— Вам не нравится суссекская порода? — Он ткнул пальцем в ее записи.
— Мне кажется, было бы разумно продать этих коров, а взамен приобрести стадо герефордов.
Грей, наклонившись, заложил ей за ухо выбившуюся из прически прядь волос.
— Одна корова герефордской породы в три раза дороже, чем суссекская.
— Но их не надо кормить зерном. Стадо будет пастись на траве и заодно удобрять поле, лежащее под паром. — Эмма стала сверяться со своими записями, стараясь не замечать, что он наклоняется все ближе, и изо всех сил удержаться, чтобы не прильнуть к его могучему телу. — А мясо будет продаваться вчетверо дороже.
— Я вижу, вы все основательно изучили.
— А без этого мне вряд ли удастся выиграть пари.
— Могу я предложить вместо коров купить одного быка герефордской породы? Это обойдется вам дешевле, а через несколько лет цена вашего стада значительно возрастет.
Эмма, подняв голову, встретила серьезный взгляд Уик-лиффа.
— Да, но получу ли я кредит, если улучшения наступят не раньше будущей весны?
— Я бы принял это в расчет, — проронил, не оборачиваясь, виконт.
— Я тоже. Но перечисленных мер все равно недостаточно, чтобы вам, Эмма, выиграть пари.
— Насколько мне помнится, — сказала она, стараясь, чтобы ее слова прозвучали не слишком заносчиво, — это ваш план предусматривает покупку герефордского быка Совершенно очевидно, что если я сделаю то же самое, такой шаг никоим образом мне не поможет.
— А покупка целого стада только увеличит долги Хаверли.
Дэр, оторвавшись от камешков, наконец поднялся.
— Это же один из вариантов, Грей, а не окончательный план. Позволь нам, простым смертным, искать и ошибаться. Не многие с самого рождения знают ответы на все вопросы.
— А я, по-твоему, знаю?
Эмма видела, как мужчины схлестнулись взглядами. Горькое разочарование коснулось ее сердца, но она успела опустить глаза, прежде чем оба заметили, что она на них смотрит. Они ссорятся не из-за нее. Глупо было думать, что двое таких интересных мужчин могут не ладить из-за какой-то провинциальной директрисы.
— Итак, — громко сказала Эмма, словно желая напомнить себе, что всегда была практичной, и такой поворот событий, как подсказывает ей логика, к лучшему, — значит, это не из-за меня.
Оба посмотрели на нее с удивлением. Эмма встала, отряхивая с юбки листья. Грей снял ногу с пня.
— Что вы имеете…
— Извините, — прервала она Грея, направляясь к своим ученицам. — Мы с девочками едем в академию. Время ленча.
— Я все привез с собой, — сказал Уиклифф ей вслед.
Эмма, не останавливаясь, шла вдоль ручья, раздумывая о том, когда это она стала такой идиоткой, что поверила собственным мечтам.
— Тщеславие, имя твое — женщина, — пробормотала она.
Кто-то схватил ее за локоть.
— И почему вы вдруг в этом признались? — прогремел за ее спиной голос герцога.
Эмма почувствовала, как краска заливает ей щеки.
— Простите? — запинаясь произнесла она и высвободила руку.
— Вы, пожалуй, самая нетщеславная женщина из всех, кого я встречал. — Уиклифф пошел рядом с ней. — Что здесь произошло до моего появления?
Эмма зашагала быстрее, хотя понимала, что не сможет убежать от человека с такими длинными ногами, как у Уиклиффа.
— Ничего не произошло. Нам слишком много надо сегодня сделать, чтобы позволить себе бездельничать. Леди!
Девочки перестали собирать цветы и подошли к ней. Грей молчал, но Эмма чувствовала на себе его взгляд. Она пыталась понять, почему вдруг стала вести себя как ненормальная. Но даже если она решит этот вопрос для себя, его она посвящать в него не собирается.
— Вы сказали, что это не из-за вас, — прервал наконец молчание герцог. — Что вы подразумевали под словом «это»?
— Мисс Эмма, можно, мы поставим в свои комнаты люпины? — Лиззи подняла повыше прекрасный букет голубых цветов.
— Конечно, можно. Вы готовы вернуться в академию к ленчу?
— Грей еще не рассказал нам, как с благодарностью отказаться от приглашения к танцу. — На лице Генриетты появилось ее обычное упрямое выражение. — А я — следующая, с кем он должен танцевать.
Эмма взглянула на них: все пятеро с обожанием смотрели на герцога Уиклиффа. Его мужественная внешность и на нее сразу же произвела сильное впечатление, так что ничего удивительного в том, что девочки тоже поддались его обаянию. Но эти соображения лишь подлили масла в огонь. Хватит думать о собственном сердце — ей надо защитить своих девочек от этого пресыщенного ловеласа. В академии пятьдесят воспитанниц, и все они восприимчивы к подобным чарам. Эмма не опасалась, что всеобщая влюбленность ее учениц в герцога помешает ей выиграть пари, но что будет, если он разобьет их молодые сердца. Надо как следует над этим поразмыслить.
— Мы уже обсуждали, как вежливо отклонить приглашение. Пойдемте обратно к экипажу.
— Не вежливо, а с благодарностью, — сказала Джулия.
— С благодарностью? — повторила Эмма, остановившись. Она, наверное, ослышалась. Повернувшись к Уиклиффу, она повторила еще раз: — С благодарностью?
Несмотря на сосредоточенное лицо, он, казалось, не слышал ни слова из ее разговора с девочками.
— Говоря «это», вы имели в виду, что разногласия между мной и виконтом Дэром происходят из-за вас, — неожиданно заявил Грей.
Эмма с большим трудом удержалась, чтобы не повернуться и не сбежать.
— Я вовсе не это имела в виду. Благодарю вас, но я вполне способна самостоятельно истолковывать свои собственные мысли.
— Ну, тогда объясните.
Она выпрямилась с независимым видом.
— Ваш разговор с лордом Дэром о том, кто с какими знаниями родился, не имеет никакого отношения к пари и поэтому был пустой тратой времени — моего и моих учениц. А теперь объясните вы — что значит отклонять приглашение к танцу «с благодарностью»?
— Это должны будут узнать мои ученицы, а вы — как только проиграете пари.
— Я полагала, что вам нечего скрывать. — Господи, ну почему он такой большой и навис над ней, как скала?
— Нет, это вам нечего, а у меня сотни секретов.
Сотни? Это какие же, хотела бы она знать!
— Очень жаль, что вы никому не можете доверять. Леди!
Эмма, резко повернувшись, направилась к ландо. Недовольное бормотание у нее за спиной и шуршание юбок по траве свидетельствовали о том, что девочки все же следуют за ней.
— В котором часу заехать за вами завтра? — крикнул герцог им вдогонку.
Черт! Неужели ей придется видеть его каждый день? Да, как ни огорчительно, другого выхода нет. Впрочем, несмотря на смятение, она не была уверена, что хочет избегать его.
— Ровно в девять, пожалуйста.
