– Иногда приходится умереть, чтобы доказать свою любовь! – грустно улыбнулся Репнин. – Но позволю себе оставить вас. Я бы хотел переговорить с Андреем. Он дома?
– Вы можете застать его в кабинете, – кивнула Соня. – На время болезни матушки он принял на себя управление делами. Елена Дмитриевна! Давайте, я провожу вас в столовую, вам следует подкрепиться с дороги.
– Что же, желаю приятного времяпровождения в вашем богоугодном предприятии, госпожа… Болотова, – церемонно раскланялся с дамами Репнин.
«А вот это сюрприз!» – подумал он, когда Соня и Ольга вышли из гостиной. Репнин растерялся – с одной стороны, он понимал, что случилось нечто из ряда вон выходящее и опасное. С другой – стремление Ольги вернуться в объятия любимого были ему близки и понятны. Но он не мог не понимать и того, что этой встречей и молчаливым согласием принять правила затеянной Калиновской игры он невольно становился ее соучастником. Репнин не сомневался, что приезд Ольги в Россию – это побег. Что же теперь делать – исполнить долг перед государем императором, выдав местонахождение Калиновской, или сделать вид, что ничего не заметил и Ольгу не узнал?
– Послушай, ты напрасно тревожишься, все будет хорошо, обещаю тебе, – с этими словами в гостиной появился Андрей. Следом за ним, как на привязи, шла бледная Татьяна – она первой увидела Репнина и остановилась в дверях. – Что с тобою? Ах, Миша! Как я рад видеть тебя. Что у Владимира – он получил возвратные документы?
– Если честно, я не знаю, – пожал плечами Репнин. – Я вообще-то приехал к тебе со всем своим скарбом проситься на постой. Я не могу больше жить у Владимира.
– Конечно, я с удовольствием приму тебя. Татьяна, посмотри, есть ли еще свободная комната для гостей, и проверь, готова ли она. – Андрей проводил Татьяну каким-то уж слишком сердечным и теплым взглядом и обернулся к Репнину. – Так что же случилось?
– Извини, что доставляю тебе лишние хлопоты. У вас сегодня съезд какой-то. Я видел Забалуева, и эта женщина – как ее?
– Болотова? И не говори, – махнул рукой Андрей. – Но ее приглашала маман, и я не мог отправить ее обратно или предложить переехать в гостиницу женщине в таком горе. А вот Забалуев… Впрочем, с ним я и сам разберусь. Но ты не ответил на мой вопрос. Какая кошка пробежала между вами с Корфом?
– Это не кошка, но тоже.., в некотором роде… – смутился Репнин.
– Вы поссорились из-за женщины? Узнаю Корфа! Но можешь не волноваться – здесь ты будешь в полной безопасности.
– Как раз, наоборот. Я иду навстречу этой опасности и прошу тебя сопроводить меня.
– И что сие должно означать?
– Я прошу тебя стать моим секундантом.
– Нет, нет! – воскликнул Андрей. – Вы не можете…
– Прости, Андрей, что втягиваю тебя, но дуэли нам с Владимиром уже не избежать. Все зашло слишком далеко. И поэтому я обратился к тебе…
– И совершенно напрасно! – прервал его Андрей. – Я говорю тебе – нет! И, если Владимир вздумает просить меня о том же, я и ему отвечу категорически – нет, нет и нет!
– Но Андрей…
– Довольно! Больше вам не удастся втянуть меня в эти нелепые игры! Опомнись, Миша! Вы – друзья, вы столько прошли вместе. И все ради того, чтобы наброситься друг на друга из-за.., как ты изволил выразиться, в некотором роде кошки? И не проси, и не уговаривай, я тебя и слушать не стану. Или помиритесь, или перестреляйте друг друга к чертовой матери!
Репнин хотел было ему возразить, но вернулась Татьяна и сказала: «Комната готова, Андрей Петрович».
– Вот и славно, – остывая, сказал Андрей. – Проводи Михаила Александровича. И больше ни слова!
Репнин понял, что по крайней мере сейчас продолжать разговор с Андреем бессмысленно и вышел из гостиной.
"Идиоты, кретины! – подумал Андрей. – Нашли себе утеху – стреляться. И в такое время! Им бы мои заботы: мать сошла с ума, сестра с утра заложила карету и исчезла в неизвестном направлении. Забалуев настолько обнаглел, что простого шантажа ему мало – заказал за наш счет портного, ест, спит на всем готовом, третирует Лизу – как бы и она умом не тронулась от горя. Следит за мной и Татьяной, она в доме уже и тени боится. А тут еще и гостья незваная…
Здесь я конечно не прав, она давно к нам собиралась, но сейчас это очень некстати, так некстати!"
– Андрей! Андрюшенька! – в гостиную влетела раскрасневшаяся от волнения Соня. – Папа, папа… Папенька вернулся!
– Соня, – Андрей взглянул на сестру сурово и неодобрительно. – Возьми себя в руки и перестань сочинять. Иначе я начну думать, что шизофрения распространяется как инфлюэнция – по воздуху.
– Андрюша, ты не понимаешь, – Соня подскочила к нему с мокрыми от слез и вместе с тем сияющими глазами и, взяв за руку, потянула за собой к двери. – Это правда! Идем, ты сам увидишь!
Андрей хотел было ей возразить, но слова замерли у него в горле. Он остолбенел, не в силах осознать случившееся – в гостиную вошел отец. Живой и здоровый. Никита, конюх Корфов, поддерживал его, помогая идти, а замыкала процессию Лиза, бледная и счастливая.
– Здравствуй, Андрей! – тихо сказал князь. – Я вернулся.
– Отец, – только и мог сказать Андрей. – Это ты?
– Подойди и обними меня, и тогда сам поймешь, что видишь перед собой не призрак.
– Отец, – Андрей бросился к князю и порывисто обнял его. – Как это может быть?
– Долгая история, – улыбнулся Долгорукий.
– Нет-нет, не уходи от ответа. Я хочу знать правду и немедленно!
– Андрей, – остановила его Лиза. – Мы проделали тяжелый путь, и, мне кажется, было бы своевременным дать отцу отдохнуть с дороги. К тому же, папеньке трудно ходить.
– Андрей прав, – кивнул князь, с благодарностью кивая Никите, помогавшему ему сесть на диван. – Наша встреча слишком затянулась, и теперь я не должен дольше оттягивать объяснение со своими детьми.
– Я маменьку позову! – воскликнула Соня и так стремительно исчезла, что ей никто не успел помешать.
– Вы переглянулись, – заметил князь. – Почему?
– Лиза считает маман виновной в твоем исчезновении, – пояснил Андрей.
– Маша была убеждена, что я погиб, и поторопилась избавить вас от переживаний по этому поводу. Думаю, она просто защищала вас. Как любая любящая женщина, как мать.
– Но где ты был все это время? Почему не давал знать о себе?
– Пуля задела нерв, и более полугода я пролежал без движения, а меня выхаживала.., одна женщина.
– Эта женщина присвоила тебя себе! – воскликнула Лиза.
– Она меня защищала.
– О чем ты говоришь? – Андрей переводил взгляд с отца на Лизу. – Вы чего-то не договариваете. Оба.
– Этот портрет, – сказала Лиза, – помнишь, той женщины? Ее зовут Марфа.
