— Здесь так много странно одетых молодых людей, что я, право, не знаю, кого вы имеете в виду. Не беднягу же Флитвуда, я надеюсь?
— Конечно, нет! — возмущенно воскликнула Арабелла.
— И все-таки трудно найти камзол, более необычный, чем у него. Очень печально! Ведь я потратил столько времени, чтобы привить ему вкус! И все тщетно… А… кажется, я знаю, кого вы имеете в виду. Это Хорас Эпуорт. Он из той категории людей, к которым вы, как я понимаю, относитесь с презрением.
— Он… считается здесь самым большим модником? — покраснев, спросила Арабелла.
— Он, конечно, очень хотел бы, чтобы вы так о нем думали.
— Хорошо, пусть он будет модником, — решительно сказала Арабелла. — Вы, я уверена, не такой. Простите, конечно…
— Не извиняйтесь перед ним, мадемуазель, — весело воскликнул лорд Флитвуд. — Его давно уже пора поставить на место. А то ведь он, да будет вам известно, считает себя несравненным коринфянином!
— Коринфянином? — удивленно спросила Арабелла.
— Да, мадемуазель. Коринфянин — это не только законодатель мод, но еще и прекрасный спортсмен — любитель, конечно, лучший фехтовальщик, прекрасный наездник. Несравненный — так мы его называем.
— Если ты не замолчишь, Чарлз, — прервал его мистер Бьюмарис, — я вынужден буду объяснить мисс Таллант, почему в свете тебя называют «несравненным болтуном».
— Что? — с улыбкой спросила Арабелла.
— Да ничего, мадемуазель, не стоит вашего внимания, — ответил лорд Флитвуд, поднимаясь. — По-моему, там моя кузина, я должен пойти поприветствовать ее.
Он улыбнулся, поклонился и пошел к гостям. Поговорил минуту-другую с леди Уайнфлит, выпил бокал вина с мистером Уоркуортом, перекинулся парой слов с хозяйкой, заметив, что вечер удался на славу, и ушел — больше ему здесь делать было нечего. А спустя двадцать четыре часа весь город будет обсуждать одну новость: мисс Таллант — новое увлечение Несравненного.
— Ты заметила, как Бьюмарис ухаживал за этой очаровательной крошкой? — спросил лорд Уайнфлит свою жену, когда они ехали домой после званого вечера.
— Еще бы! — ответила та.
— Она, видно, ему очень понравилась. Хотя, по-моему, не в его стиле. Как ты думаешь? Интересно, какие у него намерения?
— У Роберта? — фыркнув, сказала леди Уайнфлит. — Если бы ты знал его так же хорошо, как я, мой дорогой, ты бы сразу понял, что он просто развлекается. Я это вижу сразу. Кто-то должен предупредить девочку, чтобы она держалась от него подальше. Нехорошо с его стороны! Ведь она еще ребенок!
— Говорят еще, она чертовски богата.
— Я тоже слышала. Только в данном случае это не имеет значения. У Роберта у самого колоссальное состояние. И если он когда-нибудь женится, в чем я уже начинаю сомневаться, то уж, конечно, не на деньгах. Уверяю тебя!
— Нет, конечно, не на деньгах, — согласился лорд Уайнфлит. — И зачем мы пошли на этот вечер, Луиза. Скучно!
— Ужасно скучно! Роберт просил меня прийти. Сказал, что хочет сделать этой молодой наследнице блестящую карьеру в Лондоне.
— Зачем? — спросил лорд Уайнфлит.
— Я задала ему тот же вопрос. И он ответил, что это может быть забавным. Ты знаешь, когда-нибудь я задам ему хорошую трепку!
Не только кузина мистера Бьюмариса была возмущена его поведением на званом вечере. Леди Самеркоут просто кипела от негодования, хотя и понимала, что вряд ли кто из ее сыновей смог бы соперничать с Несравненным в обольщении богатой наследницы. Миссис Киркмитчел с обидой думала, как несправедлив он к ней и ее бедной дочери. Ведь достаточно нескольких знаков внимания, которые ему ничего не стоят, и судьба Марии была бы решена. А сколько раз в спорах она, несмотря ни на что, вставала на его сторону!
Мистер Эпуорт, с неудовольствием осознав, что Несравненный опять, по совершенно непонятным ему причинам, обставил его, ходил по знакомым и грозился отомстить сопернику в ближайшее время. А его тетя говорила всем, что однажды крупно поссорилась с леди Мэри Бьюмарис, и теперь понимает, у кого Роберт научился крутить романы. И еще она добавляла, что не завидует той женщине, на которой он женится. Даже мистер Уоркуорт и лорд Флитвуд обижались на своего друга. А уж другие мужчины, забыв о том, что сами во всем старались подражать мистеру Бьюмарису, тайно посылали ему страшные проклятья.
И лишь леди Бридлингтон была в восторге. На следующий день после званого вечера, она говорила только о мистере Бьюмарисе. Ни один его взгляд, ни один жест не ускользнул от бдительного ока хозяйки. Она видела все — как он сидел рядом с Арабеллой на диване, как он улыбался, говорил. В этот вечер другие девушки для него будто и не существовали. Он всем ясно дал понять, что мисс Таллант очаровательна. Нет в Лондоне человека, более воспитанного, вежливого, приветливого, не уставала повторять леди Бридлингтон. Снова и снова твердила она Арабелле, что ее успех в обществе обеспечен. И только когда схлынули первые эмоции, ей вдруг пришло в голову, что следует напомнить Арабелле и об осторожности. Чем больше она думала о тех недвусмысленных знаках внимания, которые мистер Бьюмарис оказывал ее крестнице, тем чаще вспоминала она невинных жертв его бесчисленных любовных похождений, тем тверже становилась ее уверенность в том, что Арабеллу необходимо предупредить о грозящей ей опасности.
— Я знаю, — доверительно говорила она с некоторой тревогой в голосе, — что ты разумная девушка. Но считаю своим долгом предупредить — ведь я тебе как мать, — что мистер Бьюмарис всем известный покоритель женских сердец. Я, конечно, как никто другой рада, что он заметил тебя, но не стоит, моя дорогая, обольщаться на этот счет. Я знаю, ты поймешь меня и не обидишься. Он убежденный холостяк. Сколько сердец разбито по его вине! Не сосчитать! Бедняжка Тереза Хауден — несколько лет назад она вышла замуж за лорда Конглетона — впала однажды из-за него в такую депрессию, что ее несчастные родители были в полном отчаянии и не знали, что делать. А ведь все думали тогда, что Несравненный нашел-таки себе невесту. Но не тут-то было!
Но Арабелла не зря считалась первой красавицей в Хейтраме. Она была достаточно искушенной в таких делах и знала разницу между флиртом и серьезным романом, поэтому, не долго думая, она ответила крестной:
— Я прекрасно понимаю, что внимание мистера Бьюмариса ко мне ничего особенного не значит. И конечно же, не позволю водить себя за нос.
— Очень надеюсь на это.
— Будьте уверены, мадам. Если вы не против, я не буду отвергать его ухаживания, а лучше воспользуюсь ими. Он думает, я стану для него очередным развлечением. Однако все будет наоборот — он поможет мне. Но чтобы убиваться из-за него — нет уж, увольте!
