– Не принимайте меня за дуру. Я знаю, что он не присылал никаких бумаг. Ведь он был обручен, – с негодованием возразила Мюйрин. – Как бы то ни было, вы знаете не хуже меня, как ненадежна почта в Ирландии в наше время. Если бы даже он и подписал их в какой-то день, ближайший к указанному здесь, а это, кстати, второй день нашего путешествия на боргу парохода, они бы все равно не прибыли к вам вовремя и у вас бы их сейчас не было. Так что перестаньте тратить мое время. Я хочу получить все документы, касающиеся поместья, и немедленно, вы слышите! – Мюйрин топнула ногой.
Локлейн угрожающе склонился над низеньким человеком, заставив его поспешить во внутреннюю контору, откуда тот наконец принес грязный чемодан и несколько папок. Мюйрин просмотрела несколько лежащих сверху бумаг, пока Локлейн посетил младшего члена магистрата города, мистера Кларка, контора которого была двумя этажами ниже конторы мистера Генри. Все законные документы были вверены ему на сохранение до суда. Бросив на мистера Генри испепеляющий взгляд, Локлейн проводил Мюйрин до коляски.
– У вас еще остались здесь какие-то дела? – спросил он мягко.
– Нет, без денег мы немного можем сделать, – устало ответила Мюйрин.
– Да успокойтесь, это был всего лишь мелкий авантюрист, дорогая, но вы все сделали правильно. Владельцы магазинов почувствуют себя более уверенно, ведь вы возвратили им половину долга. Они успокоятся, узнав, что вы заморозили счета мистера Блессингтона и мистера Генри, что их собственность арестована, поскольку они пытались вас надуть. Хорошая работа.
Затем они надолго умолкли, прижавшись друг к другу, когда густая вечерняя тьма окутала их. Наконец Мюйрин промолвила:
– Думаю, могло быть и хуже. Придется как-нибудь свести концы с концами до следующего месяца, но мы хотя бы уже не должны столько, сколько было вначале.
– В Эннискиллене – нет, но, вероятно, имеются и другие долги, – предупредил Локлейн. – И еще надо выкупить закладную. Одному Богу известно, когда это будет.
– Нужно только дождаться слушания дела в марте. А тем временем нам надо постараться убедить всех, что Барнакилла еще на плаву. Теперь я возьму на себя ведение счетов. Начало уже положено с того момента, как мы заплатили мяснику и всем остальным. А сейчас попытаемся составить список всего, что есть в доме.
– Что вы имеете в виду?
– Я хочу, чтобы мы составили полный перечень всего, что есть на ферме, до последней чашки, ложки, инструмента, независимо от того, старые они или не очень. Когда мы увидим, что нам понадобится для работы, мы решим, куда пристроить лишнее и что надо докупить.
– Но у нас не осталось ни копейки, ведь члены магистрата забрали все бухгалтерские книги, а вы истратили все до последнего пенни.
– Знаю. Вот почему первым делом я хочу начать собирать ренту уже завтра утром.
– Каким образом? У жителей Барнакиллы нет ни денег, ни золота!
Мюйрин спокойно посмотрела на него.
– В Дублине вы просили меня доверять вам, Локлейн. Что ж, теперь и вам придется мне доверять, не правда ли? Мы можем попросить помощи Патрика, Марка, Колма, их жен и еще четверых или пяти достойных доверия людей, как и вашем с Циарой?
– Да, но…
– Хорошо. Сегодня вечером инвентаризация, завтра – рента.
– Но я не понимаю.
– Я знаю, сколько они заплатили и сколько должны. Если у них нет денег, они могут заплатить мне другим способом.
Я лучше буду знать, когда мы проведем инвентаризацию, – ответила Мюйрин, больше не проронив ни слова.
После быстрого ужина (каша и тонкий ломтик хлеба) Мюйрин начала с кладовки в кухне, и вместе с Броней, Шерон, Сиобан и Циарой они составили список всего имеющегося продовольствия, вплоть до последней изюминки.
Локлейн, готовый на любую помощь, под глубоким впечатлением от практичности Мюйрин, прошел с Патриком, Колмом и Марком по внешним постройкам, подсчитывая все, что здесь имелось, до последнего гвоздя. Он молил Бога о помощи в надежде, что Мюйрин знает, что делает.
Около полуночи Локлейн пошел искать Мюйрин. Он нашел ее в доме наверху, где та выстраивала цепочкой рабочих из коттеджей, чтобы они снесли все из кладовок вниз.
– Вы что, собираетесь все это выбросить?
– Не выбросить. Мы продадим все это на рынке в Эннискиллене, если, конечно, кто-нибудь захочет что-то купить. Много не дадут, наверное, поэтому Августин никогда не утруждал себя заботами о том, как бы продать лишнее, но, сколько бы это ни стоило, для нас это лучше, чем ничего. Кроме того, в этих комнатах столько лет не убирали! – Она поморщилась, вытирая лоб тыльной стороной ладони. – Я должна увидеть, в каком состоянии дом. Я не могу этого сделать, пока не вынесу отсюда все эти вещи.
– Но как вы будете здесь жить? Чем пользоваться? Она пожала плечами.
– Коль скоро у меня есть кровать и комод с зеркалом, и гвоздь , на двери, чтобы вешать одежду, чего мне еще не хватает?
– Мюйрин, вы же не так воспитаны! Это не те жертвы, на которые вы должны идти.
– Это всего лишь мебель. Ее не съешь, и налоги ею не заплатишь, – небрежно бросила Мюйрин тоном подчеркнуто равнодушным.
Локлейн наблюдал, как она спускается по ступенькам со старым стулом. В конце концов он сдался и решил, что бесполезно бороться с Мюйрин, когда она что-то решила. Это все равно что бороться с ветром.
Всю ночь они работали в доме, и в холодном утреннем свете, к половине седьмого, Локлейн смотрел, как грузят вещи в Понозку, чтобы отвезти их на рынок в город.
– Мы отремонтируем двухместную коляску и маленькую собачью повозку, так что их тоже можно будет продать, – скапала Мюйрин, подойдя к нему.
– Но, Мюйрин, вы добропорядочная леди. Как вы сможете наносить визиты без коляски?
Мюйрин рассмеялась.
– У меня нет лошади, которая бы тянула ее! И притом, разве я могу кого-нибудь пригласить сюда, где нет ничего, кроме голых осыпающихся стен?
Она снова зашла в дом и поднялась в свою маленькую спальню, где помыла руки, смуглое лицо, вытерлась полотенцем. Затем она спустилась по лестнице и принялась разбирать чемоданы, принесенные рабочими в комнату, которая, как догадалась Мюйрин, некогда была гостиной.
Локлейн, обеспокоенный холодом, который, казалось, проникал в каждую щель старого дома, проверил трубу, убедился, что она не заложена, а потом принес немного дров, чтобы развести огонь.
Чемоданы были набиты старыми и довольно дорогими вещами. Вскоре Мюйрин решила, что Патрик и Сиобан, которые имели опыт торговли на рынке, должны взять с собой и их, чтобы продать в городе.
– Но они могут понадобиться кому-то здесь! Мюйрин покачала головой.
