– Типичная ошибка. Она и впрямь очень похожа на пальму.
Но его слова ничуть ее не успокоили.
– Невежливо смеяться над девушкой только потому, что она не отличает пальму от… этого, чем бы оно ни было. А растение, на мой взгляд, действительно очень необычное.
Мистер Стенсбери кивнул:
– Вполне с вами согласен. – Он обернулся ко мне. – Стыдитесь, мисс Уитерсби.
– Почему это… – Слова замерли у меня на губах, когда я поняла, что он шутит.
Он склонился к мисс Темплтон:
– А вы когда-нибудь видели пальму с бородой?
– С бородой? Вы, должно быть, шутите, мистер Стенсбери.
– Позвольте, я покажу ее вам.
Подмигнув мне, он увел мисс Темплтон вглубь пальмовых зарослей, а я с адмиралом осталась.
Спустя несколько минут до меня долетел ее голос, заглушаемый криками попугаев.
– Ой! Мисс Уитерсби! Идите сюда! Вы должны увидеть это своими глазами. У дерева – борода старика.
– Очевидно, это – Coccothrinax crinita[42], – пробормотал себе под нос адмирал, неспешно направляясь к ним и заложив руки за спину.
– Откуда… откуда она вам известна?
– Любой дурак, побывавший в Гаване, видел их. Впрочем, не могу сказать, будто я привык к их виду.
Я поспешила по проходу вслед за ним, удивляясь про себя тому, что человек, который променял ботанику на корабли, оказывается, разбирается в таких вещах.
Мы полюбовались на заросли ленточных папоротников и адиантума[43], но вскоре мисс Темплтон прижала руку к груди и вздохнула:
– Большое вам спасибо, мистер Стенсбери, за ваше великодушие и любезность. Коллекция у вас и впрямь замечательная.
Он поклонился.
– Мне очень не хочется уходить, но нам пора идти. Не правда ли, мисс Уитерсби?
– Но ведь мы еще не видели…
– Быть может, мы удостоимся приглашения побывать здесь еще раз. – Она с надеждой смотрела на мистера Стенсбери.
– Да! Я буду рад видеть вас снова. Приходите в любое удобное для вас время.
Почему она так торопится уйти?
– Не понимаю, почему мы не можем задержаться еще немного и…
– Нас ждут в другом месте, – с улыбкой прошептала мне мисс Темплтон.
В самом деле?
Схватив меня за руку, она развернула меня и повлекла по проходу.
– Приходской священник! – прошептала она мне на ухо.
Пастор! Не представляю, как это я умудрилась забыть о нем.
Мы уселись в экипаж адмирала и покатили по направлению к дому приходского священника. Всю дорогу мисс Темплтон неумеренно восхищалась оранжереей мистера Стенсбери.
– Я буквально влюбилась в его папоротники! И орхидеи! И пальмы!
– Глядя на вас, можно подумать, будто вы влюбились и в него заодно.
– Мисс Уитерсби! Как вы можете такое говорить! Мы с ним едва знакомы.
Адмирал, прищурившись, внимательно наблюдал за нами.
Она тоже поймала его выразительный взгляд.
– Полагаю, правильнее будет сказать, что это он влюбился в вас.
– Вы так полагаете? Я лично не заметила ничего подобного. – Хотя в душе у меня затеплилась надежда. Мне бы не хотелось, чтобы ярлыки на его орхидеях оказались неправильными.
– Если вы ничего не заметили, то только потому, что чересчур увлеклись критикой его самого и его орхидей.
– Я критиковала вовсе не его, а его корреспондента.
– Вы никогда не найдете себе супруга, если будете и дальше пренебрежительно отзываться о чужих коллекциях.
– Ничего подобного. Он продемонстрировал нам очень милый образчик. Но в любом случае на его месте я бы постаралась правильно идентифицировать его. А вы разве нет?
– Мои желания не имеют значения, главное – чего хочет он. Хотя я вынуждена признать, что ваши познания его приятно удивили.
– Не думаю, что у пастора имеется оранжерея, так что, смею надеяться, больше ошибок я сегодня не допущу.
Пусть оранжереи у него и не было, зато детей имелось в избытке. Когда мы вышли из экипажа, они шумной стайкой носились по двору. Один из них налетел на меня и едва не сбил с ног.
Адмирал попытался было ухватить его за воротник, но промахнулся.
– В мое время мальчишки знали, как нужно вести себя!
Я сочувствовала их бедственному положению, но вот шалости одобрить не могла. В моем представлении отсутствие одного из родителей означало больше работы и меньше игр и безделья, и про себя я подивилась тому, что они получили полную свободу для столь бесцельного времяпрепровождения.
– Боже милостивый, да ведь этим сорванцам срочно нужна мать! – Мисс Темплтон взяла меня под руку и увлекла ко входной двери.
Дверь нам открыл сам пастор, державший на сгибе локтя еще одного малыша.
– Да? – Похоже, он не ждал нас.
Мисс Темплтон обворожительно улыбнулась ему.
– Вот мы и пришли.
Он по-прежнему не двигался с места и, растерянно моргая, смотрел на нас.
– Я могу вам чем-нибудь помочь?
– Вы приглашали нас взглянуть на вашу коллекцию.
– Мою… коллекцию! – Лицо его смертельно побледнело, а потом залилось краской. – Не знаю… Она не совсем… – Он распахнул дверь во всю ширь, отступил в сторону и взмахнул рукой в сторону коридора. – Прошу вас. Входите.
Мы перешагнули через порог, и мисс Темплтон многозначительно стиснула мой локоть.
Адмирал жестом обвел двор:
– Я подожду здесь.
Пастор же говорил без умолку:
– Я сегодня вспомнил о вашем визите и посадил Питера и Элизабет разбирать экспонаты. Но потом малыша нужно было уложить, затем он проснулся, дети заявили, что голодны, нянечка куда-то вышла, а меня вдруг посетило вдохновение, и я начал готовить серию проповедей и читать Библию и просто… – Он умолк, обозревая гостиную, которая пребывала в таком беспорядке, что, казалось, здесь невозможно было и шагу ступить, чтобы не налететь на что-либо. – Я могу приготовить вам чаю.
– О нет. Нет, благодарим вас. – Мисс Темплтон ответила и за меня. – Быть может, мисс Уитерсби может продолжить то, что недоделали дети.
Пастор с удивлением воззрился на меня:
– Вы голодны? По-моему, на обед у них был хлеб с сыром. – Взяв в руки тарелку с недоеденным угощением, он протянул ее мне.
Но мисс Темплтон перехватила ее:
– Как это любезно с вашей стороны. – Она поставила тарелку обратно. – Но я уверена, что дети вновь проголодаются, когда вспомнят, что они еще не ели. А я всего лишь имела в виду, что мисс Уитерсби может помочь вам с вашей коллекцией.
Она забрала у него ребенка и направилась к дивану, где присела и принялась баюкать его на коленях.
Он вновь зарделся до кончиков ушей:
– Разумеется. Прошу прощения. Просто… Я даже не знаю, с чего, собственно, начать. – Он накрыл ладонью перекосившуюся груду бумаг на столе, грозившую обрушиться на пол. – У меня есть вот это. – Наклонившись, он поднял ведерко для угля и вывалил на пол кучу засушенных растений, перемешанных с золой. – И еще больше экземпляров там. – Он махнул рукой в сторону книжной полки, но я ничего там не увидела.
