«Это оттого, что я вижу Гималаи», — сказала себе Латония.
Однако она знала, что кривит душой, и на самом деле причиной тому был лорд Бранскомб, ехавший впереди. Латонию не оставляло предчувствие, что они едут куда-то туда, где смогут остаться одни и где у лорда не будет важных и неотложных дел.
Подъем продолжался. Из серебряного снег стал золотым, а потом розовым: заходило солнце. Затем впереди вдруг показалось бунгало — белое, свежепокрашенное, оно сверкало на фоне темных гор едва ли не ярче снега. Окружавшие его цветы были еще красивее, чем те, мимо которых лорд и Латония проезжали до этого. Подъехав ближе, Латония разглядела улепетывающую в кусты пару золотых гималайских фазанов, самых красивых птиц мира.
Трое слуг вышли навстречу лорду Бранскомбу и Латонии — двое мужчин и одна женщина средних лет в сари малинового цвета. Все трое с поклонами и улыбками приветствовали лорда Бранскомба. Потом они увели лошадей, а путешественники поднялись в одну из самых красивых комнат, какие только видела в жизни Латония. Стены ее были белыми, а на полу лежали яркие коврики тонкой ручной работы. На столах стояли цветы, а большие низкие кресла так и манили к себе.
Лорд Бранскомб что-то сказал слугам на их языке, а потом произнес, обращаясь к Латонии, которая восхищенно оглядывала комнату:
— Уже вечер, и я думаю, что вам хочется принять ванну. Как только вы будете готовы, мы поужинаем — ведь вы весь день почти ничего не ели.
От его слов у Латонии стало тепло на душе, словно лорд и в самом деле заботился о ней.
— Благодарю вас! — ответила она. — Но прошу вас, скажите мне, кому принадлежит этот милый домик?
— Мне, — ответил лорд Бранскомб. — Я купил его несколько лет назад и всегда приезжаю сюда, когда у меня появляется возможность отдохнуть.
— Здесь так красиво! — сказала Латония, глядя в окно на горы, которые были уже не золотыми и розовыми, а сиреневыми и лиловыми в надвигающихся сумерках.
— Я все расскажу вам позже, — с улыбкой произнес лорд Бранскомб.
Из гостиной он провел Латонию в спальню, которая оказалась неожиданно большой для такого маленького бунгало, а кровать в ней напоминала галеон, укрытый москитной сеткой, совершенно излишней в это время года. Занавеси на окнах были цвета неба, каким оно было, когда Латония впервые увидела на его фоне горы. Как ни странно, в спальне был и камин, в котором горел огонь.
Женщина в малиновом сари ждала, чтобы помочь девушке переодеться, и Латония заметила, что багаж уже перенесен в комнату.
— Ваша ванна готова, мэм-саиб, — произнесла женщина, а когда Латония ответила ей на урду, радостно заулыбалась и затрещала так быстро, что девушка с трудом успевала выхватывать лишь отдельные слова, хотя все же ухитрилась уловить общий смысл.
Ароматная ванна с лепестками цветов смыла с нее остатки усталости, а восторг, наполнявший ее с момента пробуждения, начал расти и усиливаться до тех пор, пока не зазвучал в Латонии подобно музыке.
Когда Латония вышла из ванной, служанка распаковывала багаж, перекладывая вещи в платяной шкаф. Он был открыт, и Латония увидела красивые платья, подаренные ей Тони.
Одеваясь, Латония подошла к окну, из которого были видны горы. Сейчас они тонули в темноте, но звезды уже мерцали, и Латония подумала, что скоро взойдет и луна.
Обернувшись, она увидела, что служанка достала из шкафа платье, которое Латония уже отчаялась когда-либо надеть. Это было роскошное бальное платье, а поскольку на корабле лорд Бранскомб не выпускал ее из каюты и запретил ей посещать балы в Индии, она думала, что оно так и останется лежать в сундуке. Сейчас, глядя на него, Латония подумала, что оно весьма похоже на подвенечное, и хотя она не осмеливалась предположить, что муж считает ее невестой, все же не стала возражать, когда служанка начала уговаривать ее надеть именно это платье. Латония подумала, что та выбрала его не из-за белого цвета, который в Индии носят только вдовы, а потому, что на подоле и декольте поблескивали маленькие бриллиантовые звездочки.
Надев платье и поглядев на себя в зеркало, Латония подумала, что для пущего эффекта следовало бы еще надеть диадему и ожерелье из бриллиантов. Словно угадав ее мысли, служанка произнесла на урду:
— Подождите, леди саиб, — и вышла из комнаты.
Сидя перед зеркалом, Латония гадала, куда она ушла. Впрочем, через несколько минут служанка вернулась, держа в руках маленькие душистые бутоны, которые индийские женщины прикрепляют к волосам на затылке. Латонии всегда нравился этот обычай, который, как ей представлялось, любую женщину мог сделать неотразимой. Умело прикрепленные к ее собственной прическе цветы довершили ее туалет, и, взглянув на себя в зеркало, Латония подумала, что еще никогда не выглядела такой красавицей.
— Спасибо, спасибо! — сказала она. Служанка улыбнулась:
— Леди саиб очень хорошенькая, а лорд саиб очень красивый. Обоих благословил Кришна.
— Надеюсь, — чуть слышно пробормотала Латония и, смущаясь, вышла из спальни в гостиную. Как она и предполагала, лорд Бранскомб уже ждал ее, одетый в прекрасно сшитый вечерний костюм.
Латония подошла к лорду, намереваясь сказать что-нибудь легкое и беззаботное, чтобы разрядить внезапно возникшее напряжение, но в какой-то момент их глаза встретились, и она уже ничего не могла говорить. Лорд, похоже, чувствовал то же самое; так они и стояли, не шевелясь и глядя друг на друга.
Голос у двери заставил их вздрогнуть.
— Ужин готов, лорд саиб! — произнес слуга, и лорд с Латонией, очнувшись, вернулись к действительности.
Лорд Бранскомб предложил Латонии руку, и они направились в симпатичную маленькую столовую, украшенную индийскими картинами, которые Латонии показались не только очень красивыми, но и весьма дорогими. Однако сейчас она видела только лорда Бранскомба.
Позже она не могла бы припомнить, что именно они с лордом ели, помнила только, что все было замечательно приготовлено. После однообразия блюд, которые подавали в поезде, Латония по достоинству оценила форель, пойманную в ручье у соседнего склона, и прочие блюда, тоже приготовленные из самых свежих продуктов. Вначале был подан манговый сок, и он показался Латонии вкуснее последовавшего затем дорогого шампанского.
Лорд Бранскомб поднял бокал, и Латония покраснела, услышав:
— Я хочу считать сегодняшний день днем нашей свадьбы и позабыть прошлую ночь.
Сделав паузу, он добавил:
— Выпьем за счастье? Нам обоим оно очень нужно.
Латония тоже подняла свой бокал. Ее сердце бешено билось, и она боялась, что не найдет в себе сил ответить, но смогла еле слышно прошептать:
— Я… я надеюсь, что сделаю вас… счастливым.
