— У меня нет никакой депрессии.
— Не лгите мне, Мэллори.
— Я говорю правду. Я просто сильно устала.
— Если бы вы действительно испытывали усталость, то спали бы сейчас как убитая, а не пытались читать книгу посреди ночи. Скажите, что с вами?
— Уходите! — потребовала Мэллори.
Адам покачал головой:
— И не подумаю. Вы прекрасно знаете, что просто так от меня не избавитесь, — заявил он и без приглашения уселся на ее кровать, а потом бесцеремонно погладил по голове, как маленькую девочку. — Что случилось, Мэллори?
— Ничего особенного, — пробормотала она, потупив взор.
— И все же я вижу, что вас что-то сильно расстроило. Будьте откровенны со мной, Мэллори, мы же договорились, что у нас не будет секретов друг от друга.
Они действительно договорились об этом. Адам был посвящен в душевные тайны Мэллори, так нужно ли ей скрывать от него правду?
— Мне слова привиделся кошмарный сон, — судорожно вздохнув, призналась она.
— Понятно.
Мэллори вскинула на него взгляд.
— Что вам понятно? — запальчиво спросила она.
— Мне понятна причина вашего удрученного состояния. Что именно вам приснилось? Только не пытайтесь скрыть от меня это! Я не потерплю никаких отговорок. Вы должны выговориться!
— Не знаю, смогу ли я описать свой кошмар, — прошептала Мэллори, вспоминая ужасное ночное видение, от которого у нее до сих пор пробегал по спине холодок. — Я еще никогда никому не рассказывала об этих страшных снах.
— Все когда-то приходится делать впервые.
Мэллори положила голову ему на плечо и закрыла глаза. К горлу подступил ком, но она справилась с волнением и начала свой рассказ:
— Я стояла на поле боя, в белом платье, которое очень скоро окрасилось в алый цвет, пропитавшись кровью. Всюду мой взор наталкивался на груды тел и оторванных конечностей…
Постепенно она в подробностях описала все, что видела во сне. Адам не прерывал ее ни вопросами, ни замечаниями, давая ей выговориться. Закончив свой рассказ, Мэллори замолчала. Она чувствовала, как по телу разлилась странная теплота. Напряжение, в котором она находилась последние дни, спало.
— Неудивительно, что вы погрузились в депрессию, — промолвил Адам. — Такой сон испугал бы и взрослого мужчину, надолго лишив его сна.
— Даже вас?
Адам кивнул и потерся щекой о ее макушку.
— Да, даже меня. Такой кошмар поверг бы меня в трепет и заставил осушить пару стаканчиков бренди.
— Про трепет я не верю. А вот что касается бренди… Знаете, порой я жалею о том, что не стащила бутылочку бренди из запасов Эдварда. Возможно, спиртное позволило бы мне хоть немного поспать.
— Бывают ситуации, когда не грех выпить. Но нельзя превращать это в привычку. Спиртное не панацея от всех бед. Более того, порой злоупотребление спиртным является причиной кошмаров.
Вздохнув, Мэллори выпрямилась и взглянула в глаза Адаму.
— В таком случае что же мне делать? Я… мне…
— Ну что-же вы замолчали, Мэллори? Договаривайте!
— Мне страшно. Я боюсь уснуть. Боюсь, что мне снова приснится кошмар, что он высосет из меня последние силы и я больше никогда уже не приду в себя.
— Этого не произойдет, — твердо сказал Адам.
Мэллори посмотрела на него с сомнением.
— Я не утверждаю, что вам больше никогда не приснятся кошмары, — продолжил он. — Но они не смогут погубить вас, лишить последних сил, воли к жизни. Помните, о чем я вам недавно говорил? Вы — сильная! Вы преодолеете все трудности. И еще вам не следует забывать одно важное обстоятельство.
— Какое?
Карие глаза Адама лучились теплотой и нежностью.
— Сны и реальность — разные вещи. Сновидения могут походить на реальность, но они не являются ею. Это мир грез, воображения, фантазий.
— Да, но Майкл действительно погиб на поле боя.
— Это так, но тот, кого вы видите во сне, не настоящий Майкл, а плод вашего воображения. Поэтому, если вам снова привидится кошмар, вспомните, что все происходит во сне, а не наяву.
— Вас послушать, так все яйца выеденного не стоит.
— Я не пытаюсь внушить вам мысль о том что с кошмарами бороться просто. Но поверьте, рано или поздно дурные сны перестанут вас мучить. Не забывайте об этом. Придет время, и вы будете безмятежно спать.
Мэллори кивнула. Умом она понимала, что Адам прав, но в душе все еще чувствовала страх и неуверенность. Со дня гибели Майкла Мэллори лишь однажды спала безмятежно — во время пикника, в объятиях Адама, на расстеленном им одеяле. Когда он был рядом, она чувствовала себя в безопасности и мир казался не таким жестоким.
— Я рада, что вы пришли сегодня ко мне, — призналась она. — Хотя это в высшей степени неприлично — наносить визит девушке ночью, в спальне.
На губах Адама заиграла улыбка.
— Как вы же, наверное, заметали, я часто нарушаю правила приличий. Нет ничего скучнее, чем неукоснительно следовать им. Они лишают жизнь аромата, изюминки.
Мэллори тоже улыбнулась. Она была не в силах противостоять его обаянию. На душе вдруг стало легко тоска, терзавшая ее в течение двух последних дней, отпустила.
— Ну вот, моя девочка снова улыбается, — довольно заключил Адам. — Не нужно было выставлять Пенни в качестве заслона у дверей. Если бы вы впустили меня раньше, то давно избавили бы себя от тоски и страданий.
— Но вряд ли при других обстоятельствах мы сумели бы поговорить по душам — возразила Мэллори, теребя пуговицу на его жилете. — Я бы ни за что не описала вам свой кошмар, потому что мы не смогли бы остаться в комнате наедине. И боюсь, что ваш визит сделал бы меня еще несчастнее.
— Пожалуй, в этом вы правы. Я тоже рад, что сегодня ночью нам удалось поговорить по душам.
Он прижал ее руку к своей груди и стал поглаживать пальцы. По телу Мэллори забегали мурашки. Такая реакция удивила ее. Может быть, в ночном воздухе было много электричества?
Похоже, Адам испытывал те же ощущения. В его обольстительных карих глазах вспыхнул огонь, а густые длинные ресницы стали опускаться так, словно ему вдруг захотелось спать. Однако Мэллори чувствовала, что его вовсе не клонило в сон. От Адама исходила мощная волна энергии, в нем не ощущалось никакой дремоты.
Мэллори вдруг вспомнила, что одета только в тонкую ночную рубашку. Правда, это было довольно скромное одеяние — с закрытым воротом. Тем не менее нельзя было не учитывать того, что рядом с ней на кровати сидел мужчина и она ощущала прикосновения его бедра через шелковую простыню и тонкую ткань рубашки.
Мэллори и Адам сидели так близко, что слышали биение сердец друг друга.
Мэллори молчала, она была не в силах пошевелиться. Когда Адам погладил ее по голове, кровь в висках гулко застучала. Ладонь Адама легла на ее затылок, и он приблизил лицо к ее лицу. Мэллори замерла, затаив дыхание.
