Беннет густо покраснел.
– Да, это верно. Но теперь с ней спорить бесполезно, у нее уже твердо сложилось дурное мнение о тебе. Так что ради твоего и моего блага оставь Джоан в покое. – Он печально усмехнулся. – Это не должно быть очень трудно, ты ведь сам сказал, что она ходячая неприятность. Я даже оказываю тебе любезность. Считай, что ты получил мое разрешение бежать в противоположную сторону, если когда-нибудь еще с ней столкнешься.
Тристан хмыкнул и щелкнул пальцами, подзывая мальчишку, чтобы тот принес его одежду. Джоан на самом деле была гораздо опаснее, чем подозревал Беннет. Потому что, как бы она Тристана ни раздражала, ему вовсе не хотелось бежать от нее в сторону. Ему хотелось взять над ней верх, сделать так, чтобы ей не хватило слов. Он мечтал услышать ее признание, что она была неправа, а он прав – хотя бы в чем-то, не важно в чем. Но больше всего его беспокоило, что ему хотелось зацеловать ее до бесчувствия, когда она это сделает. А может быть, даже до этого. Должно быть, он повредился в рассудке.
– Ну что, тебя можно поздравить? – спросил Тристан, решив сменить тему, чтобы прекратить разговор о мисс Беннет. – Мне нужно переселяться в отель, чтобы твоя невеста могла начать декорировать дом по своему вкусу?
Его друг нахмурился.
– Черт возьми, Берк, я не помолвлен!
– Ну, ждать осталось не долго. Два танца с одной и той же леди?
– Я это сделал, чтобы угодить матери, – проворчал Беннет.
Вернулся слуга с одеждой, Тристан взял рубашку и надел ее на себя.
– Я смутно помню твою мать, она не показалась мне очень уж грозной женщиной. Почему же, скажи на милость, она вселяет в сердца своих детей такой ужас, что вы моргнуть не можете без страха перед расплатой?
– Это не ужас! – воскликнул Беннет. – Просто дело в том, что неразумно лишний раз ее раздражать, вот и все. Так спокойнее. – Он вдруг нахмурился. – А что, Джоан тоже на нее жаловалась?
Слуга протянул Тристану тщательно отглаженный шейный платок.
– Разве твоя сестра не улизнула тайком после того, как приходила к тебе домой? Насколько я понимаю, она сделала это вопреки воле твоей матери, но всего-навсего отправилась прогуляться по Бонд-стрит. А ты не можешь отказать матери даже в такой малости, как требование пойти на бал. – Тристан стал завязывать шейный платок, глядя на себя в зеркало, которое держал перед ним слуга. – Думаю, когда незамужнюю девушку не отпускают далеко от матери, это еще как-то можно понять, – продолжал он. – Но ты-то взрослый мужчина. Очнись, старина, от угодливости недалеко до порабощения.
Беннет фыркнул:
– Что ты можешь об этом знать? Ты всю жизнь свободен как птица.
Тристан протянул свободный конец шейного платка сквозь узел и заколол булавкой.
– Да, я свободен от родительского надзора, который тебя так раздражает.
А еще свободен от любого подобия любящей семьи, но об этом Тристан упоминать не стал. Его родители умерли так давно, что он их даже не помнил. Как знать, его мать могла быть еще хуже, чем мать Беннета.
– И мне никогда не казалось, что ты был этим недоволен. – Беннет хлопнул друга по спине, к нему явно вернулось хорошее настроение. – Поверь мне на слово, потрафить матери гораздо проще. Я потанцевал с мисс Драммонд, все довольны, и теперь я снова свободен.
– Фелисити Драммонд тебе нравится?
Беннет заморгал.
– Что-что?
– Она тебе нравится? – повторил Тристан, надевая фрак. – Если уж тебе приходится танцевать вальс, можно заодно получить от этого удовольствие.
Беннет несколько мгновений смотрел на друга, потом громко расхохотался.
– Черт возьми! Для того чтобы вальсировать, совсем не обязательно, чтобы дама тебе нравилась. Мисс Драммонд совсем не похожа на женщин, которых я предпочитаю, и ты это знаешь. С таким же успехом я мог бы спросить тебя, понравилось ли тебе танцевать с моей сестрой!
Тристану следовало рассмеяться. Он должен был горячо согласиться и закрыть эту тему, а вместо этого вспомнил, как выглядели ее губы, когда началась музыка, как ее тело покачивалось в его руках. Почему-то он не мог подшучивать над мисс Беннет даже в разговоре с ее братом.
– Вообще-то да, мне понравилось, – сказал Тристан и ушел еще до того, как Беннет сумел оправиться от потрясения.
Утром того дня, когда Джоан договорилась погулять по парку с сестрами Уэстон, она долго не вставала с постели, пытаясь состряпать историю, которая удовлетворила бы Абигайль и Пенелопу, но при этом не рассказать слишком много. Джоан уже знала, что лучше не уходить далеко от истины, чтобы когда-нибудь позже не запутаться. Очевидно, придется рассказать им про поцелуй. Мало того, что это грандиозная новость и к тому же еще и приятная. Правда, мужчина, который ее поцеловал, довольно сильно ее раздражает, и поэтому событие требует основательного анализа. Если разговор станет для нее неловким, на этот случай есть способ отвлечь подруг – с некоторым сожалением она решила пожертвовать для этой цели последним выпуском скандальной брошюры.
Но когда Джоан наконец спустилась вниз, все это сразу вылетело у нее из головы. Мимо нее быстро сновали слуги, а Смайт, дворецкий, выглядел еще более мрачным, чем обычно. Джоан остановилась в холле, пытаясь понять, что происходит. В это время, к ее изумлению, по лестнице спустился отец в дорожной одежде, он сопровождал доктора Сэмюэльса, который только вчера приходил осмотреть леди Беннет.
– Папа, что случилось? – спросила Джоан, как только доктор ушел.
– Я увожу мать в Корнуолл, – ответил отец. – Для поправки здоровья.
Джоан ахнула:
– О Господи! Хотя да, ведь она нездорова?
Джоан знала, что вчера мать очень много кашляла и легла спать раньше обычного, но никто не предполагал, что это так серьезно.
– Да, она нездорова, – мрачно ответил отец. – Ночью ей стало хуже, я поднял доктора Сэмюэльса до рассвета.
– Что он сказал? Чем она больна?
– У нее в легких какое-то воспаление, и от лондонского воздуха ей становится хуже. – Джоан никогда еще не видела отца таким серьезным и огорченным. – Джанет заканчивает упаковывать вещи, и как только она будет готова, мы уедем.
– Бедная мама! – воскликнула Джоан. – Папа, она поправится?
– Я надеюсь. – Отец улыбнулся, но улыбка была напряженной. – Я намерен сделать все возможное, чтобы она выздоровела.
– Конечно. – На несколько ужасных мгновений Джоан представила, что мать умирает. Она сжала руку отца. – Вам надо было меня разбудить, я даже не представляла… Сейчас же велю Полли уложить мои вещи. Это займет не больше получаса.
