Четыре года назад… когда отец Руперта женился на Патрисии Стерлинг. Судя по тому, как они разговаривали друг с другом нынче ночью, Пандора больше не сомневалась в антагонизме Руперта по отношению к женщине, которую он когда-то сжимал в своих объятиях. Как и в том, что Патрисию взбесило заявление Руперта о предстоящей женитьбе на Пандоре.
— Как только ты станешь моей женой, я первым делом попрошу тебя сменить всю мебель и декор в герцогских апартаментах, — продолжил он. — Хочу избавиться от всех следов пребывания этой женщины в нашем доме.
Пандора понимала, что резкий тон направлен не на нее.
— Она вам действительно не нравится…
— Она мне отвратительна. — Глаза Руперта сверкнули затаенным пламенем. — А ты сомневалась?
Она… колебалась. До сегодняшней ночи ее грыз червячок сомнения насчет того, питает ли Руперт к герцогине искреннюю ненависть, или это своего рода досада, поскольку женщина вышла замуж за его отца вскоре после их ссоры. Но червячок замолк навеки, стоило ей услышать диалог Руперта — если их перепалку вообще можно так назвать! — с мачехой.
Она выдавила печальную улыбку.
— Я давным-давно поняла, что не все слова джентльменов можно принимать на веру.
Руперт прищурился, разглядывая ее прелестное личико:
— И кто из джентльменов преподал вам подобный урок?
— Хотите знать, был ли это мой муж или мои любовники? — огрызнулась она.
Руперт отпустил ее руки, сел рядом с ней на кровать, развернул к себе, взял ее лицо в свои ладони и заглянул в бездонные фиалковые глаза.
— Никто не говорил вам, что горечь прежде всего разъедает изнутри человека, который ее испытывает? — мягко попрекнул он ее.
Этот урок Руперт усвоил за последние четыре года, наблюдая, как новая жена отца делает из мужа дурака, и Руперт очень не хотел, чтобы подобное разочарование свалилось на эти хрупкие плечи. Он очень надеялся, что вскоре они с Пандорой начнут новую совместную жизнь, оставив позади все беды и печали.
Она нахмурилась, настороженно глядя на него:
— Ты ведь совсем не Дьявол, правда?
Руперт рассмеялся, услышав из уст Пандоры имя, которое ему дали в свете во времена бурной молодости и которым его до сих пор иногда называли.
— Даже не пытайся никого в этом убедить, тебе все равно никто не поверит.
«Может, и не поверят», — подумала Пандора, ведь они не видели его таким, каким он предстал перед ней в последние несколько дней. Да, он никогда не перестанет быть надменным, заносчивым герцогом Страттоном, но теперь она точно знает, что за этим фасадом кроется нечто большее.
Он в буквальном смысле слова вырвал ее из лап лорда Ричарда Сугдона на балу у Софии, а потом проводил до дому. Надо признать, по пути он украл у нее поцелуй, но большего себе не позволил, просто сказал, что намерен заглянуть к ней на следующий день.
И назавтра он уговорил ее пойти с ним в оперу с двумя его родственниками — после чего украл больше одного поцелуя! — а затем, нынче утром, разыскал ее у Женевьевы и сделал предложение…
Неужели с тех пор прошло всего несколько часов? И за это время столько всего случилось. И не в последнюю очередь всепоглощающий ужас, который она пережила, когда огненные языки танцевали вокруг ее кровати. Если бы Бентли не подоспел вовремя…
Она содрогнулась.
— Не знаете, лорд Сугдон еще не уехал из города?
— Насколько мне известно, его отъезд назначен на послезавтра.
— Как вы думаете, не мог он… Он так разозлился на балу у Софии…
— Не думай больше об этом сегодня, — успокоил ее Руперт. Ему уже приходило в голову, что Сугдон вполне мог вломиться в дом два раза подряд в отместку за унижение, которое он испытал, но Руперт быстро отказался от этой идеи. Кто-то уже до этого три раза пробирался в особняк, а Сугдон уж никак не был связан с Барнаби Мейбери. И все же он упомянул это имя Бенедикту Лукасу.
— Вы серьезно говорили Бентли? — внезапно разволновалась Пандора. — Я имею в виду, вы найдете место всем моим слугам в одном из своих особняков, если я соглашусь выйти за вас?
Да, он действительно так сказал, вырвалось в порыве благодарности за ее спасение. Однако отступаться от своих слов он не намерен.
— Хенли может стать проблемой, она слишком сильно действует мне на нервы, — признался он.
Лицо Пандоры просветлело.
— У нее доброе сердце.
— Повторяю, у вождя гуннов Аттилы тоже случались просветления. — Руперт нежно убрал выбившийся локон за ушко Пандоры. — Но я вряд ли получил бы удовольствие от созерцания этого типа у себя дома.
— Хенли — моя компаньонка и личная горничная.
— Если мы поженимся, я стану твоей компаньонкой. И личной горничной тоже, если позволишь, — добавил он тихо. Ему ничего не хотелось на свете так, как помогать этой женщине раздеваться.
Ее щеки мило заалели.
— У вас ведь и другие дела имеются, вы не всегда будете доступны.
— Для тебя я буду доступен всегда, — пообещал он. Пандора улыбнулась.
— Я не могу уволить Хенли. Это было бы слишком жестоко, ведь о ней совершенно некому позаботиться.
Его губы изогнулись.
— Если ужасная Хенли — это часть условий, на которых ты согласна принять мое предложение, я готов принять ее.
Он вопросительно приподнял бровь.
Неужели она и впрямь намекала на это? Неужели действительно всерьез рассматривает предложение Руперта?
Она, без сомнения, чувствует себя рядом с ним огражденной от всех напастей, если не считать его самого! Руперт представлял опасность в физическом плане, в его присутствии она ощущала возбуждение, которое ей нравилось и вызывало любопытство. Но разве этого достаточно, чтобы всерьез рассматривать перспективу брака с герцогом Страттоном?
Руперт Стерлинг не только сногсшибательно красив, что ее пульс учащался от одного взгляда на него и ее начинало трясти, стоило ему дотронуться до нее хоть пальцем, но еще и добр, только скрывает это от окружающих и себя самого. А ее он подпустил к себе очень, очень близко…
Что еще более удивительно, его совершенно не беспокоила ее репутация неверной супруги, как и ответственность за гибель на дуэли мужа и любовника. Он попросту отмахнулся от этих фактов, заявив, что лучше узнать невесту до свадьбы, чем после нее.
Другими словами, он едва ли не единственный шанс для Пандоры снова выйти замуж. Если, конечно, она этого хочет, а ее одолевали сомнения. Брак с Барнаби обернулся для нее настоящим кошмаром, от которого, как ей казалось, она никогда не оправится, и как бы брак с Рупертом не вышел таким же ужасным, пусть и по другим причинам. Ведь она вполне может прискучить ему, и он начнет искать утешения на стороне.
