— У вашей модистки на улице Мира… Все эти девицы отличаются удивительным шиком, и, если бы их нарядить в шляпы, которые они продают, их было бы трудно отличить от светских дам.
— Да, но у этой не только шикарный вид, но и замечательная манера выражаться. Поверьте, мой друг, она здесь не на своем месте… Да, конечно, я уже встречала ее в свете, в театре… Одним словом, она не всегда была тем, чем сделалась теперь.
— Но что ж вам из этого? Вы волнуетесь… Однако вот мы и пришли в отель: займем небольшой зал и заставим хозяина разговориться о ваших модистках; в маленьком городишке все известно. Если есть что рассказать о мадемуазель Розе, то вы услышите это сейчас же.
Они вошли. Пройдя в сопровождении лакея в общий зал, приезжие сказали, что желают обедать в отдельной комнате и хотели бы поговорить с хозяином. Маленький человек, совершенно круглый, в белом жилете, немедленно явился на их зов, принеся с собою запах кухни, напоминавший путешественникам, что они позавтракали очень рано.
— Прикажете накрыть па два прибора? — услужливо осведомился он.
— Мы ожидаем еще одного господина.
— Хорошо. Тогда я предложу вам маленький зал, выходящий на площадь… если вы потрудитесь туда пройти…
И толстяк провел их темным коридором в довольно обширную комнату, освещенную красноватыми лучами заходящего солнца. Хозяин собирался зажечь газ, но Томье остановил его и распахнул окно.
— Это успеется, — сказал он, — обсудим меню.
Содержатель гостиницы вынул из кармана листик бумаги и карандаш, однако Томье заметил ему.
— Постойте. Прежде всего: через час для этой дамы принесут шляпу от модистки мадемуазель Розы; пожалуйста, распорядитесь, чтобы нам доставили ее сюда немедленно.
— Будьте покойны, сударь. Мадемуазель Роза… моя жена также заказывает ей свои шляпы.
Томье и госпожа Леглиз весело переглянулись.
— Значит, она работает на весь город?
— Исключая дам известного сорта, которые покупают себе шляпы в Париже, само собою разумеется… Но все порядочные особы заказывают ей…
— В таком случае она зарабатывает большие деньги?
— О, этим девицам не на что пожаловаться, потому что у мадемуазель Розы ведь есть компаньонка…
— Мы знаем, мы видели ту и другую. Но Роза — ведь это просто имя? У вашей здешней «Виро» должна же быть какая-нибудь фамилия?
— Ну, конечно, как и у се товарки. Фамилия мадемуазель Сесиль — Компаньон. Она дочь старика Компаньона, служившего кассиром на заводе Леглиза в Париже.
— Как вы сказали? — с живость перебила госпожа Леглиз.
Удивленный хозяин посмотрел на молодую женщину и подтвердил с довольной улыбкой:
— Вы, конечно, знаете большой завод Леглиза, где очищается золото? Ну, так вот, Компаньон прослужил там целых тридцать лет. Два года назад он удалился в Блуа в сопровождении своей дочери, которая открыла модный магазин с одной из своих товарок, мадемуазель Розой.
— С мадемуазель Розой, но как же ее фамилия? — спросила молодая женщина. — Вот это-то нам и хотелось бы узнать.
— Ах, мы и сами не знаем… Эти девушки приехали вдвоем, они работают вместе. Премилые девицы и скромные. Да, уж насчет нравственности — ни-ни… Никто о них не может сказать дурного слова, а ведь если б что-нибудь было, то в Блуа сейчас бы разнюхали — у нас народ любопытный.
— Оно и видно! — подхватил Томье. — Целых два года очаровательная девушка, приезжая из Парижа, которая называет себя просто мадемуазель Розой, могла прожить на глазах у всех в этом захолустье, и никому из обитателей Блуа не пришло в голову доискаться, кто она такая, чем была и чем может быть. Между тем подобная личность явно не рождена на то, чтоб шить шляпки для местной буржуазии. Она совсем не предназначалась судьбою сделаться модисткой и украшать головы дам Луары-и-Шеры, запомните это хорошенько, любезный; и я сильно сомневаюсь, чтобы жена вашего префекта, которая, вероятно, считает себя первой персоной департамента, была достойна застегнуть ботинки этой скромной труженицы!
Хозяин выпучил глаза, до такой степени слова гостя перевернули вверх дном все его понятие об иерархии. Выходка Томье рассмешила госпожу Леглиз, которая поднесла палец к губам, напоминая своему другу об осторожности. Тот сейчас же рассмеялся и сказал:
— Впрочем, милейший, это мне решительно все равно, и я сам не знаю, зачем говорю вам все эти вещи насчет молодой девушки, с которой встретился только на одну минуту, чтобы купить у нее шляпу в сорок франков. Скажите-ка лучше, что вы нам дадите к обеду? Это будет поважнее.
— Вам, сударь, вздумалось пошутить, — добродушно заметил содержатель гостиницы. — Мы в Блуа любим шутки и понимаем их не хуже парижан.
— Хорошее дело!
— Итак, я предложу вам форель с острым соусом, специальность нашего заведения. Смею сказать, что нигде в целой Франции не умеют сделать так соуса ромулад, как у меня.
— Будь по-вашему: ромулад так ромулад.
— А потом жареное турнедо с гарниром из гусиной печенки, трюфелей и сморчков.
— Согласен.
— После того бекасы на канапэ; к этому смею рекомендовать Кло-де-Вужо 84 года, которое бесподобно. Я не всем предлагаю это вино, а берегу для знатоков. Надо быть достойным, чтобы испробовать его.
— Весьма благодарен за честь! Мы сумеем сделать ему оценку.
Хозяин поклонился с довольной миной, почесал ухо и продолжал:
— Далее, по-моему, раки на шампанском приличным образом увенчали бы этот обед, не особенно сложный, но деликатный… Наконец, котлетки из мозгов, ананасное мороженое и кирш… вот и все.
— Черт побери, какой вы ловкий народ в центре Франции! — сказал Томье. — Сейчас видно, что сидите у самого источника сладостей. Одной рукой вы шарите в Майнце, другой собираете в Перигоре. Бургундия у вас по левую сторону, Бордо справа, а между тем и другим вы лорнируете через плечо Шампань… Итак, любезный, воспользуемся этим, а вы уж постарайтесь отличиться в изготовлении четырех избранных нами блюд.
— Можете быть спокойны, сударь, приложу все старания, а ровнехонько в семь обед будет подан.
— Как, вы приметесь сами за стряпню?
— Да, сударь, я стряпаю для епископа, генерала и префекта; ведь мы, слава Богу, понимаем людей и сейчас видим, с кем имеем дело. Затем прошу извинить, сударь и сударыня. Надо бежать на кухню!
Раскланявшись с восхищенным видом, он скрылся.
— Милый друг, если вы сколько-нибудь сомневаетесь в триумфальном исходе вашей экскурсии, то теперь, надеюсь, сердце у вас вполне спокойно. Комус, бог кухни, взял нас под свое покровительство. Это он сейчас и вышел отсюда под видом того кругленького человечка. Мы будем есть и пить превосходные вещи.
