Судя по речи, незнакомцы были англичанами, а по виду — разбойниками. Сабрина оглядывалась, надеясь увидеть Аласдэра, но того нигде не было видно.
— Вы далеко забрели от пограничных земель, — четко произнесла она. — Убирайтесь, откуда пришли, и оставьте нас в покое!
— Но нам нравятся шотландские девчушки, — прогудел четвертый, который неожиданно очутился перед ней, заключил в ладони ее лицо и прижался к губам своими мокрыми губами.
Сабрину чуть не стошнило — так несло от него грязным, немытым телом. Изо рта разило тухлым мясом. Она попыталась отодвинуться, но разбойник крепко держал ее в руках. Язык протиснулся между губ. Сабрина непроизвольно стиснула зубы и крепко укусила обидчика.
От боли разбойник завопил, вмиг лицо негодяя стало злым. Он в ярости уже занес над Сабриной тяжелый кулак, но его остановил окрик высокого блондина, того самого, что связывал девушке руки: — Стой, Генри!
Тот, которого называли Генри, сердито осклабился, но кулак опустил.
— Послушай, Эдуард, эту дрянь надо поучить хорошим манерам. — Он дотронулся пальцем до языка, и на нем осталась капелька крови.
— Нужно, но учить будешь не ты. У меня на нее другие планы.
У Сабрины заледенела кровь. Что еще за планы? О чем он говорит?
Высокий разбойник подал знак здоровяку: — Ну-ка, Роланд, обыщи их вещи. Может, у них припрятаны драгоценности.
— Бегу, — поспешил повиноваться крепыш. Сабрину потащили туда, где Иен привязал лошадей, и Роланд обыскал седельные сумки, прикрепленные по бокам животных.
— Одно женское тряпье, — разочарованно проговорил он. — Ничего ценного, кроме девки и лошадей.
— Заберем и то и другое. Сабрина судорожно вздохнула: — Лучше отпустите, иначе, клянусь, вы за это поплатитесь!
— И кто же тебя спасет? — ухмыльнулся главарь. — Твой благородный ухажер? Но он давно испустил дух.
— Нет, он жив! — воскликнула Сабрина с жаром.
— Был твоим мужем?
— Да, и как следует проучит вас всех.
— Вот уж не думаю, леди.
— Проучит! — не унималась девушка. — Он прекрасно владеет мечом, потому что он лучший боец в Шотландии! И всем вам снесет головы!
Четверо бандитов раскатисто захохотали, и Сабрине оставалось только бросать на них гневные взгляды.
— Негодяи! — кричала она. — Мразь! Настоящие подонки!..
Эдуард накрутил на палец ее локон и потянул к себе.
— Утихомирься!
И тут Сабрина плюнула ему в лицо.
Какое-то мгновение девушка испуганно, думала, что ей несдобровать. Она прикусила губу, вся внутренне сжалась, но твердо решила не показывать страха.
Ее обдало смрадное горячее дыхание.
— Тебя спасла твоя красота, — прошипел главарь. — Если бы не она, валяться бы тебе с твоим любовничком. — Он повернулся к остальным: — Найдите, чем бы заткнуть ей рот. Пора отправляться!
Сабрина едва успела вдохнуть, как в рот ей запихнули грязную тряпку и она оказалась перед главарем на коне. Она яростно сопротивлялась, подцепила ногу разбойника рукой и чуть не выкинула его из седла. Тогда Эдуард остановил лошадь, спрыгнул на землю и стиснул девушке руку так, что чуть не выдернул ее из плеча. Земля и небо, обезумев, поменялись местами, когда он потащил Сабрину с коня.
Сначала она удивилась и даже обрадовалась, потому что негодяй ослабил путы на руках. Но в следующий миг он еще крепче стянул ей запястья, теперь уже за спиной. Сабрина не выдержала и вскрикнула от боли, когда, затягивая узел, он сильно дернул за шнур.
Ее уложили животом на круп лошади, и теперь с каждым шагом животного легкие сдавливались и дышать становилось почти невозможно. А когда всадник пустил коня галопом, девушке показалось, что она умирает.
И все же ее мысли были заняты Иеном. Ни о чем другом она думать не могла и молилась, чтобы муж был жив.
Когда они остановились на привал, наступила ночь. К этому времени Сабрина поняла, что маленькой шайкой верховодит Эдуард. Он снял ее с лошади, запустил пальцы в волосы и провел ими от корней до самых кончиков. Девушка дернула головой и с ненавистью взглянула на него, разбойник только усмехнулся: — Снова чем-то недовольна, милашка?
Все собрались вокруг главаря. Рыжий предложил продать лошадей.
— А что делать с ней? — спросил он.
Тощий непристойно похлопал себя спереди ладонью и вожделенно осклабился: — Что касается меня, то я не прочь поглубже заглянуть в шотландский медовый горшочек. Бросим кости — увидим, кому выпадет первым.
Сабрина побелела.
— А я говорю — нет! — Взгляд Эдуарда заставил всех замолчать. — Герцог Нортумберлендский за такую дикарку отвалит хорошие деньги, но только если до этого с ней не позабавятся такие, как мы. — Он повернулся к Роланду: — Отведи-ка ее в пещеру. Больно она нас всех соблазняет. Да свяжи покрепче ноги.
— Будет сделано, — пробасил Роланд.
Сабрина безуспешно пыталась сопротивляться. Но после скачки ее тошнило и по-прежнему кружилась голова. Ее усилия ей самой показались жалкими. Обмотав лодыжки девушки шнуром, разбойник взвалил ее на плечо и понес в скрытую в глубине каменистого холма пещеру. Там оставил на влажном, холодном полу.
Сабрина попыталась сесть, но со связанными руками и ногами сделать это оказалось очень трудно. Хотя шнур на запястьях глубоко врезался в нежную кожу, боль не чувствовалась, потому что руки давным-давно затекли.
Девушкой овладел страх, и она отчаянно, но безнадежно пыталась с ним бороться. Сердце билось тревожно. Его удары были глухими и частыми. Сабрина вглядывалась в темноту, которая казалась беспросветной. В черной, как сажа, пещере было сыро и холодно. Хотелось бежать сломя голову. Сабрине удалось встать, так велико оказалось желание вырваться на волю. Но удержать равновесие со связанными ногами она не смогла и, упав, сильно ушибла плечо.
По щекам потекли горячие слезы. Грудь содрогалась от беззвучных рыданий. Темнота грозила поглотить, растворить в пустом, непроницаемом чреве. Сабрина не могла ни о чем думать. Дыхание вырывалось толчками. Она потеряла счет времени, не ощущала пространства, как будто перенеслась в детство, когда отец запер ее в подземелье крепости.
— Думала, я ни о чем не узнаю? — сказал он. — Утром тебе следовало стоять на коленях в церкви и молиться в тишине и покое. А ты где была? В конюшне!
— Папа! — кричала она. — Папа, умоляю!..
— Нечего меня умолять. Может, впредь ты станешь послушной!
— Папа, прошу тебя, прости! Я., правда, больше не буду! Прости меня, пожалуйста! Обещаю, буду послушной!
— Ну нет! Ты, девчонка, совершенно испорченна. Нечестива, как грех, и тебя следует наказать.
Дверь с треском захлопнулась, заточив ее в темноте. Она бессильно осела на пол. Иен ее выдал… Иен, который обещал, что ничего не скажет. Она возненавидела его навсегда…
