Дверь в комнату отворилась. Несколько секунд Гиант стоял на пороге, словно не решаясь войти. Нейт кивнула, и он опустил серебряный поднос с ужином на прикроватный столик.
— Ты спас мне жизнь, — сказала она и, поднявшись на цыпочки, нежно потёрлась о его нос своим. — Спасибо.
Нейт всё думала о том, что случилось. До того дня она не воспринимала своего чернокожего любовника всерьёз. Не из-за увечья — нет! — а потому что он был рабом. Рабом покорным, смирившимся со своей участью. И конечно, она представить не могла, что Гиант способен на столь храбрый поступок. Броситься в реку, кишащую крокодилами… Озноб пробирал, стоило только вспомнить, как её любовник зажимал пасть этому гигантскому речному дракону.
Когда Нейт размышляла, какой мужчина ей нужен, то приходила к одному и тому же выводу: она не может принадлежать человеку слабому, глупому и безвольному. Прежде чем полюбить, она должна проникнуться уважением, убедиться, что избранник её достоин. Что касается Гианта, Нейт не считала его сильной личностью, но после того, как он спас ей жизнь, не знала, что и думать. Был ли он тем мужчиной, кому она могла бы, не опасаясь, себя доверить? В любом случае пока Нейт не собиралась ломать над этим голову: все её мысли занимал Диктис.
— Меня пытались убить, — сказала наложница, сменив тему. — Кто-то толкнул меня, когда я наблюдала за охотой.
Гиант замер, растерянно наблюдая за тем, как она ходит по комнате.
— Ты кого-нибудь видела? — наконец спросил он.
— Если бы я видела, кто это сделал, то давно рассказала бы обо всём номарху. Но у меня есть догадки. Скажи, кому я могла перейти дорогу?
Гиант задумался.
— Раньше эти покои занимала Тахенвет, они самые роскошные во дворце, по крайней мере, в восточной его части.
— Тахенвет? — повторила девушка. Сколько бы она ни напрягала память, перед глазами возникал собирательный образ высокой, ярко накрашенной египтянки. Но так выглядели почти все наложницы Кархедона. — Его бывшая фаворитка?
— Её статус и сейчас очень высок. Когда-то Кархедон обещал сделать её своей женой, но, видимо, передумал. Тахенвет до сих пор лелеет надежду. Считаешь, это могла быть она?
Нейт пожала плечами.
— Возможно, если она видит во мне угрозу.
— С твоим появлением Кархедон стал дарить ей меньше подарков и реже приглашать по вечерам в свою спальню.
— Ей так нравится его развлекать? Тогда я с удовольствием уступлю ей эту привилегию.
— Тахенвет хочет быть уверенной в своём будущем, а для этого ей нужно стать женой Кархедона, иначе после смерти номарха она вместе с другими наложницами перейдёт в собственность его преемника. Никто не знает, кого новый правитель выберет своей фавориткой. А Тахенвет привыкла к роскоши и уважению, к свободе, которую ей даёт высокий статус, — подумав немного, Гиант добавил: — Если кто-то действительно покушался на твою жизнь, ты должна быть особенно осторожна. Любимое оружие интриганок — яд. Кто-то должен пробовать всё, что тебе приносят. Даже не прикасайся к еде, пока не убедишься, что она не отравлена. — Он посмотрел на стоящий на столе поднос.
— Тогда принеси мне для этих целей кошку, а лучше котёнка.
Гиант неодобрительно покачал головой.
— Ты разгневаешь Бастет.
— Боишься? Ничего, я обращусь с этой просьбой к номарху.
— Не вздумай. Он скажет тебе то же самое. Кошка — священное животное. Даже при пожаре её выносят из дома первой, а уже потом спасают детей. Кархедон предложит тебе одного из своих рабов, крестьянского мальчика лет шести.
— Я не хочу подвергать опасности жизнь ребёнка. Либо ты принесёшь мне кошку, либо впредь будешь спать один.
Вспомнив, что Гиант спас ей жизнь, Нейт смягчила слова лукавой улыбкой.
Евнух вздохнул:
— Хорошо. Я сделаю всё, что ты хочешь. Но помни, за убийство кошки тебе грозит смертная казнь. Никому не рассказывай, для чего ты её используешь.
