– Был скандал, связанный с карточными долгами, – сказала леди Лайман. – Кажется, он продал какие-то государственные секреты в Амьене во время мирных переговоров.
Гордон резко поднял голову и бросил безумный взгляд на Кетти:
– Что ты только что сказала, мама? Она была предательницей?
– Не миссис Леонард, Гордон, а ее муж, Фотерингтон. Елена – так ее зовут – всем нравилась. Она ничем себя не запятнала.
– Понимаю, – сказал Гордон, проглотив усмешку недоверия. Он поднялся из-за стола, так и не притронувшись к еде: – Ну, ладно, пора браться за неправильные глаголы. У тебя тоже есть перевод на утро, Кетти?
– Сегодня нет, но я должна поработать над дядиным черновиком. – Она поднялась, и они вместе выскользнули в кабинет, чтобы обсудить последнее открытие.
Леди Лайман направила пронзительный взгляд на своего брата:
– Она не имеет успеха у лорда Костейна. Родни, мы должны что-то сделать, чтобы поднять ее дух.
– Я могу поехать с ней на бал, если ты думаешь, что это поможет.
– Я куплю билеты у леди Иглтон и поеду с вами. Я попытаюсь возобновить ее отношения с Костейном. Такая подходящая партия. Боюсь, что разочарование может заставить Кетти отказать ему. В ее возрасте она не может себе этого позволить.
– Свадьбу сглазили, – сказал Родни.
– Свадьба в порядке. И Гордон исправляется. Он обычно мучается и жалуется, что ему нечего делать, а сейчас занимается с утра до вечера. Хотела бы я знать, займусь ли я наконец своим рождественским вечером.
Родни, увидев, что Гордон не дотронулся до яиц, придвинул к себе тарелку и живо расправился с ними.
Гордон метался по кабинету в страшном возбуждении:
– Предательница, Боже мой!
– Мама сказала, что предатель – мистер Фотерингтон, – отметила Кетти.
– Подстрекаемый своей женой, не иначе.
– Было бы лучше еще понаблюдать за миссис Леонард и посмотреть, что она предпримет.
– Следи за ней, как ястреб, Гордон.
– Об этом не беспокойся. Я потихоньку перетащил костюм лакея в шкаф. Надо поторопиться, пока не пришел дядя.
– Мама долго продержит его со своей болтовней. Завтрак – ее любимое время для воспоминаний. Кстати, Гордон, о Большом бале, может быть, мы все-таки могли бы поехать туда вместе. Жаль выбрасывать билеты.
– Никто и не собирается их выбрасывать. Бал по хорошему поводу – благотворительный. Я думаю, что это так.
Гордон выскользнул в дядин кабинет до того, как Кетти смогла заговорить с ним о бале, и появился несколько минут спустя в ливрее бутылочного цвета и в накидке, наброшенной от холода на плечи.
– Я вернусь к пяти, чтобы встретиться со Львом, – сказал он, поправляя треуголку и надвигая ее на глаза.
– Приходи раньше, если что-нибудь узнаешь, – настоятельно попросила Кетти. – Меня раздражает, какое значение придают этому роману.
– Сестричка, перестань хмуриться, иначе у тебя появятся морщины. Я беру это на себя. Разве может женщина что-нибудь сделать.
Гордон открыл дверь кабинета, огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что за ним не наблюдают, и, крадучись, пошел в сторону Хаф-Мун-стрит. Погода потеплела, снег начал таять и сейчас ручьями воды бежал по водосточным желобам. Гордон радовался, что этот проклятый ветер утих.
Кетти было яснее ясного, что ее брат чрезвычайно наслаждается ситуацией. Для него все это было игрой, но ее возбуждение превратилось в тревогу. Хотя она и отмела свои подозрения, ей больше не удавалось вернуть лорда Костейна на былой пьедестал. Как же мастерски он ее дурачил до этой ночи. Она перебрала в памяти все их встречи дюжину раз; былое очарование Костейна окончательно испарилось. После долгих размышлений она решила, что Костейн обманут миссис Леонард. При таком раскладе она сумела бы пожалеть его, а не презирать, но Костейн утратил ее уважение. Он мог подшучивать над этим словом, но без уважения не могло быть любви.
В то утро Кетти урывками работала над рукописью Родни. В одиннадцать часов пришел клиент, сжимая в дрожащей руке письмо на французском языке на старой пожелтевшей бумаге. Владелец письма, мистер Калпеппер, имел внешность провинциала – адвоката или доктора, если судить по его скромному туалету.
– Я нашел это в семейной Библии, – объяснил он. – Мои предки были французами, но с годами мы утратили язык. Мы надеемся, что это поможет установить связь с несколькими знатными домами во Франции, – сказал он гордо.
Кетти изучила письмо с интересом.
– Оно написано на старо-французском, – объяснила она. – Год, как вы видите, 1649-й. Мне нужно будет провести небольшое исследование, чтобы быть уверенной в точном переводе. Вы можете мне его оставить?
– Конечно, но я надеюсь, вы сможете этим заняться прямо сейчас. Я сам из Девона и надеюсь вернуться домой завтра на рассвете.
– Я сделаю все в лучшем виде, сэр. Приходите после обеда.
Она подумала, что мистер Калпеппер будет разочарован. Письмо содержало претензии к соседу, угрозы вызвать его в суд из-за коровы. Ничто не указывало на то, что пишущий – аристократ, хотя он, несомненно, был джентльменом, потому что в то время умение писать было привилегией высшего класса.
За обедом леди Лайман упомянула, что Гордон попросил принести поднос в его комнату, чтобы не прерывать занятий. Кетти предположила, что Гордон уговорил своего слугу сохранять тайну, а сама подумала, где же на самом деле находится в это время ее брат. Не следит ли он в данный момент за Костейном, наносящим короткий визит своей любовнице.
Пища застревала у нее в горле, превращая каждый глоток в мучение. Когда на десерт принесли яблочный торт, она поднялась и извинилась.
– Я не очень голодна, мама. В любую минуту может прийти мистер Калпеппер. Мне нужно вернуться в кабинет.
– Нам следовало бы завести табличку на двери, направляющую клиентов к парадному входу, если никто не открывает, – сказал Родни.
Это было предметом давнего спора с леди Лайман.
– Мне не нужны всякие томы, дики и гарри у парадного входа, Родни. Если тебе хочется, можешь принимать их с черного хода. У меня нет против этого возражений.
– Нельзя требовать, чтобы клиент общался с поваром, – заметил он.
Подгоняемая хорошо известными ей аргументами, Кетти покинула гостиную. Как только она вошла в кабинет, то была удивлена какими-то звуками у внешней двери. Она не ждала мистера Калпеппера так рано и удивилась, неужели дядя Родни действительно теряет клиентов, не имея на двери таблички. Она поспешила вперед, так как стук был громкий и настойчивый, как будто дверь собирались сорвать с петель.
Кетти отворила дверь и увидела молодого человека, который заслонял вход. Она встречалась с ним только однажды, но немедленно узнала его.
