нет, то… Неясность происходившего мучила ее еще больше.
— На «Хамелеоне» так давно не было пассажиров, что я совсем забыл о своих обязанностях, — заговорил он наконец. — А ведь вы пожелали стать нашей пассажиркой, как я припоминаю.
Продолжая приятно улыбаться, он откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди, а Элизе снова пришло на ум сравнение с вулканом. Бушующая огненная бездна, скрытая под тоненькой и весьма ненадежной корочкой показной небрежности и благодушия, была совсем рядом и могла выплеснуться каждую секунду.
С трудом взяв себя в руки, Элиза закусила губу. Все-таки он ловко ее подловил. Она осталась в этом ужасном месте, чтобы попытаться защитить Обри, но ни один человек не мог сказать про нее, что она когда-либо выражала желание стать пассажиркой «Хамелеона». Элиза исподлобья взглянула на Дэйра. У нее зародилось смутное подозрение, будто капитан рад, что она осталась. Боже, какую же еще игру он намерен вести с ней?
Решив придерживаться избранной тактики, тем паче что она уже принесла свои плоды, Элиза твердо заявила:
— Я осталась на борту вашего корабля по собственной воле, но у Обри выбора не было!
И вулкан взорвался. Капитан снял ноги со стола и поставил их на пол таким резким движением, что сердце Элизы замерло. Когда же его испепеляющий взгляд пригвоздил ее к креслу, она испугалась, что у нее сейчас начнется приступ астмы и это будет ее последним испытанием в этой жизни.
— Я просил бы вас никогда не говорить со мной таким тоном! — прорычал Киприан. — Или вас не учили хорошим манерам, мисс Фороугуд? Можете помыкать моими людьми и третировать их этим вашим хозяйским тоном, который вы сделали своим оружием, но не смейте разговаривать так со мной!
Он буравил ее пронизывающим взглядом нестерпимо долго, и Элизе более чем когда-либо, хотелось куда-нибудь убежать, скрыться. Да она бы так и сделала, если бы они не находились на корабле где-то посреди Атлантического океана. Здесь бежать было некуда, и она сидела, застыв как изваяние, судорожно вцепившись в резные деревянные подлокотники кресла.
На губах Киприана Дэйра снова появилась холодная улыбка.
— Так-то лучше… А теперь постарайтесь хорошенько запомнить несколько простых правил. Ксавье позаботится о ваших нуждах, но, если у вас будут какие-нибудь жалобы или претензии, сообщайте о них мне, а не ему. И еще… — Взгляд его стал еще пронзительнее. — Я настоятельно советовал бы вам держаться подальше от Оливера.
— Но… но почему? — еле выговорила Элиза дрожащим голосом.
Он поджал губы и посмотрел на нее испытующе: — Ему нельзя доверять, когда дело касается женщин. Мне бы не хотелось, чтобы он выкинул что-нибудь… неподобающее.
«Право на это ты, несомненно, оставляешь за собой», — подумала Элиза, благоразумно воздержавшись от того, чтобы высказать свою мысль вслух. Дома к ее колкостям относились снисходительно, ибо для родных она всегда была любимым, больным чадом и единственной дочерью, а здесь… У Элизы сжалось сердце, когда ей пришлось еще раз осознать, насколько беззащитной и уязвимой она была на этом корабле.
