Лорд Миер знал, что она молится за него, и душа его преисполнилась благодарности за то, что Бог послал ему эту женщину, самую любимую, самую желанную, которая думает о нем и молится о его спасении.
Он был уверен, что никакая другая женщина, с которыми он был знаком, с кем у него случались пылкие романы, не молилась бы коленопреклоненно в такой поздний час о нем.
Медленно, почти бесшумно ступая по толстому ковру, который устилал центральный проход между рядами стульев, лорд приблизился к Флоренчии.
Она была глубоко погружена в молитву. Голова ее немного откинулась назад, руки сжаты, глаза закрыты.
Он снова подумал, что только Рафаэль мог бы изобразить такой свою мадонну — выражающей мольбу всей своей позой, сердцем и душой.
Когда лорд Миер опустился на колени рядом с ней и она внезапно ощутила его присутствие, он почувствовал, как дрожь пронизала девушку, как будто она только что вернулась с небес на землю.
Она медленно повернула голову.
Их взгляды встретились, и тихим голосом, проникновенным и взволнованным, лорд Миер сказал:
— Твои молитвы, дорогая моя, услышаны! Еще не смея поверить, она пристально смотрела на него, потом на глаза ее навернулись слезы, и она прошептала:
— Ты хочешь сказать, что?..
— Твой отец в безопасности и ты тоже! Она посмотрела на него долгим взглядом, потом снова откинула голову назад, закрыла глаза, и губы ее беззвучно зашевелились. Лорд Миер понял, что она возносит благодарственную молитву той Силе, которая помогла им. Он тоже произнес короткую молитву, решив, что по возвращении в Англию сделает пожертвование для церкви.
Потом они оба поднялись с колен, Флоренчия взяла его под руку, и так рука об руку они покинули часовню.
Напротив часовни находилась гостиная, в которой висели несколько прекрасных картин. Сейчас ее освещал лишь слабый огонь, догоравший в огромном камине.
Лорд обнял девушку, а она, прильнув к нему, тихо и нерешительно спросила:
— Правда ли… правда ли, что ты действительно… спас папу?
— Я спас вас обоих!
Он прижался к ее губам и целовал ее страстно и требовательно, пока не испытал ощущения, что они как бы парят в безоблачном небе и нет для них больше ни забот, ни страхов.
Только когда лорд оторвался от ее губ, Флоренчия выговорила:
— Я… я все еще не могу поверить! Неужели Винченте больше не сможет ничего… требовать от нас?
У лорда Миера перехватило дыхание. Зная, что предстоит немало потрудиться, прежде чем тучи над их головой окончательно развеются, он сказал:
— Я должен поговорить с твоим отцом, дорогая моя. У нас очень мало времени. Отведи меня к нему. О, как бы я хотел остаться здесь и целовать тебя всю ночь! Не мы не имеем пока на это права.
Он почувствовал, как она задрожала, услышав эти слова, привлек ее к себе и проговорил:
— Я люблю тебя! Боже, как я люблю тебя! Но у нас еще много дел, и, как бы это ни было трудно, я не должен целовать тебя, пока ты не узнаешь о моих планах.
Флоренчия почувствовала, как серьезно звучит его голос, и, не споря, подала ему руку со словами:
— Папа собирался лечь спать. Но я подозреваю, что он так и просидит ночь перед камином, не в состоянии уснуть.
Лорд Миер не ответил. Они пошли темными коридорами вверх по лестнице, которая вела в личные покои князя и других членов семьи. Остановившись перед массивной дверью, Флоренчия тихонько постучала. Ответа не было, и она открыла дверь. Войдя в большую комнату с огромной кроватью в дальнем ее конце, лорд Миер при первом же беглом взгляде убедился, что кровать пуста.
Князь сидел перед камином в кресле с высокой спинкой, и, хотя на коленях у него лежали газеты, он спал.
Флоренчия направилась к нему, но раньше, чем она успела приблизиться и заговорить, князь вздрогнул, поднял голову и сказал:
— Я, кажется, задремал. Что ты хочешь, мое сокровище?
— Здесь лорд Миер, папа, ему нужно тебе что-то сообщить.
Лорд прошел вслед за Флоренчией.
На князе был халат из тяжелого бархата, но и в ночной одежде вид его был исполнен достоинства. Под глазами у князя залегли черные круги, взгляд поражал тоской и безнадежностью, а рука, которую он протянул лорду Миеру, дрожала.
— Простите, что не встаю, чтобы приветствовать вас, милорд, — произнес он.
— Прошу меня извинить за визит в столь поздний час, — ответил лорд Миер, — но я должен передать вам кое-что, в чем вы, я полагаю, нуждаетесь уже довольно продолжительное время.
С этими словами он вынул из кармана фотоснимки и пленку и отдал князю, который смотрел на снимки, казалось, не смея верить собственным глазам. Флоренчия, слабо вскрикнув, упала на колени радом с креслом отца.
Когда она снизу вверх взглянула на лорда Миера, он увидел, как по ее щекам текут слезы.
— Как мог ты совершить такое невероятное… чудо? — воскликнула она.
Князь все еще смотрел затуманенным взором на то, что держал в руках. Лорд Миер сказал:
— Могу я предложить, ваше высочество, немедленно сжечь все это, чтобы мы навсегда могли забыть о страданиях, которые вам пришлось пережить?
Князь молчал, и лорд продолжал;
— Я полагаю, некоторые снимки не имеют к вам отношения. Я просто взял из сейфа все, что там было. Но их, как и пленки, надо уничтожить, чтобы все жертвы князя Винченте, узнав о его смерти, знали, что им больше ничто не угрожает.
— Винченте мертв?
Это были первые слова, которые произнес князь после того, как лорд Миер отдал ему фотографии.
— Он мертв! — подтвердил лорд. — По всей вероятности, это обнаружится не раньше глубокой ночи, а возможно — завтрашнего утра.
Лорд сделал паузу, потом заговорил снова:
— Я хочу убедить ваше высочество в том, что при данных обстоятельствах в интересах Флоренчии будет лучше, если к тому времени, когда разнесется эта весть, вас не будет во Флоренции.
Чувствовалось, что у князя перехватило дыхание, но, когда он заговорил, его голос звучал спокойно и ровно:
— К) да, по-вашему, мы должны уехать?
— Разбудите весь дом, скажите, что получили известие о серьезной болезни близкого родственника или близкого друга семьи, который живет в Париже. Потом вы, Флоренчия и, если пожелаете, князь Антонио первым же поездом уедете во Францию.
— А что нам делать, когда мы приедем в Париж? Лорд Миер улыбнулся:
— Мне хотелось бы, чтобы из Парижа вы сразу перебрались в Англию и были моими гостями в моем имении в Оксфордшире.
Взглянув на Флоренчию, лорд добавил:
— Там мы с Флоренчией сможем пожениться без лишнего шума, а когда прекратятся толки по поводу смерти князя Винченте, мы объявим всем о нашей женитьбе.
Князь слушал лорда Миера с нескрываемым удивлением. Повернувшись к Флоренчии, он спросил:
