Джефри отодвинул тарелку и допил чай.
— Полагаю, местные дворяне приедут с визитами сегодня утром. Поскольку мне лучше использовать это время для осмотра поместья, предоставляю вам принять их и договориться об удобном времени для моей встречи с ними. Вероятно, на этом деревенском балу, который вам хочется устроить, — заявил он. — Не ждите меня к ленчу. Повар даст мне что-нибудь с собой. Увидимся за ужином, милая Колючка.
И с этими словами он удалился, погладив ее по голове, как послушного спаниеля.
Роза резко оттолкнула тарелку. Настроение ее совершенно испортилось. Ну, ему лучше поостеречься, или она начнет кусаться! Действительно, сегодня утром здесь появится половина графства, и она так мечтала встретить знакомых своего детства вместе с красивым мужем. Однако, будучи оптимисткой, Роза принялась обдумывать романтичный ужин, решив надеть соблазнительное платье травянисто-зеленого цвета с бесстыдно низким декольте. Вряд ли леди Лавиния прибудет в Шенстон уже сегодня. Если, конечно, не загонит лошадей на всех перегонах между почтовыми станциями. Итак, по меньшей мере, сегодняшний вечер Роза проведет наедине с Джефри. И как только ее цель будет достигнута, он сам отправит назойливую мать обратно в Лондон и будет слоняться за женой по дому, как томящийся от любви юнец.
Роза бродила по мощеным дорожкам сада. Вечерний воздух был тих и прохладен. Лишь слабый свет остался от умирающего дня, и роскошная луна обещала превратить зеркальную гладь озера в чеканное серебро. Роза подняла глаза к небу и считала застенчиво появляющиеся звезды, пока их не стало слишком много. Деревенская тишина нарушалась энергичным стрекотанием кузнечиков и кваканьем лягушек. Из дома доносилась тихая музыка. Отдаляя свое возвращение, Роза облокотилась о садовую ограду. Она представляла эти обширные лужайки залитыми солнечным светом, оживленными множеством смеющихся пухленьких детишек с темно-каштановыми локонами — ее с Джефри детишек.
Она не видела Джефри с самого завтрака и не знала, спустился ли он в гостиную. Желая разделить с ним восторг этого вечера и, решив, что в ее интересах поймать его, пока какой-нибудь новый проект не отвлек его внимание, она обогнула дом и подошла к веранде. Оберегая пышные юбки от кустарников, окаймлявших дорожку, она поднялась на веранду по широким каменным ступеням и подошла к ярко освещенным окнам с отдернутыми бархатными шторами. Бросив взгляд в гостиную, она ошеломленно остановилась, и мучительная гримаса исказила ее лицо.
Ее красивый муж стоял перед камином, увлеченный беседой не с кем иным, как с мисс Шэрон Бартли-Бейкон. Роза прижала пальцы к губам, унимая их дрожь. Итак, те, кому лучше бы оставаться в Лондоне, в конце концов, покинули его.
Бриллианты сверкали на белой груди Шэрон и в ее ушах, подмигивали с изысканной вышивки лифа платья. На менее красивой женщине это выглядело бы вульгарно, но Шэрон была ослепительна. Она засмеялась какому-то, видимо, очень забавному замечанию Джефри и игриво подняла руки, поправляя его и без того безупречный галстук. Леди Лавиния царственно восседала на атласном диване, одобрительно глядя на красивую пару. Роза резко отвернулась, сжимая кулаки, зашелестели юбки из жесткой тафты.
— Эта старая ведьма, должно быть, загнала до смерти не одну упряжку, чтобы поспеть в Шенстон к ужину, — проговорила она. — Ну, мне можно не спешить: Джефри точно в гостиной! И совершенно явно не занят документами! Ему также совершенно безразлично, что его жена еще не появилась.
Слезы жгли ее глаза. Неожиданно она почувствовала себя ребенком, играющим взрослую в платье из травянисто-зеленой тафты, надетом совсем недавно для обольщения мужа. Она застенчиво поддернула лиф повыше, прикрывая полуобнаженную грудь. Ох уж эти лорды и леди бомонда! Они все так уверены в себе и своих правах, данных им обществом и титулами! Так уверены, что не находят времени взглянуть с высоты своих аристократических носов на тех, кого считают ниже себя! Роза кипела от негодования и обиды.
Растеряв собственную уверенность в себе, со свинцовой тяжестью в сердце, она прошла по веранде к маленькой боковой двери и незаметно вошла в дом. Вот и разрушены все надежды на сладостный медовый месяц и редкий шанс побыть наедине с Джефри. Вот и украдено время, отведенное ей на то, чтобы зародить и укрепить в муже любовь и преданность. В сопротивляющемся муже, необходимо добавить. Он может сколько угодно повторять, что ему ненавистно общество Шэрон, но его поведение в отсутствие жены говорит о другом. Он просто хотел, чтобы мать оставила его в покое. И чтобы Шэрон не претендовала на его титул и богатство. Но ее пылкие проявления страсти были ему весьма приятны.
Роза медленно поднялась по лестнице в свою спальню. С каждым шагом ее гнев разгорался.
— Ну и пусть получает ее, если хочет. У меня есть все, чего хотела я: мне гарантировано имя, титул и богатство. И он дал слово, что наш брак — всего лишь деловое соглашение и ничего больше. Что ж, мы оба можем играть в эти игры. Он сказал, что я имею право жить своей жизнью, поступать, как мне нравится. Я так и сделаю!
Все это она заявила себе, не подумав, что муж может и не одобрить ее независимости.
Не вызывая Летти, Роза медленно разделась, швырнув раздражавшее ее теперь платье на стул, и забралась в постель, прихватив Вилли. Она лежала в темноте, прислушиваясь к доносившемуся из гостиной смеху. Поздно вечером, так и не сумев заснуть, она услышала, как с тихим скрипом открывается и мягко захлопывается дверь гардеробной. Из темноты словно выплыло лицо мужа, освещенное слабым светом свечи. Увидев, что глаза жены открыты, Джефри поставил подсвечник на ночной столик.
— Ну, Роза, — мрачно заговорил Джефри назидательным тоном школьного учителя, — не могу считать ваше сегодняшнее поведение приличным. Вы оскорбили мою мать, отказавшись спуститься к ужину в вечер ее приезда.
Неожиданно все горести Розы смыла волна удушающей ярости. Ярости, порожденной беспомощностью перед силой любви к человеку, который явно не желает ее. Ярости от наглости его матери, посмевшей явиться к ним в такое время. И неужели Джефри не понимает, что подобная бестактность оскорбляет его жену?
— А разве меня не должно оскорбить то, что мой муж даже не заметил моего отсутствия? Или что мой — НАШ медовый месяц нарушен этим вторжением почти сразу же после принесенных нами клятв?
Изумление на лице Джефри сменилось недоверием.
— И по этой причине вы спрятались в своей комнате, как надувшееся дитя?
Не успев осознать, что она делает, Роза схватила подушку и швырнула в ошеломленного маркиза.
