– И куда же ты спешишь в такую рань? – спросил Мишель довольно спокойно.
И в миг надежды Кэтрин на то, что он не узнал ее, рухнули, без следа испарившись. И почему-то девушке казалось, что граф читает все мысли, отражающиеся у нее в глазах. Только стоило об этом подумать, как в голове у Кэт промелькнул скорый побег. И испугавшись, что он может догадаться о ее намерениях, девушка торопливо произнесла:
– Понятное дело, работать, – но тут же, вопреки ее воле, рот Кэт изрек: – А вам чего не спится?
– Демоны прошлого не дают покоя, – ответил, усмехнувшись, граф. И она так и не поняла, то ли он пошутил, то ли взаправду его что-то мучает.
– Отчего бы вам с ними не договориться по-родственному? – снова сморозила глупость девушка. Ее ноги словно приросли к полу, в то время как разум кричал: «Уходи отсюда».
– Потому что тогда, – его холодные пальцы сомкнулись на подбородке Кэтрин и потянули лицо вверх, так высоко, что она почувствовала, как натянулись все жилы на ее шее, – мне придется кого-то убить в угоду им.
Он резко отдернул руку, и голова Кэтрин упала, словно лишившись поддержки. А по телу пробежал холодок, который на своем пути превращал кожу в мурашки, и остановился лишь где-то у копчика, наполняя девушку страхом изнутри.
– Видимо, сложный выбор, – прошептала Кэт будто в онемении, неотрывно взирая на графа.
– Ты даже не представляешь себе, какой, – бросил он неспешно. Голос мужчины звучал ровно и спокойно, но Кэт почему-то улавливала в нем угрозу.
И только теперь инстинкт самосохранения, верещавший уже давно без умолку, смог докричаться до девушки.
– Не представляю, – она в темноте махнула отрицательно головой, – но надеюсь, он будет правильный. Я могу идти?
– Иди, – только и проронил Мишель, не двигаясь с места.
– Хорошего дня! – выдавила Кэтрин и, обойдя графа, почти бегом бросилась наутек.
Добравшись до кухни очень быстро, девушка никак не могла унять разбушевавшееся не на шутку сердце. Впереди еще целый день, а ее нервы слишком сильно разыгрались. Так ведь ненароком можно и оплошность любую допустить. Только уже тогда ошибка будет катастрофической.
Весь оставшийся день Кэтрин находилась на взводе, и ее неоднозначное состояние, естественно, влияло на работу. То она что-то разливала, то роняла и следом рассыпала. Кухарка хотя и старалась лишний раз не отчитывать невесту управляющего, в итоге все же сорвалась:
– Овца безрукая! Замуж еще не вышла, а уже расколотила мне половину кухни. Ступай отсюда, пока осталось хоть что-то целое.
И Кэт послушалась, тем более что время уже приближалось к вечеру. Несмотря на бессонную ночь, она нисколько не ощущала усталости, а наоборот, даже чувствовала себя бодрой. Видимо, мысли о предстоящем побеге придавали ей сил.
Войдя в свою комнату, Кэтрин с удивлением обнаружила на кровати гору незнакомых вещей. Настороженно оглядев их, она заметила среди прочего теплые чулки и шерстяное платье, потертый, но теплый плащ с глубоким капюшоном. Рухнув на постель рядом с одеждой, Кэт мысленно поблагодарила Мэри, подумав при этом, что та не подвела, а значит, она зря накручивала себя весь день.
30 глава
Долгожданное время наступило в одночасье и стало давить на девушку, словно сжимая сам воздух. Весь день Кэтрин с нетерпением и тревогой ждала приближающейся ночи, а с ее наступлением ей стало казаться, что она не успевает. Кэт надела теплые вещи и через миг почувствовала, что задыхается в них. Сердце в груди словно скакало галопом, вселяя страх в беглянку. Даже тщательно продуманный план теперь уже не казался столь блестящим. Завернув в шерстяное покрывало теплый плащ и немного еды, которую девушке удалось умыкнуть с кухни, она направилась к двери, мысленно взывая к Богу, чтобы он смилостивился и позволил ей сбежать. Также она возлагала большие надежды на Мэри, которая в тот самый момент должна была отвлекать конюха.
Двигаясь по коридору, Кэтрин почти не дышала, прижимаясь к холодной стене. Она ступала на цыпочках, предусмотрительно не надев сапоги, чтобы ненароком никто не услышал ее шаги. Провизию и обувь девушка сжимала в дрожащих руках. Казалось, стоит услышать ей какой-либо шорох, и сердце выпрыгнет из груди. Но благо, Господь внял ее молитвам, и из дома Кэт выбралась незамеченной. Оставалось совсем немного: преодолеть двор и добраться до конюшни.
