– Вы снова принесли сыр? – Из-за деревьев вышел мистер Вейн, следуя за своей собакой. Абигайль отдернула руку. – Я говорил вам, Борис его обожает.
– Правда? – Она с сомнением посмотрела на огромного пса, который выглядел так, словно мог за один присест съесть целую баранью ногу. Борис сел, стуча толстым хвостом по земле и устремив на нее свои черные глаза.
– Сыр – его любимая еда. Он станет вашим покорным рабом за крохотный кусочек.
– По-моему, он слишком свирепый, чтобы можно было управлять им с помощью сыра.
Мистер Вейн пожал плечами:
– Полагаю, у каждого существа мужского пола есть свои слабости.
– Надеюсь, – промолвила Абигайль, думая скорее о мужчине, чем о собаке. Она снова протянула руку к Борису. Пес кротко обнюхал ее пальцы, а затем ткнулся носом в ее ладонь. Она потрепала его по шее, и он засопел, прикрыв глаза от удовольствия.
– Кажется, вы обрели друга, – сухо заметил Вейн.
Абигайль улыбнулась, почесывая пса за ушами. Тот заскулил, как щенок, и подался к ней, вытянув шею. Его голова почти касалась ее груди, и Абигайль немного занервничала. Впрочем, с открытой пастью, свесив язык, он, казалось, улыбался.
– А ты совсем не такой свирепый, как кажется, – сказала она, слегка расслабившись.
– Еще бы, ведь он учуял шанс получить кусочек сыра!
– Ну… – Абигайль искоса посмотрела на хозяина собаки. – Кусочек у меня найдется. В кармане. – Она захватила его, повинуясь минутной причуде.
Мистер Вейн приподнял бровь:
– Вы всегда берете с собой еду, отправляясь на поиски грота?
Она пожала плечами.
– Лучше быть готовой к любым случайностям. И, как видите, это уже себя оправдало. – Борис придвинулся к самым ногам Абигайль и уставился на нее, явно выпрашивая лакомство.
– Борис, – сказал Вейн, и в мгновение ока огромная собака вскочила на ноги и потрусила к хозяину. – Пойдемте, мисс Уэстон, – добавил он неожиданно угрюмым тоном.
Абигайль вздернула подбородок:
– Не стоит, если вам не хочется показывать мне грот. У меня нет желания быть колючкой в вашем боку.
Себастьян одарил ее таким обжигающим взглядом, что воздух, казалось, заискрился между ними.
– Вы не колючка. – Выражение его лица смягчилось. – Простите мои дурные манеры. В последнее время я редко бываю в обществе и совсем разучился разговаривать с дамами. – Он протянул руку. – Вы идете?
Сердце Абигайль подпрыгнуло. Приподняв юбку одной рукой, она вложила другую в его ладонь и сошла с тропинки, присоединившись к нему.
– Вы всегда знали о гроте? – спросила она, когда они двинулись через лес.
– С детства, – отозвался Вейн, раздвигая тростью мощные побеги папоротника, преграждавшие путь. – Харт-Хаус был построен для королевской любовницы – полагаю, Карла Второго – и как таковой был обустроен всевозможными павильонами, беседками и другими причудами.
– Как я поняла, леди Бертон засыпала его несколько лет назад.
– Это сделала за нее растительность. – Он повертел головой, всматриваясь в окружающие деревья. – Думаю, где-то поблизости. Прошло немало времени, с тех пор как я был здесь в последний раз.
Они миновали березовую рощу и обошли илистый прудик, похожий на тот, куда свалилась Пенелопа. Поглядывая на небо и деревья, Вейн вел Абигайль вокруг зарослей ежевики и вниз по пологому склону. Абигайль не видела ничего, хоть отдаленно напоминающего грот. Воображение рисовало ей поляну с аркой и каменными ступенями, ведущими в пещеру с ручьем, бегущим посередине, – одним словом, нечто романтическое, достойное своего мистического названия. Но они находились в густом лесу, окруженные развесистыми деревьями с тенистыми кронами и кустарником, буйно разросшимся на небольшом возвышении. В траве синели колокольчики. Вокруг было сумрачно и тихо, без всяких намеков на пещеру, когда Вейн наконец остановился.
Он приподнял бровь, словно прочитав ее мысли:
– Разочарованы?
– Нисколько! – Абигайль огляделась по сторонам, разыскивая признаки грота. – Просто… просто я пока не вижу…
– И тем не менее вы находитесь в десяти шагах от него. – Себастьян покачал головой, когда Абигайль уставилась на землю, словно та могла провалиться у нее под ногами. – Мне понадобились десять лет, чтобы найти его.
– Не сомневаюсь, – пробормотала она. – Но почему вы позволили ему снова исчезнуть?
Лицо Вейна приняло ироническое выражение.
– Разыскав грот, я удовлетворил свое любопытство, – сказал он, вытащив из ножен, пристегнутых к здоровой ноге, большой нож. – Ореол тайны делал его притягательным, но когда он перестал быть таковым, я был готов оставить все как есть. – Себастьян шагнул вперед и принялся срезать вьющиеся растения, покрывавшие большой валун.
Абигайль присела на поваленное дерево, наблюдая за Вейном, затем промолвила:
– Возможно, он так поразит меня, что я приду снова. А может, я восстановлю его, приведу в порядок и буду часто посещать, если он оправдает себя как убежище.
– Убежище? – Вейн снял шляпу и бросил ее на ближайший куст. – Зачем вам убежище?
У него были темно-русые волосы, падавшие на воротник мягкими завитками. Сквозь густую листву пробивались лучи солнца, образуя пятнистый узор на его голове и плечах, когда он нагнулся, чтобы вырвать одно особенно разросшееся растение. Абигайль последовала его примеру, сняв шляпку и положив ее рядом с собой на ствол дерева.
– А почему бы и нет? – парировала она. – Кто может сказать, что никогда не нуждался в тихом уединенном местечке?
– Действительно, кто? – пробормотал Себастьян, откинув в сторону сломанное деревце. – Но неужели в таком поместье, как Харт-Хаус, нет тихого местечка?
– Недостаточно. Как только я найду такое, так, можно не сомневаться, туда вторгнется Пенелопа и начнет приставать ко мне с какими-нибудь безумными планами и идеями. Она ужасно скучает в Ричмонде. – Воспользовавшись тем, что Себастьян стоит к ней спиной, Абигайль вытащила из кармана кусок сыра, завернутый в салфетку, отщипнула кусочек и протянула Борису, который нетерпеливо, но деликатно выхватил угощение из ее пальцев.
– Ваша сестра была с вами в книжном магазине, когда мы встретились. Как я понимаю, она предпочитает чтение прогулкам в лесу.
Абигайль сжала губы, вспомнив, что именно Пенелопа заставила ее купить в книжном магазине.
– Да.
– Это от нее вы ищете убежище?
– Иногда. – Почувствовав угрызения совести за невольную критику сестры, Абигайль скормила Борису еще кусочек сыра в качестве искупления вины. – Не часто. Пенелопа – лучшая сестра на свете. Но когда ей скучно, она может быть немного…
