Каро застыла: колец на столе не было. Она взглянула на девочку, с мольбой смотревшую на нее.
Она не такая маленькая. Каро было подумала, что девочке лет десять, такая она худенькая, но на самом деле ей четырнадцать, а то и больше. Если она украла кольца, в таком возрасте ее повесят.
И она не местная. Ее пронзительный акцент не похож на северный выговор, а это значит, ее сочтут бродягой. Возможно, это правда, но Каро не могла оставить беднягу на съедение волкам. Занимаясь благотворительностью, она знала, как часто за преступлением стоит страшная нужда.
Она схватила костлявые запястья девочки:
— Идем, я сделаю для тебя что смогу.
Лукавое удовлетворение мелькнуло на остреньком лице, но Каро не поменяла своего решения. Беднягам приходится хитрить, чтобы выжить. Это не значит, что ребенка следует повесить.
Каро повернулась к миссис Силкок и как можно спокойнее сказала:
— Вы уверены, что кольца не упали на пол, мэм?
— Абсолютно! — Ее глаза снова метали огненные стрелы в Каро.
Как миссис Силкок могла думать, что она имеет к этому какое-то отношение?
Потом миссис Силкок, покачнувшись, рухнула на стул.
— Мои кольца, мои кольца. Одно подарок моего дорогого брата!
Она действительно не в себе. Возможно, у нее приступ.
Каро хотелось сбежать, но она не могла выйти из комнаты, пока все не уладится. В дверях, ведущих в холл и во двор, толпятся зеваки.
И если кто-нибудь узнает ее…
Ей самой хотелось рухнуть на стул.
— Может быть, кто-нибудь посмотрит, не лежат ли кольца на полу? — предложила Каро, но публика была настроена против нее.
Одни с любопытством уставились на миссис Силкок, ожидая, что она вот-вот испустит дух, другие смотрели на бродяжку, как голодные собаки на добычу. Они не спускали глаз со своей цели, хотя у девочки не было никакого шанса сбежать. Они повесили бы ребенка прямо сейчас, если бы закон позволял это, или привязали бы к телеге и таскали по городу, хлеща бичом.
— Я ничего не сделала! — снова закричала девочка. — Обыщите меня, если хотите. — Она бросала вызов своим противникам с поразительной уверенностью. — Ну же! Обыщите! Только следите за своими руками.
— Обыщите негодяйку, — рыкнул Силкок стоявшим рядом слугам.
— Я ее обыщу, — сказала Каро и принялась за работу.
Она ощупала грубые юбки девочки в поисках карманов. Девчушка была очень худа, кожа да кости. В карманах оказались три полупенсовика и веточка мяты.
— Ну, видите! — объявила девочка, оглядевшись вокруг.
— Она сунула их за лиф платья, — крикнула горничная.
— Я там пошарю, — хихикнул один из слуг.
Каро окинула его ледяным взглядом и повернула девочку к себе. Она была почти плоскогрудая и не носила корсажа, так что кольца там спрятать негде. Немного зная уловки воров, Каро опустилась на колени, ощупав ноги девочки в поисках потайных мешочков. Она ничего не нашла, но, чтобы довершить дело, сказала:
— Ботинки.
С развязной ухмылкой девочка сбросила разбитую пару. Каро подняла ботинки, проверила их, но, как и ожидала, ничего не нашла. С нарастающим ощущением, что девочка насмехается над ней, Каро сдернула с нее неряшливый чепец и заставила себя переворошить сальные волосы.
Ничего.
Каро положила руки на плечи девочки.
— Колец при ней нет. Я предлагаю обыскать весь пол. Такие вещи могут закатиться.
— Она взяла их, — сказал Силкок. — Возможно, она бросила их на пол, когда обнаружили пропажу, но она взяла их. Она налетела на стол, как и вы.
Миссис Силкок вдруг вытянулась в струнку.
— Как и вы! — вскрикнула она. — Вот воровка. Обыщите ее!
— Я?! — задохнулась Каро. — Я не крала ваши кольца! Вы должны были видеть их после того, как я отошла.
— Я их не видела!
— Это смешно. — Каро старалась сохранять спокойствие, но чувствовала, как враждебность публики переключилась на нее. Вокруг слышался ропот.
Миссис Силкок, похоже, даже улыбнулась.
— Кто-нибудь может поручиться за вас? — потребовала она ответа.
— Я из Йорка, — сказала Каро. — Вы это знаете. Мой муж, несчастный случай…
— Мы эту историю уже слышали, — сказал Силкок. — Кто-нибудь может подтвердить ее?
С пересохшим ртом Каро осознала, в какой рискованной ситуации оказалась.
Здесь она не миссис Хилл из семейства Фроггатов, состоятельная и респектабельная. Здесь она такая же незнакомка, как эта малолетняя бродяжка, к тому же без сопровождения. История, которую она сочинила, рассыплется в прах, как только начнут разбираться. Она окажется лгуньей, и это сочтут доказательством того, что она затеяла что-то недоброе.
Если она назовет свое подлинное имя, никто не сможет поручиться за нее. И что еще хуже, Грандистон узнает, кто она.
Она увидела, что он появился позади толпы, глазеющей из холла. Их глаза встретились, но она не заметила в них никакого беспокойства, никакого предложения помощи. Он повернулся и ушел.
А чего она ожидала? Галантного рыцаря?
— Посмотрите на нее, — проревел Силкок. — Вы когда-нибудь видели более ясную картину вины?
Грубые руки схватили ее сзади.
— Нет! — запротестовала Каро. — Это возмутительно. Я порядочная женщина. Жена поверенного из Йорка. Я говорила вам…
Но чужие руки рылись в ее карманах. Потом женский голос крикнул:
— Они здесь! Посмотрите!
Коренастая женщина шагнула вперед и протянула натруженную руку. В раскрытой ладони лежали четыре кольца.
Силкок, шагнув вперед, схватил их.
Каро вырывалась из державших ее рук.
— Их, наверное, бросила мне в карман девчонка!
Где бродяжка? Сбежала, конечно, при первой возможности змеей скользнув сквозь толпу, переключившую внимание на новую жертву.
— Позор! — закричала женщина, нашедшая кольца. — Сваливать вину на бедную бродяжку.
— Бедная бродяжка?! — запротестовала Каро.
Но все подхватили:
— Позор! Позор!
Это походило на лай гончих.
— А что касается порядочности, — сказала горничная, — то скажите, что респектабельная жена поверенного делала в комнате того странного джентльмена? — Это была та, что принесла вино. — Они наверняка заодно, — продолжала служанка, наслаждаясь главной ролью. — Да он разбойник с большой дороги, такой грозный, со шпагой и пистолетами. А с ним еще один, только что прибыл. У того зловещая черная повязка на глазу.
Каро покачнулась, едва не потеряв сознание. Если откроется ее настоящее имя, то скоро весь Йоркшир узнает о ее позоре. Ее ни в одно приличное место не пустят. Даже рабочий люд Шеффилда будет косо смотреть на нее.