После того как мужчина ушёл, Нейт свежим взглядом осмотрела свою просторную комнату. Гиант сказал, что ей достались лучшие покои в восточной половине дворца, принадлежавшие бывшей фаворитке номарха, женщине, которую он едва не сделал своей женой. Как и в общем зале гарема, стены спальни от пола до потолка покрывали цветные фрески. Большинство изображали великую мать-реку Нил, окружённую зарослями камыша и папируса с летящими над ними дикими утками. Окна выходили в сад, но были слишком маленькими, чтобы любоваться видом. Мебель была изготовлена из редкого эбенового дерева, привезённого торговыми караванами из страны Куш. Напротив двери возвышалось широкое ложе с ножками в виде звериных лап и мягким матрасом из страусовых перьев. Кроме обычной деревянной подставки для головы, на кровати лежали настоящие подушки с кокетливой бахромой.
До этого дня Нейт не обращала внимание на окружавшую её роскошь. Когда-то она мечтала разбогатеть и жить среди дорогих и редких вещей, но с тех пор многое изменилось. До того как попасть в бордель, Нейт никогда не спала на настоящей кровати: бедняки довольствовались циновками, которые стелили прямо на голый пол. И всё же больше, чем роскошь, она ценила свободу и с радостью променяла бы свой страусовый матрас на песок под звёздным небом пустыни. Тахенвет явно была не такой.
«Любопытно будет на неё посмотреть», — подумала Нейт. Она так и не смогла вспомнить соперницу, хотя наверняка встречала её в общем зале гарема, и, скорее всего, не раз.
Весь следующий день Нейт провела у бассейна, где убивали время за сплетнями скучающие наложницы. Там она смогла как следует рассмотреть свою неудавшуюся убийцу. Соперница обладала яркой, выразительной внешностью, но уже давно вышла из возраста юной девочки, в то время как конкуренцию ей составляли бойкие и решительные красавицы семнадцати лет. На их фоне даже Нейт в свои двадцать чувствовала себя древней старухой. У Тахенвет были прямые чёрные волосы, спускающиеся до плеч, утончённые черты лица, светло-жёлтая кожа и крепкие икры танцовщицы. Она казалась сказочно красивой, пока не оборачивалась и не смотрела в упор хищными прищуренными глазами. Этот тяжёлый взгляд полностью разрушал магию внешности.
«Пусть после смерти моё сердце сожрёт Амамат, если это не она столкнула меня в воду», — подумала Нейт.
После полудня Гиант, как и обещал, принес трёхмесячного котёнка, которого девушка сразу поручила заботам служанки, чтобы не успеть привязаться. Она кормила его редко и только тем, что ела сама, и голодное животное быстро привыкло к необычной для него пище. Нейт понимала: рано или поздно котенок умрёт, и целенаправленно давила в себе чувство вины. Если она и была жестокой, то не больше, чем Кархедон, который использовал для таких же целей шестилетних крестьянских мальчиков, проданных в рабство собственными родителями.
Многим рыжеволосая наложница казалась бесчувственной и холодной. Нейт и сама думала о себе так. Но жестокость её была оправдана: через месяц после охоты она нашла пушистый трупик своего питомца рядом с миской воды. Эту воду она утром налила ему из собственной кружки. Бедное животное умерло в страшных муках. Глаза-бусинки закатились. С крошечной мордочки клочьями свисала белая пена. Когда Нейт вернулась в комнату, чёрные лапки котёнка дергались в последней агонии, а грудная клетка судорожно вздымалась и опадала.
Отравленную воду Нейт перелила в пустой фиал — раньше в нём хранилось ароматное масло — и запечатала пробкой из пчелиного воска. Остатки из кувшина выплеснула в окно. К тому времени котёнок затих, и Нейт позвала служанку. Охая и рыдая, та унесла из комнаты маленькое бездыханное тельце, чтобы забальзамировать и похоронить со всей пышностью на специальном кладбище.
Глава 24
В хлипкой лачуге Джун было темно и дымно. В ведьмовском котле, по обыкновению, что-то булькало, распространяя вокруг немыслимое зловоние. На земляном полу сидела бедно одетая египтянка и терпеливо наблюдала за работой колдуньи. Саму ведьму было не разглядеть в густых клубах дыма, поднимавшихся от котла. Нейт приоткрыла дверь и тут же отпрянула, зажимая ладонью рот. От едкого пара на глазах выступили слёзы.
