— Нет, наоборот. Его хитрость стала бы прославляться всеми. Поэтому пленных будут тщательно стеречь. А ты, Лилия, помни: тебя не будут связывать или открыто сторожить, но не беги. Если ты предашь их племя, тебя убьют.
Онор хотела спросить, почему же он сам не торопится убивать ее, но решила не напоминать ему об этом. Вдруг он просто забыл…
Красный Волк не собирался воспользоваться последней возможностью отдохнуть. Уголком глаза он следил за воинами-алгонкинами, которые ужинали у костра, словно позабыв о пленниках. Женщина, заснувшая около него, вздрогнула всем телом, и он перевел взгляд на нее, внимательно вглядываясь в побледневшее испачканное лицо.
— Почему ты испугалась, Тигровая Лилия? — задался он вопросом. — Понимает ли эта бестолковая дочь бледнолицых, что ждет ее в деревне гуронов? И понимает ли, что она должна заплатить за предательство?
Конечно, нет… Иначе она понимала бы, что плен для нее — спасение, единственная возможность выжить. Но ты не понимаешь этого, Лилия. Ты испугалась. Но почему ты испугалась, раз думаешь, что тебя ждет та же судьба — стать женой одного из них. Для тебя же нет разницы — Паук или другой,тебе все одно. Глупая Тигровая Лилия…Я отдал бы тебя на суд моему племени…Может быть, еще отдам…Но как судить тебя, если ты уверена, что невиновна? Ты задала мне сложную задачу, маленькая скво. Очень сложную.
Он задумчиво глядел на сжавшуюся женскую фигурку, доверчиво спящую у него на коленях.
— Почему же ты испугалась? — прошептал он. — Тебе не угрожает столб пыток. Он ждет меня, не тебя. Твоего врага. Почему же ты испугалась? Да, он ждет меня… На сколько же у меня хватит сил? Нет, это не правильно. Я вынесу все. Я не посрамлю свое племя. — Волк искоса глянул на алгонкинов.
Что они приготовили для него? Нет, он не боялся. Но ему не слишком хотелось проверять предел своих возможностей. Сколько он в состоянии вынести? До сих пор его миновала подобная участь. Но он видел, как гибнут другие, не менее, может, даже более сильные, чем он. Должно быть, для него они приготовили нечто особенное. Он внутренне содрогнулся, и невольное движение тут же отдалось острой дергающей болью в простреленной руке. Он устало смежил веки. У него хватит сил и мужества на все. Но лучше все же к завтрашнему утру быть подальше отсюда…
И отчаянно напрягая свое сильное тело воина, он стал ослаблять железную хватку стягивавших его кожаных ремней.
Когда Онор открыла глаза, был уже рассвет, и на ней не было никакой веревки. Волк тряс ее за плечо.
— Поспеши.
Он поднял ее на ноги, которые она едва ощущала.
— Что такое? — пробормотала она сонно.
— Давай, Лилия, иди скорее. Нет времени.
Он потащил ее за руку, так как она не имела сил бежать. Однако скоро она вошла в темп. Около реки он втолкнул ее в пирогу. Она упала на дно, но когда она попыталась подняться, Волк заставил ее снова лечь.
— Не поднимай головы, — грубо приказал он. Свист стрел над головой убедил Онор, что его стоит послушаться. Сам он легко управлял лодкой, она быстро шла к другому берегу. За ними гнались не меньше двадцати вооруженных луками индейцев.
Онор боялась дышать. Она лежала на дне и даже не видела, что их лодка стремительно приближается к водопаду. Для нее было полнейшей неожиданностью, когда она ощутила, что летит вниз на сумасшедшей скорости.
Лодка стояла почти вертикально.
— Держись! — крикнул Волк, стараясь перекричать грохот падающей воды.
Онор громко вскрикнула, цепляясь руками за деревянную перекладину.
Казалось, падение длилось бесконечно. Онор показалось, что это и есть конец. Но в один момент лодка налетела на камень, расколовшись вдребезги.
Онор наглоталась воды, ударилась, но обнаружила, что жива и находится на мелком месте. Вся в синяках, она на коленях выползла на берег и упала на песок. Отдышавшись и немного успокоившись, Онор села и огляделась. Она была одна среди скал, на берегу горной реки, мирно журчавшей у ее ног.
— Волк! — негромко окликнула она.
Никто не отозвался. Онор забеспокоилась.
— Черт… Волк, где ты? Я не хочу оставаться здесь одна, черт тебя подери!..
Она чуть не плакала. Не дождавшись ответа, она поднялась на ноги. Все равно надо было идти, с Волком или без него. Но все же она с надеждой оглядывалась на реку. Вдруг он все-таки появится… Она совсем отчаялась было, когда увидела его высокую фигуру, появившуюся из бурных вод. У нее вырвался радостный возглас.
— Волк! Ты напугал меня! Куда ты пропал?
Она подбежала к нему.
— Тише, Лилия. Когда ты запомнишь, что в этих местах опасно повышать голос?
— В этих местах опасно жить, на мой взгляд, — возразила она. — И я не просила тащить меня сюда. Я здесь ничего не забыла.
— Ты здесь, Лилия, и учись быть осторожной. Если хочешь жить.
— Ну, довольно уже, Волк… Тебя течением снесло?
— Да. Но недалеко. Ты идешь дальше или нет?
Онор сердито поплелась следом. Волк бывал просто невыносим. Тропа петляла между скал, поднимаясь все выше.
— Волк, зачем тебе мертвая пленница? — уговаривала она индейца. — Если мы не передохнем — так и будет.
Она жалобно заглянула ему в лицо. Но он продолжал идти своим быстрым пружинящим шагом человека, привыкшего путешествовать пешком. На ее уговоры он лишь качал головой.
— Не теперь. Позже.
Онор тоже была женщиной упрямой. Ей было стыдно просто сесть и не двигаться с места. Может, Волк и не бросил бы ее одну, ведь она — его личная пленница… Но кто его знает… Онор не знала, чего от него ждать.
Так они добрались до ущелья, глубокой трещиной разломившего скалы пополам.
Пропасть шагов в двадцать шириной показалась Онор неодолимым препятствием.
Но Волк с одобрением указал ей на деревце, переброшенное кем-то через края провала.
— Здесь мы перейдем, — заявил он. Онор похолодела. Если б под ногами не зияла пропасть, может, ей и удалось бы пройти по узкому бревну, не свалившись. Но у нее подкосились ноги от одной мысли об этом. Она уже видела себя бесформенной массой где-то внизу.
— Нет! — воскликнула она. — Делай что хочешь, но я туда не пойду.
— Перестань, Лилия. Только не смотри вниз и все. Я пойду впереди.
Он сделал несколько шагов по бревну и приостановился, заметив, что Онор не двинулась с места.
— Ты идешь, Лилия? Хочешь, чтобы алгонкины настигли тебя? Торопись же, скво!
Она скрестила руки на груди и молчала. Волк осторожно сделал два шага назад. Ступив вновь на твердую землю, он возмутился.
— Тигровая Лилия, перестань упрямиться. Ты из тех, кому дорога жизнь.
— Именно потому ноги моей не будет на твоем мосту. Лучше умереть от стрелы или ножа, но не так!
