— Нам надо ехать, так что вставай и заматывай себе грудь.
— Я хочу шоколада, — сонно проговорила Кей, приподнимаясь на локте. — И еще я хочу принять ванну.
— Ты мылась два дня назад. Одевайся.
Как только Алекс отошел от кровати, Кей упала на подушку и заснула.
— Вставай! — Откинув одеяло, он схватил ее за пояс бриджей и стал стаскивать на пол. — Еще раз заснешь — я отшлепаю тебя.
— Жестокий. — Так и не открыв глаза, Кей встала и зашаталась.
— Кей! — резко окликнул ее Алекс. — Одевайся.
— Я одета, — пробурчала она.
Он схватил полосу ткани, которой она затягивала грудь, и перекинул ей через плечо. Увидев, что она бездействует, он возмущенно произнес:
— Как же мне хочется оставить тебя здесь! Я только что спускался вниз. Хозяин уже обнаружил, что его дочь сбежала с конюхом. Он знает, что им кто-то помог. Может, даже догадался, кто.
Кей открыла один глаз.
— Ты же не уедешь без меня?
Алекс остановился у двери.
— Даю тебе пять минут. Если тебя не будет внизу через пять минут, ты больше меня не увидишь.
С этими словами он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.
Кей стояла не двигаясь целую минуту. Он, конечно, просто пугает, но, с другой стороны, может, и нет. Через четыре с половиной минуты после ухода Алекса Кей появилась возле конюшни. Алекса нигде не было. Когда он вышел из таверны с двумя дымящимися кружками, она сказала:
— Что-то ты долго. Я жду тебя целую вечность.
Его глаза лукаво блеснули, однако он ничего не сказал и протянул ей кружку.
— А где завтрак?
— Вот он. Хозяин слишком зол, чтобы готовить. Там мужчина, за которого он хотел выдать свою дочь.
Кей сразу заинтересовалась:
— И какой он?
Алекс усмехнулся:
— Старый и уродливый.
Залпом выпив то, что было в кружке, Кей направилась к таверне, но Алекс перехватил ее.
— Эй, ты куда?
— Хочу рассказать ему о жасминовом масле. С ним даже старые и уродливые мужчины выглядят приятнее.
— Садись на лошадь, — сказал Алекс, рассмеявшись. — Если мы два дня будем ехать не останавливаясь, то сможем добраться до места к завтрашнему вечеру.
— К завтрашнему? — переспросила Кей. Эта новость сразу разбудила ее. Остался всего один день до разлуки.
Алекс, уже сидевший в седле, осведомился:
— Вы будете скучать по мне, мисс?
Кей хотелось ответить, что она будет рада увидеть родных, но почему-то сказать такое язык не поворачивался. Увидев, что Алекс хмурится, она поняла, что он опять нервничает.
— Я рассказывала тебе об Эфраиме? — спросила она, вскакивая в седло.
— Это еще один поклонник?
Кей вслед за Алексом выехала со двора на дорогу.
— Да. Ему сорок два, он вдовец, у него трое почти взрослых детей.
— Леди, скажите, что вы шутите.
— Нет. Он очень богат, у него красивый дом, и…
— И твое сердце трепещет от радости, когда ты видишь его?
— Ушам своим не верю! Я в жизни не встречала человека более романтичного, чем ты, Алекс Макдауэлл.
— Кроме, естественно, Адама.
— Долгими зимними вечерами Адам пишет стихи.
Алекс застонал.
— Надеюсь, я никогда не увижусь с твоим совершенным братом.
Посмотрев на него, Кей подумала, что он, возможно, никогда не увидится ни с кем из ее родных.
Алекс тоже внимательно посмотрел на нее и заметил, что выражение ее лица изменилось, из глаз исчез задорный блеск.
— Ты готова? Постарайся не отставать от меня.
— Да я в любой момент могу перегнать тебя.
— Так-то лучше, ты перестала грустить. Не переживай, скоро избавишься от меня. — Он поехал вперед довольно быстрым шагом, Кей последовала за ним.
Они все дальше и дальше продвигались на юг, стараясь держаться в стороне от городов и даже от дорог. Их путь лежал мимо огромных плантаций. На безграничных полях, разделенных поросшими сорняками дорогами с глубокими колеями, росли индигоноска, хлопок и рис. Там, где не было плантаций, стояли крохотные лачуги, между которыми бегали дети. Эти жилища являли собой резкий контраст с богатыми поселками на плантациях.
Кей с любопытством смотрела по сторонам. Алекс, ехавший впереди, изредка оборачивался и спрашивал, все ли у нее в порядке. Она же кивала в ответ.
Чем дальше, тем реже стали попадаться люди и дома. В синем небе ярко светило солнце; Кей передвинула соломенную шляпу на лоб, чтобы защитить глаза от его ослепительного сияния.
В полдень они остановились у реки, поели и напились.
— Все жалеешь, что не дома? — спросил Алекс.
Кей закинула г олову и посмотрела на высокую пальму с огромными листьями.
— Нет, не жалею.
— И тебе не хочется увидеть двух своих женихов?
— Трех.
— Неужели ты действительно серьезно настроена в отношении отца взрослых детей, а? Сколько его старшему ребенку?
— Восемнадцать, сыну.
Алекс завинтил крышку фляжки.
— Он обязательно полезет к тебе в постель.
— Он никогда так не поступит. Это очень милый мальчик. Он изучает право.
— О да, раз он юрист, значит, он безупречен.
— До чего же ты противный!
— А я и не говорил, что я другой. — Алекс сел в седло. — Если исключить старика, у тебя остается священник и игрок. Тебе надо крепко подумать, прежде чем решать, за кого выходить. — Хмыкнув, он направил жеребца на узкую дорогу.
Кей села в седло и показала Алексу язык. Однако в этот момент он обернулся и от души расхохотался. Его смех так возмутил ее, что ей захотелось его ударить.
Они ехали еще несколько часов. Дорога постепенно сужалась и в конце концов превратилась в тропу. Дважды они останавливались у жилых домов, и Алекс спрашивал дорогу. Каждый раз хозяева, изголодавшиеся по новостям из большого мира, приглашали их зайти внутрь. Кей очень хотелось сделать остановку, поразмяться после долгого сидения в седле, но Алекс отказывался. В одном доме симпатичная девчушка лет шестнадцати кокетливо посмотрела на Кей и дала ей здоровенный ломоть маисового хлеба. Алексу же она ничего не вынесла.
Когда они снова тронулись в путь, Кей с удовольствием принялась за хлеб.
— В жизни не ела ничего вкуснее. М-м-м. Божественно. — Алексу она хлеб не предложила. — А знаешь, почему она дала мне хлеб, а? — Алекс промолчал. — Она кокетничала со мной, вот почему. А кокетничала потому, что приняла меня за парня.
Алекс оглядел ее с ног до головы. Бриджи обтягивали ее бедра, широкополая шляпа, из-под которой выглядывали завитки волос, бросала тень на ее лицо. Более женственно выглядеть просто невозможно, сделал вывод Алекс.
— Ты только что доказала, что люди глупы.
