— Я кому сказал… — начал было первый моряк, но осекся, когда большой белый носовой платок лег перед ним на палубу, накрыв чернильную кляксу.
— Прошу прощения, джентльмены, — пророкотал Джейми. — Кажется, я что-то уронил.
Сердечно кивнув моряку, он наклонился и поднял носовой платок, оставив на палубе лишь едва заметный мазок.
Матросы неуверенно переглянулись, потом посмотрели на вежливо улыбающегося Джейми. Один моряк поймал взгляд его голубых глаз, заметно побледнел и потянул своего приятеля за рукав.
— Ну что вы, сэр, — пробормотал он, — Пойдем, Джо, нас ждут на корме.
Джейми, не глядя ни на уходящих матросов, ни на китайца, направился ко мне, засовывая на ходу носовой платок за обшлаг.
— Чудесный день, англичаночка, не правда ли? — сказал он, запрокинув голову и сделав глубокий вдох. — Такой свежий воздух!
— По-моему, день как день, — откликнулась я с некоторым удивлением. — И воздух как воздух.
По правде говоря, как раз на том месте, где мы находились, в воздухе ощущался сильный запах хранившихся в трюме дубленых кож.
— Это, конечно, мило с твоей стороны, — добавила я, когда он встал у борта рядом со мной. — Но как думаешь, может быть, мне предложить мистеру Уиллоби для его художеств свою каюту?
Джейми коротко фыркнул.
— Нет, не стоит. Я сказал ему, что он может использовать мою каюту или обеденный стол в кают-компании, когда никто не ест, но он предпочел остаться здесь. Чертов упрямец.
— Может, здесь освещение лучше? — с сомнением предположила я, глядя на маленькую фигурку, скорчившуюся под мачтой. — Но мне это место кажется не самым удобным.
Тем временем порыв ветра чуть не вырвал лист бумаги из рук мистера Уиллоби. Китаец едва успел придержать его одной рукой, не прекращая уверенно выводить кисточкой знаки.
— Да уж, с этим не поспоришь. — Джейми в раздражении запустил пальцы в волосы. — Он торчит у всех на виду намеренно, чтобы позлить матросов.
— Ну, если такова его цель, то он ее добивается, — заметила я. — Непонятно только, зачем ему это нужно?
Джейми облокотился о перила.
— Это дело непростое. Ты вообще как, встречалась раньше с китайцами?
— Было дело, — сухо ответила я. — Но боюсь, в мое время они другие. Не носят косы, не щеголяют в шелковых пижамах и не одержимы навязчивыми идеями насчет женских ног. Во всяком случае, при мне они на сей счет помалкивали, — добавила я.
Джейми рассмеялся и придвинулся ближе, так что его лежащая на перилах рука теперь касалась моей.
— Именно с ногами все и связано, — пояснил он. — Во всяком случае, с этого началось. Жози, одна из девочек мадам Жанны, рассказала об этом Гордону, ну а уж тот, понятное дело, раззвонил всем и каждому.
— И что там насчет ног? — спросила я, охваченная любопытством. — Что с ними делает мистер Уиллоби?
Джейми закашлялся, его щеки слегка порозовели.
— Видишь ли, это несколько…
— Ой, только не воображай, ради бога, будто ты можешь чем-то меня шокировать. Я в жизни всякого повидала, причем немало из этого — вместе с тобой. Выкладывай!
— Ну ладно. Дело в том, что у них в Китае девочкам из хороших семей бинтуют ноги.
— Я об этом слышала, — сказала я, удивляясь, неужели весь переполох только из-за этого. — Говорят, благодаря этому у них маленькие, изящные ножки.
Джейми фыркнул.
— Изящные, да? А ты знаешь, как они этого добиваются? Они берут маленькую девочку — не старше годика, представляешь? — подгибают пальцы ее ног так, что они касаются пяток, и туго-туго бинтуют ступни в таком положении.
— Ох! — невольно вырвалось у меня.
— Да уж, — сухо сказал Джейми. — Нянюшка время от времени разбинтовывает ноги, чтобы их вымыть, но сразу же бинтует снова. Через некоторое время пальчики сгнивают и отваливаются. И к тому времени, когда бедняжка вырастает, вся стопа у нее представляет собой комок из костей и кожи не больше моего кулака. — Для наглядности он постучал кулаком по перилам. — Зато девушка считается очень красивой.
— Какая гадость! — ужаснулась я. — Но какое это имеет отношение к…
Я покосилась на мистера Уиллоби, но он, похоже, нас не слышал, поскольку ветер дул в нашу сторону, унося слова в море.
— Представь себе, что это стопа девушки, — сказал Джейми, раскрыв правую ладонь. — Если пальцы ноги подогнуть так, что они коснутся пятки, то что получится?
В качестве иллюстрации он согнул пальцы.
— Что? — переспросила я, сбитая с толку.
Джейми вытянул средний палец левой руки и несколько раз сунул его в середину неплотно сжатого кулака в недвусмысленном жесте.
— Дырка, — кратко пояснил он.
— Да ты врешь! Неужели они для этого так делают?
Он слегка наморщил лоб, но тут же расслабился.
— Думаешь, я шучу? Вовсе нет, англичаночка. Этот малый говорит, — он кивнул в сторону мистера Уиллоби, — что это самое удивительное ощущение. Для мужчины.
— Ах он маленький извращенец!
Джейми мое возмущение насмешило.
— Ну да, так и команда считает. Разумеется, он не может добиться того же от европейской женщины, но, как я подозреваю… пытается то здесь, то там.
Я начинала понимать, почему команда настроена по отношению к маленькому китайцу недружелюбно. Даже краткого знакомства хватило, чтобы понять, что моряки в большинстве своем натуры романтические и к женщинам относятся соответственно, потому что большую часть года лишены женского общества.
Я хмыкнула, взглянув на мистера Уиллоби с подозрением.
— Ладно, с ними все ясно, но как насчет него?
— Тут все чуточку сложнее, — с усмешкой ответил Джейми. — Видишь ли, с точки зрения мистера И Тьен Чо, все, кто не проживает в Поднебесной, — варвары.
— Правда?
Я непроизвольно бросила взгляд на Броди Купера, спускавшегося сверху по вантам: снизу были хорошо видны его грязные, мозолистые ступни. Поневоле подумаешь, что нет дыма без огня.
— Даже ты?
— О, разумеется. Послушать его, так я грязный, дурно пахнущий гао-фе, что означает «демон-чужеземец», и к тому же вонючий, как хорек — кажется, именно так переводится выражение «хуан-шу-лан», — а морда у меня как у горгульи.
— Он что, правда тебе все это сказал?
Мне это показалось более чем странной формой благодарности за спасение жизни. Джейми посмотрел на меня, выгнув бровь.
— Может, ты замечала, сколько всего могут наговорить самые плюгавые мужчины, стоит им выпить? — спросил Джейми. — Думаю, бренди помогает им забыть, что они маломерки, и вообразить себя могучими волосатыми великанами, вот они и начинают хвастаться.
