– Значит, ты все-таки решился, – мрачно подытожил он.
Кайл запер свой сундучок и протянул другу ключ.
– А ты в этом сомневался?
– Ни минуты. Счастливого пути. – Они обменялись рукопожатием.
– Увидимся в Макао через две недели, – сказал Кайл. Он уже взялся за дверную ручку, когда Гэвин многозначительно произнес:
– Постой, Максвелл. Эта поездка меня тревожит. Я долго отмахивался от неприятных мыслей, но тени моих предков, шотландских колдунов, не переставали нашептывать мне на ухо, что тебя ждут неприятности. Серьезные неприятности.
Кайл заморгал.
– А твои предки, случайно, не сказали, чего мне следует остерегаться?
Гэвин пожал плечами.
– Предчувствия всегда бывают туманными, но я не могу избавиться от мысли, что ты рискуешь жизнью. Не уезжай!
Нахмурившись, Кайл подошел к окну и устремил взгляд на Жемчужную реку, зловещую в предрассветной мгле. Гэвин не стал бы бросаться такими словами. Неужели его поездка в Хошань – всего-навсего прихоть богача?
Нет, им движет не только любопытство. Может быть, в Хошане он обретет веру или мудрость или что-нибудь, что придаст смысл его жизни. Что бы ни ждало его в храме, ради этой находки стоило рискнуть.
– Спасибо тебе за предостережение, но отказаться от своих замыслов я не могу.
Гэвин вздохнул.
– По крайней мере, будь осторожен и слушайся Цзинь Кана.
– Не тревожься, я появлюсь у тебя в Макао через две недели.
Выйдя из комнаты, Кайл тихо спустился на первый этаж. Вместе с Трот они назначили отъезд на такой ранний час, чтобы никто на складе не увидел Кайла в странном одеянии.
Обширный склад был уже почти пуст; тюки товара, хранившиеся здесь, лежали в трюмах кораблей, плывущих в Англию и Америку. В помещении витал острый аромат чая. Не пройдет и двух часов, как здесь опять начнется суматоха: помощники Эллиота будут убирать на складе и запирать его. Захлопотавшись, они не заметят отсутствия Кайла.
Как и было условлено, Трот ждала его в конторе в глубине склада, ее лицо было суровым. Приличную одежду писца она сменила на лохмотья грузчика. А впрочем, их могли принять и за крестьян.
– Вы опоздали, милорд. Я уже решила, что вы передумали.
– Напрасно. Я задержался потому, что Эллиот зашел попрощаться со мной.
Он приблизился к Трот, и она окинула его критическим взглядом.
– Вы одеты, как крестьянин, а ходите, как европеец. Положите-ка вот это в башмаки. – И она протянула ему два куска толстой грубой веревки длиной около трех дюймов.
Кайл послушно сбросил башмаки, вложил в них веревку, сунул ступни обратно и осторожно прошелся по комнате.
– Неудобно! Зачем это нужно?
– Чтобы вы ковыляли, как старик, у которого ноют все суставы и от слабости кружится голова.
– Разумно. – Кайл оглядел предметы, разложенные на потертом столе. – А эта штука похожа на тушку утонувшего барсука.
– Это ваш парик, дедушка.
Обычно китайцы брили лбы, но чтобы удержаться на голове, этот парик закрывал ее от бровей до затылка и заканчивался косой длиной до пояса. Жесткие волосы были почти седыми. Кайл задумался, где Трот достала этот парик, но решил, что ему лучше об этом не знать. Он натянул его на голову.
– Как я выгляжу?
– Надо спрятать под него все волосы. – Трот убрала под парик выбившуюся прядь, случайно задев ухо Кайла. Он слегка вздрогнул. Может, Гэвин предчувствует, что он, Кайл, забудется, попытается овладеть Трот и она в гневе сломает ему шею? Зная, какова она в схватке, Кайл не сомневался в том, что ему несдобровать.
Но гадать о том, что принесет будущее, было нелепо. И вправду, он находил Трот на редкость привлекательной женщиной, но ведь он не одержимый похотью юнец, всякую минуту готовый распустить руки! Трот излучала удивительную невинность, и Кайл не собирался домогаться ее. И все-таки он вздохнул свободнее, когда она отошла.
– Теперь я похож на китайца?
Она фыркнула:
– Пожалуй, нет. Ваше лицо не привлекает внимания, а вот глаза мгновенно выдадут вас. Значит, их надо спрятать.
Она взяла со стола узкую длинную полосу белой тонкой ткани, свернутую в рулон, и принялась обматывать ею голову Кайла. Он предпочел бы обойтись без повязки, но знал, что других способов скрыть цвет глаз у него нет. Чтобы отвлечься, Кайл попытался представить, как выглядела бы Трот в европейском бальном платье, подчеркивающем фигуру, ныне упрятанную в бесформенный балахон. Как только они вернутся в Макао, он немедленно закажет ей западный гардероб.
А Трот продолжала обматывать тканью верхнюю часть его головы вместе со щеками, ушами и носом. На виду остались только рот и подбородок, для глаз Трот оставила узкую щель. Когда лицо Кайла изменилось до неузнаваемости, Трот удовлетворенно кивнула и закрыла щель для глаз единственной полосой ткани. Она затянула узел и спросила:
– Вы что-нибудь видите?
Кайл повертел головой.
– Лучше, чем я ожидал. Правда, все вокруг как в тумане, но я и вижу, и слышу отлично, и могу без труда говорить и дышать.
– Прекрасно! Только вот повязка слишком чистая. – Она наклонилась, провела пальцами по полу в пыльном углу и втерла пыль в ткань. На голову Кайла она надела шапочку. – Полюбуйтесь на себя, дедушка.
Из маленького зеркала, вложенного Трот ему в руку, на Кайла взглянул оборванный, больной старик. Рот ничем не выдавал его иноземное происхождение.
– Вы просто волшебница, Трот.
– Хотела бы я стать ею! – тревожно отозвалась она. – Надеюсь, я ничего не забыла.
Кайл опустил руку с зеркалом.
– Если предстоящее путешествие все-таки тревожит вас, еще не поздно отказаться. Мы можем сегодня же отплыть в Макао с Гэвином Эллиотом.
Трот так долго медлила с ответом, что Кайл испугался: а если она поймает его на слове? Но она покачала головой.
– Нет. Мы заключили сделку, я выполню свои обязательства. И потом, я тоже хочу увидеть храм.
– И попрощаться с родиной своей матери?
Ее губы сжались. Воплощенная деловитость, она прищурилась и окинула его внимательным взглядом.
– Снимите кольцо. Золотые украшения не по карману крестьянину.
Кайл так привык не расставаться с кельтским узорным кольцом, что совсем забыл о нем. Стащив его с пальца, он вспомнил о том, что прихватил с собой кое-что другое. Он просунул руки под тунику, развязал пояс с деньгами и вручил Трот.
– А это вам.
Глаза Трот расширились, едва она открыла один из кармашков пояса и увидела, что он набит монетами и серебряными брусочками, потертыми от длительного хождения по рукам и вряд ли привлекшими бы внимание.
– Зачем вы отдали мне так много денег?
– В пути за все придется платить вам.
Трот подняла брови, заглянув в остальные кармашки.
