– Думаю, что вы и так достаточно долго говорили об этом. – На этот раз она даже не стала скрывать нотки язвительности в голосе.
Он приблизился к ней.
– Надеюсь, миледи, что это для вашей же пользы. Я искренне надеюсь, что все так и будет. – Его улыбка была такой же холодной, как и выражение ее лица.
Шана настороженно наблюдала, как он сократил расстояние между ними, остановившись совсем рядом с ней, так что ей достаточно было поднять голову, чтобы встретиться с его взглядом. Но прежде ее глаза медленно скользнули по крепкой шее и четко очерченным губам, которые больше не улыбались. Она боялась неизбежно попасть в сети его темных и бездонных зрачков. Ее привело в замешательство то, что глаза Торна ничего не выражали, в них не было ни печали, ни безразличия.
Легкая тревога охватила ее. Несмотря на попытки внушить себе обратное, его присутствие было более чем пугающим. Одного его роста было вполне достаточно, чтобы обратить в бегство самых крепких воинов, и хотя она была высокой для женщины, но едва доставала ему до подбородка. Шана пришла к неутешительному выводу, что он мог бы схватить ее и швырнуть на край земли, никогда при этом больше не вспомнив о ее существовании. Но она не хотела, чтобы он догадался о ее невольном испуге… о, нет, если это произойдет, то будет еще одним оружием, которое он использует против нее.
В оружии у него и так не было недостатка.
– Ваш брак, принцесса… Когда он должен состояться?
Шана заморгала глазами, застигнутая врасплох. Она ожидала услышать от него все, что угодно, но только не это.
– Мы с Барисом собирались обвенчаться в конце лета.
– А что будет, если вы все еще останетесь здесь? Что, если он не сможет заплатить за вас выкуп?
В душе у Шаны зародилась слабая надежда.
– Вы уже сообщили ему?
То, с какой нескрываемой радостью она спросила об этом, задело Торна, но он не стал задавать себе вопроса, по какой причине.
– Нет еще, – мягко произнес он. – Надо еще решить, какие ему поставить условия. – Он постучал пальцем по губе. – Ваш жених занимается овцеводством, как и большинство ваших людей? Может быть, его удастся уговорить расстаться с частью высокопородных овец? Я думаю, это будет справедливая сделка. А вы как считаете – стадо овец за принцессу?
Его речь была пропитана ядом язвительности. Ногти Шаны от ярости врезались ей в ладони. Хотелось треснуть рукой по его крепкой щеке, и она дала себе слово, что скоро так и сделает.
– Называйте любую цену, – спокойно сказала она, – Барис меня не бросит.
– Вот что мне пришло в голову. Может быть, попросить вместо этого какую-нибудь ничтожную сумму за то, что он избавит меня от вас. – Торн медленно обошел вокруг, не сводя с нее глаз. Она стояла совершенно прямо, серебристые глаза ее полны были мятежного света, но она переносила его нападки исключительно стойко. Торн не мог не согласиться, что она была достойным противником.
– Если вы действительно хотите этого, вы можете отпустить меня прямо сейчас и здесь.
– Прямо сейчас? Нет, миледи, – на его губах появилась плутоватая усмешка. – Я не уверен, что вы покинете мой гостеприимный дом, забыв всадить мне нож в спину.
– Мысль соблазнительная, милорд, – милая улыбка тронула ее губы, – чрезвычайно соблазнительная.
Он остановился за ее спиной так близко, что она ощущала его дыхание у себя на волосах. Напряжение нарастало вместе с молчанием. Шане пришли в голову несвязные и дикие мысли. Значит, он все еще смеется над ней? Или он отплатит ей за угрозу и задушит ее сейчас на месте? Ей безумно хотелось, чтобы он передвинулся так, чтобы она могла видеть его. Секунда тянулись невыносимо долго, и она боялась, что закричит, чтобы избавиться от обуревавших ее страхов. Ноги у нее стали словно ватные, она испугалась, что в любую минуту сможет упасть.
– Миледи, – пробормотал он, – я чувствую, что вы дрожите. Могу я вас спросить, почему?
О, нет, с нее достаточно было этих насмешек! Она резко повернулась и, не сводя глаз, уставилась на него.
– Почему? – вспылила она. – Я дрожу от отвращения.
– Неужели? – спросил он мягко. – Может быть, мы проверим?
Ей не нравилось, как улыбка медленно расползалась по его лицу, нет, совсем не нравилось! Но не успела она еще понять, почему, как его крепкие руки словно обожгли ее, схватив за плечи. Она бросила на него угрожающий взгляд горящих от гнева глаз, ее губы раскрылись, и она издала какой-то слабый протестующий звук.
Его губы приблизились к ней и заглушили этот крик тревоги. Какую-то долю секунды Шана думала, что все будет, как и раньше, когда он стремился завоевать ее и нанести поражение… Да, его руки опять полностью завладели ее телом и крепко прижимали к себе, только на этот раз… только на этот раз он касался ее губ совсем не так, не было той наглой грубости, которая шокировала ее прошлым вечером, но, как ей хотелось, чтобы она была, тогда это позволило бы ей собрать всю свою решительность и сопротивляться ей. Но вместо этого его губы явно вызывали у нее такое сильное возбуждение, от которого она чувствовала слабость во всем теле, полное отсутствие воли и желания сопротивляться.
«Но все же нужно попытаться», – сказала она себе. Но что-то твердило ей, что он не вызывает у нее ни отвращения, ни презрения. К своему ужасу она обнаружила, что если с ее губ и могла слететь ложь, то тело чувствовало совсем другое…
Где-то в глубине души Шана опасалась, что этот человек, которого она ненавидела и презирала, найдет в ней добровольную пленницу. От этих мыслей сердце неистово стучало, барабанным боем отдавалось в ушах и отзывалось во всем теле. Поцелуи Бариса только намекали на страсть и пламя, но этот, о! – он был самим пламенем. Пронзенная темным током наслаждения, какого не знала раньше, Шана не сопротивлялась… Время перестало для нее существовать, когда он целовал ее, все больше погружая в сладостные водоворот, где ничего не существовало, кроме захватывающего соприкосновения с его губами.
К тому времени, когда он поднял голову, Шана не могла сопротивляться, слабо прильнув к нему и вцепившись пальцами в его тунику.
На Торна этот поцелуй произвел не меньшее впечатление, но жизненный опыт подсказывал ему, что нужно скрывать нахлынувшие чувства. Он не ошибся, уловив в ее губах дрожь, и это доставляло ему радость триумфатора.
Ее голова склонилась ниже, изогнутые шелковистые темные ресницы опустились, щеки зарделись. Еще больше выдавало девушку глубокое прерывистое дыхание. Она попыталась отступить от Торна, но он продолжал крепко держать ее за плечи.
– В чем дело, Шана? – он покачал головой. – Ты все еще дрожишь. Могу я надеяться, что ты позволишь доказать тебе это снова?
