Почувствовав себя совершенно больной, девушка до вечера пролежала в кровати, понадеявшись, что утро вечера мудренее. Сон Альбертины был тревожный, она часто просыпалась, и ничуть не отдохнула, и тем более, не пришла ни к какому решению. Промучившись до обеда, маркиза сдалась: набросав на бумаге несколько слов, она попросила горничную передать записку герцогу де Орни.
— Это не любовное послание, как ты можешь подумать, — Альбертина строго посмотрела на служанку. — Это всего лишь ответ на его просьбу нанести мне визит. Иди. И смотри мне, если я узнаю, что ты распространяешь непристойные слухи, будешь тут же уволена.
— Слушаюсь, мадам, — присев в реверансе, служанка ушла.
Покормив и уложив Себастьяна, Альбертина поправила кружева на вырезе домашнего платья, нервно провела расчёской по волосам, потом устроилась перед камином, не в силах сдержать дрожи. Господи, что она делает, о чём думает, приглашая Поля вечером к себе домой для очередного разговора? Ведь прекрасно знает, чем это может закончиться…
— Завтра утром я потеряю решимость и передумаю, — пробормотала она, глядя в пляшущие языки пламени в камине. — А потом буду жалеть, что запретила ему подходить к себе. Лучше уж сейчас сказать…
Вернувшаяся горничная принесла ответ, что герцог будет через час.
— Он просил извиниться, что решил так поздно нанести вам визит, мадам, но у господина де Орни завтра утром важные дела, и он не сможет приехать к вам, и он поймёт, если вы откажетесь.
— Н-нет, я приму его, — Альбертина кивнула. — Принеси чай.
Услышав в коридоре шаги, девушка подавила панику, придала лицу спокойное выражение, и лишь судорожно сжатые руки выдавали напряжение.
— Добрый вечер, мадам, — Поль окинул её внимательным взглядом, в котором сквозило восхищение: простое домашнее платье из зелёного шёлка обрисовывало стройную фигурку, распущенные волосы мягкими волнами спускались на плечи и спину, а застёжка спереди рождала мысли, весьма далёкие от целомудренных. — Прекрасно выглядите.
— Благодарю, — сдержанно ответила Альбертина, наблюдая за ним настороженным взглядом.
— Можно вопрос? Почему вы не перенесли встречу на завтрашний день? Уже вечер, хочу заметить, — он улыбнулся. — Не боитесь встречаться со мной в такое время?
— Завтра может вернуться мой муж, — ровным голосом произнесла девушка. — А я бы не хотела давать ему лишний повод для раздражения. Я… я готова дать вам возможность видеться со мной, с одним условием. Если вы не будете вести себя вызывающе и не переступите границ в поведении.
— Ничего сверх того, что ты мне позволишь, Альбертина, — Поль остановился в нескольких шагах от кресла, в котором она сидела, и маркиза не смогла сдержаться — поспешно встав, она отошла к окну. — Ты не ответила на мой последний вопрос. Ты больше не боишься меня?
— Н-нет, — Альбертина покосилась на собеседника. — Вы же приняли мои условия? Значит, я могу не опасаться, что вы поведёте себя… неподобающим образом или станете провоцировать меня.
— Мм? Провоцировать? На что, мадам? — прежде, чем маркиза успела ответить, Поль оказался за её спиной. — Значит, вы не так спокойны, как хотите казаться, да? — он осторожно убрал волосы с её шеи, легко коснувшись пальцами нежной кожи.
Альбертина вздрогнула, прикрыв глаза, по телу пробежала сладкая дрожь — господи, как давно он к ней не прикасался…
— Ты ведь скучала, Берти, да? — тихий, бархатистый голос словно убаюкивал, отбивая всю охоту сопротивляться, в крови медленно разгорался настоящий пожар. — Тебе нравится, что я делаю?
На месте пальцев оказались губы Поля, и Берти прерывисто вздохнула, откинув голову назад, с тихим отчаянием понимая, что пропала. Она не сможет сейчас выставить его за дверь, не сможет сделать вид, что возмущена и оскорблена поведением герцога. Боже, как же ей не хватало Поля эти месяцы! Она истосковалась по его сильному, красивому телу, ей безумно захотелось дотронуться до мускулистой груди, ощутить под ладонью биение его сердца… Из головы вылетели все мысли, осталось только желание. Чуть повернувшись, Альбертина позволила поцеловать себя — Поль, словно дразня её, делал это медленно, неторопливо, так, что у маркизы закружилась голова.
— Если скажешь, я сейчас уйду и не стану тревожить тебя, — тихо-тихо произнёс он, глядя прямо в глубокие, зелёные глаза, в которых уже разгорелся огонёк страсти.
— Нет… — вырвалось у Альбертины, и она почувствовала, как щёки заливает предательский румянец. — Господи, что ты со мной делаешь… — жалобно простонала она, беспомощно склонив головку ему на плечо.
— Даю тебе то, чего ты так долго была лишена, — Поль негромко рассмеялся, его ладони скользнули по груди Берти, и он начал расстёгивать платье. — То, чего ты так хочешь, малышка. Я прав?
— Да… — выдохнула Альбертина, окончательно сдаваясь. — Господи, прости, но я хочу тебя, милый мой…
Шёлк изумрудной волной скользнул к ногам девушки, она осталась в одной нижней рубашке. Подхватив Берти на руки, Поль понёс её к кровати. Осторожно уложив Альбертину на одеяло, герцог склонился над ней, его ладонь медленно скользнула по бедру маркизы, поднимая тонкий шёлк, отчего девушка тихо ахнула, зажмурившись. Поль коснулся губами гладкой кожи, вдыхая слабый аромат ванили, почувствовав, как закружилась голова — он безумно соскучился по ней, по её телу, по их страстным ночам… Которые были так давно. Альбертина стиснула покрывало, выгнувшись и негромко застонав — Поль добрался до самого чувствительного места.
— Это только начало, любовь моя, — прошептал он, отбросив в сторону ночную рубашку. — Боже, как мне тебя не хватало, Берти…
Это была изысканная пытка наслаждением, Поль действовал неторопќливо, словно дразня девушку, и вскоре от ласковых, нежных прикосновений горела каждая клеточка её тела.
— Пожалуйста… о, пожалуйста… — бормотала Альбертина, задыхаясь от наслаждения, желая, чтобы эта ночь никогда не закончилась.
Она не думала, что будет утром, когда страсть пройдёт, и реальность вернётся, не думала, как будет жить дальше, и как посмотрит в глаза мужу. Сейчас рядом был Поль, всё остальное не имело значения. Доведя её почти до бессознательного состояния, герцог прижал руки Берти к покрывалу, наклонившись низко-низко над девушкой и утопая в зелёных глазах, потемневших от страсти.
— Мне нужна только ты, малышка, — прошептал он. — Я никому тебя не отдам, слышишь? Я люблю только тебя…
— Поль, милый… — на раскрасневшемся личике появилась немного растеќрянќная улыбка.
— Ничего не говори, — он закрыл ей рот жадным, требовательным поцелуем.
