Она пожала плечами, затем опустила палец в свой бокал, собирая последние капли. А потом облизала их с кожи.
— К твоим услугам, — пробормотал он, и плеснул ей в бокал еще бренди «на два пальца».
Миранда кивнула в знак благодарности и ответила на его вопрос.
— Я хочу знать, — сказала она просто, — и я не знаю, кого еще спросить. Оливия так стремится увидеть меня замужем за Уинстоном, что ответила бы, что нам следует как можно быстрее предстать перед алтарем.
Она ждала, считая секунды, пока он молчал. Один, два, три… и тут он прерывисто вздохнул.
Это почти походило на капитуляцию.
— Я не знаю, Миранда. — Он казался усталым, утомленным. — Я не вижу причины, по которой бы ты не смогла сделать его счастливым. Ты способна сделать счастливым любого мужчину.
Даже тебя? Миранда жаждала сказать эти слова, но вместо этого спросила:
— И ты думаешь, что и я была бы счастлива с ним?
В этот раз он молчал дольше, прежде чем ответить. Он заговорил медленным, взвешенным тоном:
— Я не уверен.
— Почему нет? С ним что-то не так?
— С ним все в порядке. Просто я не уверен, что он сделал бы тебя счастливой.
— Но почему? — Она понимала, что ее слова звучат дерзко, но если бы она смогла заставить Тернера говорить о том, почему Уинстон не сделал бы ее счастливой, возможно, он бы понял, что он сам бы смог.
— Я не знаю, Миранда. — Он провел рукой по волосам, пропуская их сквозь пальцы, в результате чего золотые пряди остались стоять под нелепым углом. — Нам обязательно об этом говорить?
— Да, — сказала она с нажимом. — Да.
— Очень хорошо. — Он наклонился вперед, и сузил глаза, как будто готовил ее к неприятным новостям. — Твоя красота не соответствует нынешнему эталону, ты слишком саркастична, и тебе не особо нравится вести салонную беседу. Откровенно говоря, Миранда, я действительно думаю, что тебе не подойдет типично светский брак.
Она сглотнула.
— И?
Он отводил от нее взгляд в течение долгой минуты, перед тем как закончить свою мысль.
— И большинство мужчин не оценят в тебе этого. Если твой муж попытается изменить тебя по своему усмотрению, то ты будешь неприятно поражена.
Воздух вокруг них как будто наэлектризовался, и Миранда была просто не в силах отвести от него взгляд.
— Но ты думаешь, что найдется мужчина, который сможет оценить меня? — прошептала она.
Вопрос тяжело повис в воздухе, гипнотизируя их обоих. Тернер произнес одно только слово.
— Да.
Но его глаза вернулись к содержимому стакана, и он одним глотком допил свой бренди. Последовавший за этим вздох был вздохом человека, удовлетворенного напитком, а не занятого мыслями о любви и романтике.
Она отвела взгляд. Момент, если он действительно был, и это не было плодом ее воображения, сменила неуютная тишина. Молчание было неуклюжим и неловким, и она чувствовала себя неуклюжей и неловкой, и чтобы хоть как-то заполнить затянувшуюся паузу она выпалила первое, что пришло ей в голову.
— Ты собираешься посетить бал у Уортингтонов на следующей неделе?
Он повернулся к ней, и одна из его бровей удивленно поползла вверх от ее неожиданного вопроса.
— Возможно.
— Мне будет очень жаль, если ты не приедешь. Ты всегда так добр, когда танцуешь со мной дважды. Иначе, я должна признаться, меня бы ожидала печальная нехватка в партнерах. — Она болтала глупости, но не была уверена, что ее это заботит. В любом случае, казалось, она не могла остановиться. — Если бы Уинстон мог быть там, твое присутствие было бы для меня не так уж необходимо, но я понимаю, что он должен завтра утром возвратиться в Оксфорд.
Тернер одарил ее странным взглядом. Это не было настоящей улыбкой, это не было поддразниванием, и похоже, это была даже не ирония. Миранда ненавидела эту его непостижимость, так как не представляла, как на нее реагировать. И она решила проявить упорство. Что она теряет?
— Так ты пойдешь? — спросила она. — Я была бы очень благодарна.
Он на мгновение задержал на ней взгляд и сказал:
— Я буду там.
— Спасибо. Я это очень ценю.
— Рад быть полезным, — последовал сухой ответ.
Она закивала, и это движение, как ничто другое, выдало ее возбуждение.
— Тебе и нужно-то только станцевать со мной один танец, думаю, с этим ты легко справишься. Но я была бы тебе еще больше благодарна, если бы это случилось в начале вечера. Другие мужчины в этом деле всегда следуют твоему примеру.
— Удивительно, что кому-то может так показаться, — пробормотал он.
— Это не так уж удивительно, — сказала она, пожимая плечами. Она начинала чувствовать воздействие на нее бренди. Она еще не расслабилась, но чувствовала себя разгоряченной и смелой. — Ведь ты так красив.
Он, казалось, не знал, что ответить. Миранда поздравила себя с этой маленькой победой. Такое случалось крайне редко, чтобы ей удалось смутить его.
Чувство было дурманящим, и она сделала еще один большой глоток бренди, глотая, на сей раз, осторожней, чтобы не позволить ему опалить ее горло и сказала:
— Ты похож в этом на Уинстона.
— Прошу прощения?
Его голос прозвучал резко, и она вероятно должна была воспринять это как предупреждение, но Миранда, казалось, не заметила, что стоит на краю ямы, которую сама себе и вырыла.
— У вас обоих синие глаза и светлые волосы, хотя я думаю, что у Уинстона немного светлее. У вас похожая манера двигаться...
— Достаточно, Миранда.
— Но...
— Я сказал, хватит.
Она замолчала, удивленная его едким тоном, а затем пробормотала:
— Нет повода, чтобы обижаться.
— Ты слишком много выпила.
— Не будь смешным. Я не так уж много выпила. Уверена, что ты выпил в десять раз больше, чем я.
Он скользнул по ней обманчиво-ленивым взглядом.
— Это не совсем верно, но как ты уже заметила ранее, у меня в этом деле гораздо больше опыта, чем у тебя.
— Я говорила это, не так ли? И думаю, что была права. И все же мне кажется, что ты пьян.
Он склонил голову и мягко произнес:
— Не пьяный. Просто немного беспечный.
— Беспечный? — пробормотала она, как бы пробуя слово на вкус. — Какое интересное определение. Я думаю, что я тоже несколько беззаботна.
— Безусловно, иначе бы сразу вернулась наверх, когда обнаружили меня здесь.
— И я не сравнивала бы тебя с Уинстоном.
Его глаза полыхнули сталью.
— Конечно, не сделала бы этого.
— Ты правда так думаешь, не правда ли?
Повисло длительное молчание, и на мгновение Миранда подумала, что зашла слишком далеко. Как она могла быть настолько глупой и тщеславной, чтобы подумать, что он может возжелать ее? С какой стати его беспокоило бы, что она сравнила его с младшим братом? Он считал ее ребенком, маленькой девочкой, которой он из жалости оказал поддержку. Ей не следовало даже мечтать о том, что его забота о ней, могла иметь иной характер.
