Дуглас, ее Дуглас, выступил вперед и протянул руку Стивену. Тот схватился за нее, и оба, сцепившись руками и щиколотками, стали бороться стоя. Не прошло и минуты, как Дуглас распростерся в грязи.
Она с тревогой наблюдала, как Стивен вызывает одного противника за другим, и тихо ахнула, когда вперед выступила дочь Маргарет, соблазнительно покачивая бедрами. Подняла юбку, обнажив стройные ножки, и стала учить Стивена шотландскому танцу.
Бронуин отвернулась от окна и, выйдя из комнаты, заперла за собой дверь. Зла она была так, что руки тряслись.
Стивен стоял у подножия лестницы. Ветер растрепал волосы, разрумянил щеки. Глаза сияли. Позади стояли люди, его и Бронуин, и несколько хорошеньких девушек.
Он смотрел на нее, как мальчишка, ждавший похвалы и старавшийся угодить.
— Ну как, сойду? — пошутил он. Она ответила гневным взглядом, намеренно не обратив внимания на его мускулистые ноги.
— Ты можешь одурачить кого-то из них, но для меня был и остаешься англичанином. Змея, даже сменившая кожу, остается змеей. Вот и ты, сменив одежду, душой остался таким же.
Повернувшись, она ушла.
Стивен нахмурился. Может, он не хочет, чтобы они забывали о том, что он англичанин. Может… Тэм хлопнул его по плечу:
— Не стоит так расстраиваться.
Обернувшись, Стивен увидел, что шотландцы улыбаются.
— Пусть она и хороший лэрд, все же женщина есть женщина, — продолжал Тэм. — Ревнует, потому что ты танцевал с девушками.
Стивен попытался улыбнуться:
— Хотелось бы, чтобы ты был прав.
— Лучше пойди успокой ее.
Стивен хотел что-то ответить, но осекся. Нет смысла говорить Тэму, что Бронуин не пожелает от него никаких утешений. Но он все же пошел наверх. Она стояла над ткачихой, объясняя переплетение нитей на новом пледе.
— Стивен, — позвала одна из женщин, — до чего же ты хорош!
Сама она тоже была довольно смазливой и выглядела в своем коротком платьице донельзя соблазнительно.
Стивен попытался ей улыбнуться, но вовремя заметил хищный оскал Бронуин. Она почти выбежала из комнаты, и он едва поймал ее на верхней площадке.
— Что это с тобой делается? Я думал, тебе понравится моя одежда. Ты же сама говорила, что я должен стать шотландцем!
— Говорю же, одежда еще не делает тебя шотландцем, — прошипела она, отворачиваясь.
Стивен схватил ее за руку:
— Что стряслось? Сердишься из-за чего-то еще?
— С чего это я должна сердиться? — саркастически бросила она. — Я замужем за своим врагом. Я…
Стивен поднес палец к ее губам.
— Что-то тебя тревожит, — спокойно заметил он, но она опустила глаза, чтобы он не смог увидеть отраженной в них боли. Он провел ладонями по ее рукам, и его пальцы наткнулись на что-то зажатое в ее левой ладони. — Что это? — тихо спросил он.
Она попыталась отстраниться, но он силой разжал кулак, осмотрел пряжку, прочитал надпись.
— Кто-то дал тебе сегодня пряжку?
Бронуин молча кивнула.
— Это принадлежало твоему отцу?
Она снова кивнула.
— Бронуин, — попросил он, — взгляни на меня! — Он осторожно сжал ее подбородок и приподнял. — Мне жаль. Ужасно жаль.
— Откуда тебе знать? — отрезала она, вырываясь, и молча прокляла себя за то, что почти поверила ему. За то, что поддалась обаянию его голоса и близости.
— Я знаю, что это такое — потерять родителей, — терпеливо сказал он. — Мне тоже в свое время пришлось плохо.
— Но я не убивала твоего отца.
— Как и я — твоего! — свирепо прошипел он. — Выслушай меня хоть раз в жизни, выслушай меня как мужчину, не как политическую пешку. Мы женаты, и назад дороги нет. Мы могли бы быть счастливы. Я это твердо знаю, при условии, что ты дала бы нам шанс.
Ее лицо отвердело. Глаза похолодели.
— И ты будешь хвастаться перед своими людьми, что заставил шотландку есть у тебя с руки? Попытаешься подружиться с моими людьми и женщинами, перетянуть их на свою сторону, как сегодня?
— Перетянуть? Будь ты проклята! Я каждый день бегаю по такому холоду голоногим и голозадым, и все, чтобы угодить тебе и людям, о которых ты так печешься! — взорвался он, отталкивая ее. — Иди и упивайся своей ненавистью.
Он повернулся и ушел.
Бронуин немного постояла, прежде чем медленно спуститься вниз. Так хотелось доверять ему! Но могла ли она? Что будет, если на ее земли нападут англичане? Сумеет ли Стивен найти в себе мужество сражаться против своего народа?
Им так хорошо в постели! Как легко забыть об их разногласиях и отдаться его сладостным прикосновениям, ласкам, слушать звуки низкого бархатистого голоса. Но ей нужно держаться настороже, иначе он обманет. А этого она не может себе позволить. Она не рискнет жизнями людей только потому, что ее ублажает человек, который вполне может оказаться шпионом.
Она уселась в маленьком садике за высоким каменным домом. Нет, ему нельзя доверять. Все его старания завоевать ее доверие могут оказаться только попыткой ее использовать. У него есть братья. Может, сломив оборону Бронуин, он призовет их сюда? Станет хвастаться, что она будет делать все, как пожелает он, и для того, чтобы сделать покорной и послушной, достаточно поцеловать ямочку под коленями?
Она встала и быстро направилась к оконечности полуострова. Солнечные лучи бились о скалы, и море, тихое и покорное, лежало у ее ног.
Быть лэрдом клана — большая ответственность. Много-много людей ожидало от нее защиты, а иногда и просто еды. Она честно старалась узнать и понять каждого члена своего клана. И поэтому нельзя расслабляться ни на секунду. Даже когда Стивен держит ее в объятиях, нужно научиться защищаться от него. Не позволять чувствам брать верх над разумом. И если когда-нибудь она поймет, что сможет доверять ему, тогда заглянет в свое сердце.
— Бронуин!
— Что тебе, Дуглас? — спросила она, оборачиваясь и глядя в карие глаза молодого человека. В них, как и в глазах остальных ее людей, светился один и тот же вопрос. Они тоже не знали, стоит ли доверять Стивену, и ждали ее приговора. И тогда будут судить и ее тоже. Если она ошибется, потеряет уважение всего клана.
— Я получил весточку, что Макгрегоры снова собираются угнать сегодня скот.
Бронуин кивнула, зная, что у Дугласа везде свои шпионы.
— Ты уже сказал кому-то?
Дуглас помедлил, верно поняв смысл ее слов.
— Никому.
Она снова отвернулась к морю.
— Я сама поведу людей, и мы покажем Макгрегорам, кто такие Макэрроны. Не позволю, чтобы над нами опять смеялись.
— Я рад снова скакать рядом с тобой, — улыбнулся Дуглас.
— Только никому не проговорись о наших планах. Никому. Ясно?
