- Вы бы еще труп приволокли! Вдруг что-нибудь, скажет? С этим вы, конечно, дали промашку, – сказал майор.
- Виноваты товарищ генерал!- ответили хором.
- Ну, надо еще «языков» приволокем, с-под земли достанем!
- Предлагали же мы им сдаться! – говорил Мелешников Ваня. - Сами не захотели, сопротивление оказали, а этот еще и гранату выхватил. Ну не могли мы по-другому! Не было у нас другого выхода!
- О-о-й. Чему вас только учили? – махнул рукою комдив. - Лучшие разведчики называется. Ладно, идите. Следующий раз только работайте аккуратнее. Я вас прошу!
Вообщем досталось им на орехи.
В санчасти, пока Ганс спал, медсестра и доктор сидели возле него, и следили за его состоянием.
- Катя, донор нужен, – сказал доктор.
- Но мы даже не знаем, какая у него группа крови.
- В том то и дело. Подождем, пока проснется. Хотя… может, документы у него были?
- Не знаю.
- Ладно, капельницу ему еще хотя бы поставь, с глюкозой, а я до штаба добегу.
- Я боюсь, а если он очнется? Что делать?
- Не бойся, я скоро приду. – Ответил врач.
Катя поставила капельницу, и села рядом с кроватью, пытаясь внимательно рассмотреть молодого человека, незаурядной внешности, вполне симпатичного. Русые волосы, ближе к пепельному, нос прямой, с легкой горбинкой, темные брови, длинные ресницы, красивый рот с широкой, пухлой верхней губой. Правда, губы совсем бледные.
Глядя на него нельзя было подумать, что он может сделать что-то плохое или представлять какую-либо опасность. Он казался ей совсем не страшным, наверное, она не так представляла себе врагов. Несколько раз, она конечно видала убитых, чисто из любопытства, но с живыми никогда не сталкивалась. Работая в госпитале, в тылу, ухаживая за раненными бойцами, она не бывала в бою. Медсестрой, с неоконченным еще медицинским образованием, в свои восемнадцать, она помогала врачам, ассистировала хирургам, делала перевязки. Лишь относительно недавно она попала в санчасть, в непосредственной близости от линии фронта, так как хирургу понадобился ассистент, а у нее был опыт. В небольшой санчасти, находившейся при штабе дивизии, в трех километрах от передовой, бойцам оказывали первую медицинскую помощь, лечили легкораненых, всех же остальных отправляли в госпиталь, находившийся в более глубоком тылу.
Часов 5 пацинент проспал как убитый, даже не шелохнувшись, девушка только подходила к нему каждые 20-30 минут, чтобы проверить дыхание и пульс.
- Досталось ему? Сам виноват, никто вас сюда не звал! – рассуждала девчонка. – Всех же вас гадов перебьют, мать твою только жалко.
Парень вдруг шевельнулся и открыл глаза, молча, уставившись на нее большими, серо-голубыми глазами. Он немного сощурился, пытаясь сфокусировать взгляд, чтобы ее рассмотреть.
Я проснулся, попробовал пошевелить руками, и почувствовал, что они к чему-то привязаны на запястьях. Открыл глаза и увидел девушку. Передо мной все еще расплывалось, и сквозь мутную пелену я попытался ее разглядеть. Кажется, мне поставили капельницу, и в вене торчала игла, закрепленная пластырем.
- Что смотришь? Ух, гадина, не добили тебя!
Вдруг внезапно я закашлялся и изо рта вышел сгусток, запекшейся крови, очевидно из поврежденного бронха. Я испугался.
- Тише, тише... все успокойся, – он вытерла губы влажной салфеткой. – Возись мне теперь с тобой.
Но Катя вдруг даже пожалела о том, что только что сказала, когда увидела невыносимую боль и отчаяние, которые отразились в тех самых, серо-голубых глазах, невероятно выразительных и бездонных. Ничего кроме жалости она испытать не могла. Да и взгляд этот был такой же как и у тех раненых солдат, которых она видала в госпиталях, такой же отчаянный и беспомощный.
Немного успокоившись, все еще чувствуя сонливость и сильную слабость, я закрыл глаза и снова уснул.
Так и не найдя нужной ему информации, вскоре вернулся доктор.
- Ну что?
- Не знаю, спит еще пока. Глаза открывал ненадолго, приходил в себя, потом опять заснул.
- Говорил что-нибудь?
- Нет.
- Давление какое? Пульс?
- Давление низкое, восемьдесят на шестьдесят. Пульс сто, сто десять, слабый, дыхание двадцать, двадцать два. Он кашлял, кровь на губах у него была, боюсь что кровотечение.
Доктор забеспокоился.
- Еще не легче. Кровь, какая была?
- Темная…
- Значит кровотечение не легочное. Это конечно лучше, но все равно ничего хорошего. Грелку холодную ему на грудь.
Доктор немного устал и присел за столом. Дело было к обеду...
- Катя! Поставь кипяточку, завари ка чайку, а то пить охота. Устал я возиться с ним, с этим фрицем.
- Хорошо! Я сейчас!- откликнулась девушка. Пажалуй я тоже не против чайку попить.
Минут через пять чайник скипел и доктор с девушкой сели пить чай.
- Да, Катя..., - Сказал доктор, - похоже что у нас в санчасти разведчик вражеский. Такие вот дела...
- Да ну!
- Наши ребята уничтожили группу из шести человек, в роще, не подалеку отсюда. Увидили их и в засаду, те их не заметили, вот и попались. Если он из разведки, то и русский может знать. Ведь разведчики немецкие прослушивают разговоры и переводчики у них есть.
- Так вот оно что оказывается! А я то думала откуда. Тогда все ясно. Вот гад!
- Так, что ты с ним поосторожней! Хотя конечно боятся его не надо, состояние очень тяжелое, сейчас не опасен, вряд ли что-то предпримет. Но бдительность не теряй!
- Я поняла.
- В словах осторожнее и лишнего ничего не скажи.
- Ясно.
- Вот выживет или нет не знаю, кровопотеря заначительная. Но может придет в себя, чтобы хоть допросить успели.
Вскоре действие лекарства стало проходить и еще через час я постепенно очнулся, по мере того как отходил наркоз, снова почувствовал тупую ноющую боль. Когда открыл глаза, ко мне подошел доктор, пододвинул стул и сел возле меня.
- Ну что проснулся? Хватит спать, хватит. Может скажем что-нибудь?
Я молча посмотрел на доктора.
- Будем молчать? – спросил доктор. – Как же это ты так попался? А-я-я-я-я-й…А новость слыхал? Нет? Тогда я тебе скажу… Катя, он новость еще не слыхал! – заулыбался доктор. - Внимание! Внимание! Говорит Германия! Сегодня под мостом поймали Гитлера с хвостом!
Но улыбки на лице пациента доктор не увидел, потому что тот не отреагировал. Я продолжал смотреть на него и лежал совершенно спокойно.
- Да-а-а-а…Ну шуток мы как видно не понимаем…Хорошо! Придется пока по-немецки. Знаток из меня не ахти, но кое-что я все-таки знаю.Ви фюлен зи зихь? (Как вы себя чувствуете?), – спросил по-немецки. – Ферштейн зи михь?
