Сначала траур по павшему герою, потом волнение за его здоровье сильно повлияли на маму. Она отгородилась от детей и ушла в живопись. Папа уходил от бреда Лизандра в исследования шекспировского творчества и писал бесконечные варианты статьи, в которой рассматривалась возможность того, что Шекспир вполне мог быть женщиной. Доказательства были шаткими, а собратья ученые презрительно смеялись над ними, так что дни сменялись месяцами и годами, пока папа шлифовал свою статью.
Калли взяла на себя обязанности мамы. Дейд заменял отца. Их дорогие, чувствительные, но духовно раненные родители стали еще двумя детьми в доме, где таковых было немало.
Но Калли и Дейд не были отцом и матерью, и братья и сестры это знали. Дом превратился в место склок, яростных скандалов и постоянных шумных перепалок. Любовь по-прежнему была сильна, но руки, ведущие домашний корабль, были неопытными и нерешительными. Дейд делал все возможное, чтобы понять Лизандра и хоть как-то держать близнецов в узде. Орион стал холодным критиком и высмеивал театральные приемы Электры и приступы меланхолии Лизандра. Атти перебегала от одного к другому, то выводя Лизандра из транса жестокой битвой в шахматы, то пробуждая временный интерес Ориона к своему интеллекту, то присоединяясь к Касу и Поллу, малолетним разбойникам, то позволяя Электре ласкать ее и баловать как куклу, только чтобы обнаружить, что сестра снова ее игнорирует.
Калли пыталась помочь, успокоить, быть терпеливой, но Атти, в отличие от остальных, почти не питала иллюзий относительно своей семьи. Она никогда не знала прежней безмятежности и радости и, да, временного безумия, над которым потом дружно смеялись. Калли жалела сестру, которая стала взрослой, так и не познав детства, по крайней мере такого, как у Калли и остальных детей.
Угрызения совести терзали ее, но Калли не позволила себе задуматься над тем, что она фактически бросила семью. Выбора все равно не было. Потеря Дейда погубила бы всех навеки. А этот договор долго не продлится. Скоро она вернется домой. Жемчужины помогут справиться с финансовыми трудностями, и когда-нибудь она окажется богатой вдовой.
Но эта часть плана сейчас казалась неправильной и даже мерзкой. Больше невозможно не замечать того факта, что дни мистера Портера сочтены. Бедняга!
Возможно, когда он больше привыкнет к ней и не будет сбегать из дома каждый раз, когда Калли берет в руки метлу, она сумеет сделать больше для его комфорта.
Что-то плюхнулось в реку, и Калли открыла глаза. Это лягушки выползли из своих грязных зимних домов. Скоро теплые вечера наполнятся их жалобным пением.
После короткого отдыха ее глаза снова упивались красотой окружающего пейзажа. Все вокруг так чудесно, от зеленеющих деревьев и пробуждающейся новой жизни до ярких полевых цветов.
И сейчас Калли не нашла ничего лучшего, кроме как восхищаться всем этим.
Оглядывая речной берег, она улыбнулась. Желтые цветочки первоцвета подмигивали ей. Она всегда любила эти собранные в кисточки, жизнерадостные цветочки, означавшие приход весны.
Кстати… у нее в корзине был листок бумаги, припасенный, чтобы оставить заказы в деревне, а в ридикюле всегда хранился карандаш…
Пенни Лонжетт, деревенская модистка, была женщиной небольшого таланта и великой решимости. Она недолго работала в лондонских магазинах в качестве модистки… то есть, по правде говоря, работала на известную лондонскую модистку и всегда приукрашивала этот факт своей биографии, особенно когда с мужем перебралась в деревню. Вскоре муж умер, но оставил достаточно средств, чтобы открыть лавку, так что Пенни не осталась на улице.
Однако, поскольку хозяйки в поместье не было, а миссис Нельсон, хоть и милая женщина, все-таки считала каждый пенни… что же, в такие тяжкие времена вдова должна делать все, чтобы выжить. Она не рассчитывала на деревенских женщин, которые сами переделывают старые шляпки и каждый год перешивают платья за жалкие гроши!
Поэтому, когда странный человечек, приехавший в красивой тележке, запряженной пони, вошел в лавку и предложил толстую пачку банкнот за то, чтобы она уступила свое место в обмен на деньги и долгий отдых в Брайтоне… Пенни чмокнула его в лысеющую макушку и, не задумываясь, вложила ему в ладонь связку ключей. Все подождет, пока она не вернется… если вернется вообще.
Он снова следовал за ней.
Охотник, идущий по запаху.
Скорее гончая, семенящая за госпожой.
Не то чтобы ему нечего было делать. Эмберделл-Мэнор терял свою мрачную привлекательность… комната за комнатой, по которым проносился Ураган Каллиопа. Как несчастному прятаться в комнатах, полных света, цветов и запаха воска, которым отполирована мебель?
Положительно невозможно!
Когда он впервые появился здесь, Эмберделл-Мэнор, темный и тихий, пустовал уже больше года. Ему и в голову не пришло заглянуть под чехлы, накрывавшие мебель. А оказалось, что у него прекрасный дом.
Сегодня она опять чем-то занималась. Сначала Рен подумал, что Калли возвращается из деревни. Но она перешла мост, свернула в сторону и пошла против течения, время от времени поглядывая из стороны в сторону. Уронила что-то? Если она ищет потерянное имущество, лучше идти именно по течению реки, а не против.
Калли неожиданно вскрикнула и нагнулась.
Она рвет цветы. Снова.
Рену казалось, что дом и без того уже забит цветами.
Но, похоже, ей не нужен букет. Вместо этого она подошла к воде и тщательно вымыла цветок. Потом уселась на свету. Очевидно, в корзине у нее лежали стопка бумаги и карандаш.
Она рисует!
Озадаченный Рен, стоя на холме за спиной Калли, продолжал наблюдать. Мерин тем временем опустил голову и стал щипать траву. А жена сидела на влажной земле со стопкой бумаги на коленях и карандашом. Какая чудесная картина: красивая девушка на берегу реки в солнечный день. Он жалел только, что находится слишком далеко и не видит, что именно так ее заинтересовало.
Только после нескольких попыток Калли обрела прежнее умение рисовать. Каждый лист бумаги она покрывала с обеих сторон крошечными зародышами листка, лепестка или корневой системы.
И внезапно легкость владения карандашом вернулась. Он был словно напрямую соединен с глазами, и между ними не осталось неловкой руки. Каждый штрих добавлял точности к аккуратно разложенному перед ней образцу. И заметьте, дело не только в формах. Ботанический рисунок — не просто красивая картинка. Иллюстрация должна показывать каждую мелочь, каждую особенность, каждый научный аспект.
