— О, прошу меня извинить. — В молчании они обогнули другую танцующую пару. — Как она умерла? — тихо спросил он.
Джессика судорожно сглотнула. Хотя теперь она уже знала, что это неправда, ей все еще трудно было об этом говорить.
— Она пропала в море. Вероятно, утонула.
Он пристально посмотрел на нее. Его темные глаза сверлили ее, словно он пытался взглядом проникнуть в ее мысли.
— Вероятно?
— Ну, — Джессика пожала плечами, — она пропала в море и отсутствует уже восемь лет. Если ее не спасли русалки... — Голос ее прервался. Она не любила лгать. Не считая Фебы, сестры Донован не были искусными лгуньями. Джессика надеялась, что Мег вскоре согласится заявить о себе. И весь свет вместе с ней и ее семьей будет радоваться, что Серена и Мег обе живы.
— Но вы по крайней мере обыскали океан, чтобы найти ее? Может, она жива? — Джессика подняла на него взгляд, и он улыбнулся, показав ряд жемчужно-белых зубов, слегка мелковатых для такого широкого рта. — Может, ее спасли пираты, а она убежала и скрывается где-нибудь живая и здоровая?
Джессика отвела взгляд, внезапно испугавшись, что глаза ее выдадут. Слова маркиза были опасно близки к истине.
Осознание этого так потрясло ее, что впервые в жизни Джессика споткнулась посреди вальса. К счастью, маркиз не растерялся. Он поддержал ее и продолжил танец.
— Извините меня, — сказал он тихо. — Я не хотел вас расстроить.
— О, вы меня не расстроили. — Она прикусила губу, раздумывая, что сказать. — Но ведь бывают чудеса. Это было бы прекрасно, разве нет? Если бы ее спасли, я имею в виду.
— Будем надеяться, что так и случилось с вашей сестрой. И что пираты вскоре вернут ее семье. — Он сжал ее руку, и в глазах его засветилось сочувствие. — Если она вернется, вы дадите мне знать?
— Разумеется! — воскликнула Джессика. — Мы были бы так счастливы. Мы напечатали бы об этом во всех газетах Англии! — Так бы они и поступили. Как плохо, что Мег не позволила им сделать это. В итоге Джессика осознала сложное положение Мег и не стала говорить маркизу Миллбриджу — или кому-либо еще — о том, что сестра ее жива. Но, ох, как ей этого хотелось!
Они заговорили о более земных делах — насчет погоды и о следующем бале, который они собирались посетить, — и тут вальс кончился. Маркиз подвел ее к Серене, они раскланялись, и затем он затерялся в толпе.
— Ну и как? — спросила Серена, когда к ним присоединилась Беатрис.
Джессика нахмурилась.
— Думаю, неплохо. Но похоже, он больше интересовался нашей давно пропавшей сестрой.
Серена, нахмурив брови, посмотрела в сторону маркиза.
— Это подозрительно.
— Очень, — добавила Беатрис.
Джессика постаралась избавиться от неприятного чувства, внезапно охватившего ее. Оставалась всего минута или две до следующего танца, который она обещала симпатичному мистеру Трентону.
— Не берите в голову. Просто он странный человек. Вот и все. — Она обернулась к Беатрис. — Ты должна мне рассказать, как танцевала с сэром Фолсомом.
Уилл возбужденно ходил туда и сюда по просторной гостиной, тревожные мысли теснились у него в голове.
— Значит, незаконные вылазки Кавершема пополняют сундуки маркиза Миллбриджа.
— Верно. — Мег неподвижно сидела в кресле, бледная и напряженная, сложив руки на коленях.
— Но с какой целью?
Мег медленно покачала головой:
— Я точно не знаю. Кавершем очень следил за тем, кому и что сообщать, и уж точно никогда ничего не говорил мне. Но, слыша обрывки разговоров то тут, то там в течение восьми лет, я постепенно начала складывать их вместе. Маркиз Миллбридж — ярый приверженец герцога Камберленда.
Уилл понимающе кивнул. Камберленд был младшим братом короля и третьим в очереди к трону после герцога Кларенса и принцессы Виктории. Король находился на смертном одре — полагали, что он не переживет лето, — и все считали, что на следующий год в эту пору герцог Кларенс станет королем Уильямом IV.
Однако народ роптал. Беспокойство охватило Британию. Герцог Кларенс был стар и слаб здоровьем. А принцесса Виктория была еще девочкой, слишком юной, чтобы исполнять обязанности королевы, не говоря уже о том, что она женщина.
— Продолжайте, — сказал Уилл Мег.
— Ну, я думаю, маркиз Миллбридж использует эти неправедные доходы, чтобы каким-то образом повысить влияние Камберленда в Англии.
— Но для чего? — Уилл нахмурился. Камберленд и без того был чрезвычайно могущественным. Он пользовался большим влиянием в палате лордов и, хотя потерпел недавно крупное поражение при прохождении законопроекта об эмансипации католиков, все еще представлял собой силу, с которой считались в парламенте.
— Этого я не знаю, — ответила Мег, покачав головой.
Уилл, прислонившись к ближайшей колонне, изучающе посмотрел на девушку. Взгляд ее был устремлен на огонь. Пряди белокурых волос, отливающих бронзой в отблесках пламени, обрамляли ее лицо. От одного взгляда на нее у него закипала кровь.
Теперь он начинал понимать, хотя и не совсем, почему она так не хотела сообщить ему правду. Это были неприятные новости. Преступник, за которым он охотился последние шесть месяцев, пользовался поддержкой маркиза и, возможно, герцога Камберленда. Двух самых могущественных людей в Англии.
Но почему? Для чего Миллбридж использовал эти огромные средства?
Мег, повернув голову, взглянула на Уилла. В ее серых глазах застыла печаль.
— Кавершем ненавидит тех, кто не похож на него, тех, кого он считает ниже себя. Он сын прежнего маркиза, хотя и незаконный. Это проклятие тяготеет над ним и будет преследовать его до конца жизни. Он завидует Миллбриджу, своему брату, который младше его на два года, но также и любит его. Ему всегда хотелось доказать, что он больше, чем простой бастард. Он женился на Саре главным образом из похоти, но держал меня в плену в надежде, что я смогу сделать из нее жену, которую он сможет с гордостью представить маркизу.
Уилл вернулся к своему креслу и опустился в него.
— Вам это удалось?
Мег покачала головой, в глазах ее блеснули слезы.
— По правде говоря, нет. Сара родилась в бедной семье в Америке. Она не могла, да и не хотела меняться. Хотя Кавершем сурово наказывал ее за это. Не знал пощады. Пока окончательно не сломал.
— Он бил ее? — спросил Уилл, припомнив леди Фенвик и жестокое обращение с ней мужа.
— Иногда.
— Он и Джейка бил тоже? — Уилл вспомнил постоянно серьезное выражение лица мальчика и его печальные голубые глаза.
Мег скрестила руки на груди.
— Время от времени. Но... по большей части... ну, вы, вероятно, уже заметили это. Он особенный.