Прижавшись к стене, девушка поспешила в нужном направлении. Ее глаза постоянно бегали, выглядывая кого-либо на улице, а слух будто обострился настолько, что улавливал даже самые малейшие шорохи. Добежав до конюшни, Кэтрин спряталась за приоткрытыми воротами и принялась искать взглядом лошадь. Но та сама сообщила о своем местоположении, громко заржав. Вздохнув с облегчением Кэт мысленно поблагодарила Мэри и направилась к животному. Заметив ее приближение, лошадь беспокойно зафыркала, и девушка протянула руку, поглаживая навострившую уши морду. Сначала кобыла воспринимала Кэтрин настороженно, но потом все же поддалась ласке и довольно заурчала. Не теряя времени, девушка взяла лошадь за уздцы и повела за собой. И тут же остановилась, перестав дышать.
Совсем рядом послышался мужской голос, и она в ужасе уставилась на вход в конюшню. Говоривший явно находился там, и казалось, вот-вот предстанет перед похитительницей. Но следом раздался женский смех, принадлежащий никому иному, как Мэри. И служанка громко позвала мужчину за собой, уводя его вглубь конюшни. Все это время Кэт не дышала, даже сердце замерло, впечатавшись где-то между ребер. Втянув медленно воздух, она почувствовала, как болезненно сжались легкие, и, убедившись, что поблизости нет никого, снова потянула за собой лошадь.
Самое сложное было позади. Оставалось лишь отвести лошадь подальше от поместья, надеть теплые вещи и отправиться в путь. Но Кэтрин не исключала и того, что в любой момент что-то может пойти не так. Напряжение девушки достигло предела; она даже не чувствовала, как босые ноги то и дело пристывают к промерзлой земле. Все ее внимание сосредоточилось на окружающем пространстве, единственным звуком в котором было тихое цоканье копыт.
Даже оставив поместье позади, девушка все еще никак не решалась сесть на лошадь. И чем дальше она отдалялась, тем сильнее ее окутывал холод. Остановилась Кэтрин, лишь когда уже не чувствовала своих ног, да и зубы заскрипели от холода. Поспешно натянув сапоги, Кэт развязала узелок и извлекла из него плащ, с наслаждением укутавшись в него. Шерсть приятно покалывала обледеневшую кожу сквозь настывшую ткань платья, а с дыханием из ноздрей выходили клубы пара. Мимолетно взглянув назад, девушка с трудом взобралась на лошадь. Та, видимо, только и ждала, когда ее, наконец, оседлают, и, довольно заржав, потрусила вперед.
Кэтрин не знала здешних мест, да и вряд ли были такие, которые ей знакомы. Поэтому она ехала только вперед, доверив выбор дороги кобыле. Теперь, когда побег удался, во что она до сих пор не могла поверить, девушка задумалась, куда ей отправиться. У нее не было родственников и друзей, которые могли бы ее приютить. Все, кого она знала, служили в поместье графа Даррелла, и лишь там люди относились к ней с добром. Но после того, что произошло, возвращаться туда было самоубийством. А больше ей некуда податься. А что, если броситься хозяину в ноги и, рассказав ему об их родстве, умолять о пощаде? Может, отец сжалится над дочерью и сохранит ей жизнь? А возможно, и закончит ее мучения? Что бы то ни было, выбирать не приходилось. Наверняка Мишель отправит за ней погоню и не остановится, пока не отыщет беглянку. В этом Кэтрин уже убедилась. Единственная надежда оставалась на то, что ей удастся укрыться в поместье отца, возможно, в тайне от него самого.
Ближе к рассвету Кэт выбилась из сил. Бессонные ночи так не вовремя дали о себе знать, настойчиво пытаясь сломить девушку. Но она не позволяла себе расслабляться, опасаясь, что ее могут нагнать. Девушка берегла лошадь, не пуская животное галопом, да и вряд ли бы смогла, потому что подобный опыт у нее полностью отсутствовал. Перекусив на ходу черным хлебом, Кэтрин почувствовала себя немного бодрее, но в голове все еще продолжало гудеть. Она намеревалась устроить привал, лишь когда отыщет дорогу к поместью Даррелл. Кэтрин понятия не имела, где оно находится, и потому собиралась узнать путь в ближайшей встречной деревне.
