– Как же тебе удалось пронести живого ребенка мимо охраны? – изумился Каллен.
– Да, я боялась, что они захотят убедиться, что ребенок мертв. – Она усмехнулась, и в ее глазах появился торжествующий блеск. – Александр был таким терпеливым, пока я мазала его кожу соком красных ягод, чтобы выглядело так, будто у него оспа.
– А как ты сумела сделать так, чтобы он молчал и лежал тихо?
– О, это было легко! Я плакала, выпростав из одеяла его ручку в красных пятнах. «Он умер, он умер», – повторяла я, крепко прижимая его к себе, и одновременно махала его ручкой перед носом охранника, который в страхе попятился назад. Это было здорово! Александр даже улыбался, хотя никто не мог видеть его прелестного личика. Охранник приказал мне поскорее избавиться от младенца. Даже сестры, ухаживавшие за ним, стояли в стороне, опасаясь за свое здоровье.
– И ты вот так просто ушла с моим сыном?
– Прямо мимо этих напуганных идиотов, – похвасталась Сара. – Я сразу же отправила Александра в безопасное место и убедилась, что никто не посмеет разрывать могилу. Но тут появились вы.
– Почему аббатиса ничего мне не рассказала и не препятствовала тому, что я намеревался разрыть могилу, где похоронен заразный ребенок?
– Она ни о чем не знала. Охранник настоял на том, чтобы мы никому ничего не рассказывали, потому что он боялся, что солдат запрут в монастыре и объявят карантин. Сестры тоже с этим согласились.
– Значит, вы все солгали?
– Мне это было выгодно.
Каллен покачал головой и улыбнулся:
– Ты очень рисковала, спасая моего сына. Я благодарен тебе за это.
– Ваш сын должен был жить. Я сделала лишь то, что было необходимо.
Прежде чем ответить, Каллен пристально посмотрел на нее:
– Думается мне, что ты всегда делаешь тог что необходимо, хотя это иногда и непросто.
– Решить что-то – просто, гораздо труднее выполнить. Но по-моему, и вы выучили этот урок. – Она встала и потянулась. – Нам пора ехать.
– Надо найти какое-нибудь убежище, где мы сможем провести ночь.
Защитив глаза от солнца, Сара огляделась.
– Думаю, дождя не будет. Мы можем заночевать под звездами.
– Если ты не против того, что мы с тобой переспим под открытым небом, то и я согласен. Просто я подумал, что ты предпочтешь более укромное место. С таким же успехом мы можем…
Сара схватила с земли одеяло и стала вытряхивать его прямо ему в лицо.
– Только не смейте говорить, что мы можем с этим покончить! Почему бы вам не завалить меня прямо здесь, задрать юбки и сделать свое дело?
– А ты хочешь, чтобы все было именно так? – спросил Каллен, удивленно подняв брови.
Сара сердито фыркнула, бросила одеяло и, отойдя в сторону, что-то пробормотала.
Каллен осторожно приблизился к ней, видимо, опасаясь ловушки.
Когда она повернулась и свирепо на него посмотрела, он поднял руки:
– Сдаюсь. Прости, если я что-то сделал или сказал не так.
– Как вы можете просить прощения, если не знаете, что сделали?
– Очень просто, – объяснил он. – Я с самого начала был не намерен обижать тебя. А раз все ненамеренно, я имею право извиняться.
– Вы так считаете?
– А разве нет? – неуверенно спросил он и сделал еще шаг.
– Вам лучше знать. – Сара расправила плечи, и при этом блузка соблазнительно обтянула ее грудь.
Каллен кивнул, подошел еще ближе и взял ее руку.
– Ты права. Объясни, и я запомню.
Он начал гладить большим пальцем ее ладонь, и, как по волшебству, ее тело расслабилось, а настроение улучшилось.
– Ты же хочешь, чтобы я запомнил, не так ли, Сара? – Прежде чем она успела ответить, он поцеловал ее. – Я тоже хочу запомнить. Я хочу, чтобы тебе было хорошо.
Он завел их сцепленные руки ей за спину и прижал ее к себе, не переставая – сначала нежно, а потом все настойчивее – ее целовать.
Каллен повел себя как изголодавшийся человек, не только пробуя на вкус ее губы, но покусывая ее шею и горло, а потом снова губы. Ее голод был не меньшим, так что она наслаждалась всем тем, что он ей предлагал.
Одна из лошадей вдруг громко заржала, и они отпрянули друг от друга. Каллен выхватил из ножен кинжал и быстрым взглядом окинул местность. Сара сделала то же самое. Оба тяжело дышали. Каллен начал быстро собирать остатки еды, завернул их в одеяло и приторочил узел к седлу.
Сара все это время не шевелилась. У нее дрожали ноги, и она сомневалась, что сможет сделать хотя бы шаг и не упасть. Она лишь смотрела на широкую мускулистую спину Каллена и…
Он обернулся и бросился к ней. Решительный взгляд его прищуренных темных глаз чуть не обратил Сару в бегство.
Но она была не в силах тронуться с места. А он взял ее за руку и повел к лошадям. Она шла спотыкаясь, но он, слава Богу, поддерживал ее и не давал упасть. Одним быстрым движением он посадил ее на лошадь и вложил в руки поводья.
Она думала, что он сразу же отойдет, но он положил руку ей на колено и сказал, будто подтверждая данное им слово:
– У нас с тобой все будет хорошо. Мы все сделаем как надо.
У Каллена голова шла кругом. Надо было думать о безопасности сына, продумать план мести, и все же сейчас его мысли были только о Саре и о том, как он ей обязан за то, что она спасла его сыну жизнь. Во всяком случае, он пытался уверить себя, что именно по этой причине его мысли заняты только ею.
Солнце светило ярко, воздух был наполнен ароматами весны, а он думал только о том, как заняться любовью с Сарой.
Они не провели вместе и недели, а ему казалось, что он знает ее уже много лет. Как это возможно? Когда она рассказывала о том, как спасала его сына, он чувствовал себя так, будто сам во всем участвовал. Он даже временами задерживал дыхание, когда, слушая ее, понимал, в какой она была опасности. А она все же подвергла риску свою жизнь, чтобы спасти его ребенка.
Сара сделала то же самое на ярмарке, защищая мальчишку. Она была либо очень смелой, либо слишком глупой. Последнее определение Саре никак не подходило.
Она была необыкновенной женщиной. Каллен восхищался ею и уважал ее. Он чувствовал, как она одинока. Возможно, потому, что разделял ее одиночество. Он не мог сказать, как ему удалось понять эту женщину. Он знал лишь одно: мало-помалу, сама этого не понимая, она раскрылась ему. И чем больше он о ней узнавал, тем дороже она ему становилась.
Ничего подобного Каллен не ожидал. Но она завладела им, словно какой-то диковинный цветок, укоренившийся в нем, но не раскрывавший своей красоты до той поры, пока ему не придет время цвести. А Каллен был уверен, что у Сары это время еще впереди.
Через три дня они уже будут на земле ее отца, и он хотел, чтобы к тому времени их клятвы были узаконены. Он не хотел рисковать свободой Сары. Когда он встретится с ее отцом, он сделает все, чтобы никто не усомнился в том, что она его жена. Он не уедет со своим сыном в Америку, не убедившись, что ей ничего не грозит.
