— Какие именно звуки?
— Гм… — Кей задумалась. Разве можно, не признавшись в подглядывании, рассказать, что она слышала звуки поцелуев и рвущейся одежды, учащенное дыхание? И ведь она действительно подглядывала. И кто бы на ее месте не проявил любопытства и прошел мимо?
— Оставим это, — махнул рукой Алекс. — И не тяни время, чтобы придумать историю, которая мне понравится. Так что ты услышала и сделала?
— В одном из стойл в конюшне я услышала эти звуки и, так как я очень любопытная, захотела выяснить, в чем дело, — Она внимательно посмотрела на Алекса, проверяя, как у нее получается скармливать ему эту историю, и обрадовалась, увидев у него на лице такое знакомое покровительственное выражение. С подстриженными и стянутыми в хвост волосами Алекс выглядел значительно благообразнее, у него даже уменьшилось количество морщин вокруг глаз.
Кей показалось, что он стал моложе, однако она решила, что это просто игра света.
Ее удивило собственное стремление приукрасить правду. В конце концов, этот человек ей никто, так зачем защищать его от реалий жизни?
— Я услышала, как там занимаются любовью, — сказала она, усаживаясь на кровать.
— Любовью?!
— Да. Целуются и все прочее. Я подошла к стойлу и увидела Элизу и Джосаю, они целовались и… и… — Она помахала рукой. Пусть сам додумывает остальное. — Я решила уйти, но тут Элиза заплакала.
— И ты вернулась, — сделал вывод Алекс. — Ты что, не понимаешь, что именно так и поступают все женщины? Как ты можешь выдавать себя за парня, если ведешь себя как девчонка?
— Позволь напомнить тебе, что в ту первую ночь, когда я расплакалась, ты подал мне носовой платок. Разве тогда ты поступил как девчонка?
Алекс отвернулся, чтобы спрятать улыбку, но Кей ее заметила.
— Так какие у Элизы проблемы? — спросил он.
По его тону Кей поняла, что он уже не сердится. К тому же она знала, что сердился он потому, что волновался за нее.
— Отец хочет, чтобы она вышла за богатого старика.
— А она хочет выйти за молодого и бедного.
— Да. Она влюблена в Джосаю, но у него ни гроша в кармане. — Кей смотрела на Алекса и думала, как близок он ей стал за последние дни. Жизнь с Хоуп и дядей Ти-Си в Чарлстоне уже казалась ей ужасно далекой.
— И что ты сделала? Отдала им ферму? — Алекс не мог сдержать горечи. Они с Натом приложили столько усилий, а теперь Кей, по всей видимости, намеревается отдать эту ферму кому-то другому. Впервые он пожалел о том, что она принадлежит к знати и может распоряжаться собственностью.
— Я сказала им, что, если они доставят мои письма, я позабочусь о том, чтобы отец дал им работу. Джосае нравится садоводство и огородничество, а так как у моего отца есть ферма, где требуется управляющий, я в письме предложила отцу взять на эту должность его. Что с тобой? Ты реагируешь так, будто я сделала что-то нехорошее. Я думала, ты порадуешься тому, что я нашла способ отправить письма, одно Нату, в котором рассказывается вся правда, и одно отцу, в котором я пишу, что великолепно провожу время в Чарлстоне. Оба письма будут доставлены прямо в руки.
Алекс почти не сомневался, что чарлстонские газеты упоминали имя Кей в связи с побегом из тюрьмы и что сейчас ее отец и братья уже там. Однако он не стал говорить об этом.
— А официантка знает, что ты женщина? Именно поэтому она и позволила тебе?.. — Он жестом указал на грудь.
— Нет, она думает, что я парень, который готов помочь ей сбежать с любимым. Что до… — Кей повторила его жест. — Ее блузка съехала из-за… ну, ты понимаешь, из-за того, что было в конюшне, и я просто поправила ее. Боюсь, я забыла, что должна изображать из себя парня. Забыла всего на минуточку, больше такое не повторится. А те мужики подняли из-за этого шум, да?
— Да, переполох получился знатный, и поэтому нас хорошо запомнили.
Алекс встал, подошел к узкому окну и выглянул во двор. Он изо всех сил пытался взять себя в руки. Кей молодец, и у него нет права сердиться на нее. Если Ти-Си удалось скрыть ее имя от газетчиков и если по каким-то причинам письмо не дошло до Ната, то Кей сделала большое дело. К тому же она не украла его мечту. Мечта разрушилась, когда Лилит… ушла в мир иной.
Кей ничего не знала о переживаниях Алекса. Ее мысли занимало другое: то, что они оказались вдвоем в крохотной комнатушке. До этого они ночевали в лесу. Но здесь, в ограниченном стенами пространстве, царила атмосфера интимности.
— Ты думаешь о своей жене? — тихо спросила она, подходя к нему.
— Да. Я хотел разводить лошадей, и мы собирались… — Алекс замолчал и посмотрел на Кей.
Кей сразу же ощутила, что между ними возникла какая-то неловкость, и ей это не понравилось. Она предпочитала легкие товарищеские отношения и была намерена сохранить их.
— От тебя вкусно пахнет, — сказала она.
Улыбнувшись, Алекс снова обратил взгляд к окну, и неловкость исчезла.
— Я буду спать на той половине, что ближе к двери.
— Чтобы защитить меня, если кто-нибудь ворвется? — Кей хотела пошутить, но сразу, едва произнесла эти слова, пожалела о них. Они прозвучали как намек на ту ночь, когда умерла его жена. — Я не имела в виду…
Алекс стоял к ней спиной, и она не видела его лица. На одно короткое мгновение его плечи напряглись и тут же расслабились.
— Я сделаю все возможное, чтобы защитить тебя. — Он повернулся к ней, и Кей успела заметить, как в его глазах промелькнула боль.
Надо развеселить его, подумала она. Именно чувство юмора помогает ему переносить все тяготы жизни. Она принялась расстегивать рубашку.
— Черт побери, что ты делаешь? — возмутился Алекс.
— Я заказала ванну. Сейчас ее принесут, и я буду нежиться в горячей воде.
У Алекса на секунду отвисла челюсть, он затряс головой. Зато боль из глаз ушла.
— Тогда я потру тебе спинку.
— Это сделает Элиза.
— Тогда я потру грудь ей.
Кей рассмеялась: Алекс одержал над ней верх. Этого снести она не могла.
— Отвернись. Мне надо снять повязку, утягивающую грудь, прежде чем я пойду спать.
— Ты спала в корсете, так почему нельзя спать в этом? — спросил Алекс, отворачиваясь.
— Корсет поддерживает то, что сверху, а эта штука… Ох, все. Как здорово. Просто блаженство. Можешь поворачиваться.
Алекс повернулся и пожалел об этом. Кей была в застегнутой рубашке, но простор для воображения оставался огромным.
— Не понимаю, как все могли видеть в тебе парня?
— Спасибо, — поблагодарила Кей, села на кровать и стала снимать ботинки и чулки.
— Все. Больше ничего ты снимать не будешь.
Кей не удержалась от улыбки. Ей делали множество комплиментов, но слова Алекса были для нее гораздо значимее. Он говорил ей приятные вещи не потому, что ее семья богата и что ей предстоит унаследовать немалое состояние, а потому, что она привлекательна. Несмотря на удобство мужской одежды, быть девушкой ей нравилось больше.
