К полудню он отобрал себе людей. К вечеру отряд был готов выступить. Обычно путь от Мекнеса до Сале занимал три дня. На сей раз отборные молодцы на лучших лошадях из конюшен Абдаллаха ехали всю ночь, весь следующий день и еще одну ночь. На утро второго дня со времени их отбытия из Мекнеса, как раз в тот момент, когда стража отворяла городские ворота, они неожиданно налетели на Сале, смели горстку стражников у ворот, ворвались внутрь и захватили касбу прежде, чем начальник стражи успел выскочить из постели.
У ворот касбы произошла небольшая стычка, и во дворе тоже пришлось побряцать оружием, прежде чем захватчики одолели сопротивление изумленного гарнизона. Дик во главе отряда подъехал прямо к широкому главному входу дворца, стоявшего во дворе слева. Но здесь его встретили три стражника, одетые в те самые, столь памятные ему, коричнево-белые полосатые джеллаба.
Дик не помнил их, но должен был признать, что бились они отчаянно, и это даже задержало его, хотя и ненадолго. Дик сразился с главным, начальником гарнизона, а с остальными двумя бились его товарищи. Сначала Дику пришлось нелегко. Стражник, несомненно, оказался искусным бойцом. Но и Дик был не слабее, к тому же не избалованный дворцовой жизнью. Вскоре первый яростный порыв стражника стал ослабевать, и Дик почти огорчился, когда почувствовал, что лезвие его ятагана пронзило плоть, ударившись о кость. Хлынул поток алой крови. Голова стражника запрокинулась, глаза закатились, лицо обмякло, колени подогнулись, клинок, выпав из руки, звякнул о каменный пол.
Некогда было ждать, не было времени наклониться и проверить, жив ли он. Дик перешагнул через распростертое тело и поспешил во дворец. Двери вели в широкий зал, где многочисленные слуги скорчились, стоя на коленях, чтобы продемонстрировать невиновность, неучастие в бою, и упрашивая о пощаде. Широкие арки справа и слева вели в залы для совета и в большой зал; дальше начинались спальни, кухни и множество комнат, предназначенных для хозяйских гостей. Позади зала для приемов находилась дверь в личные покои паши, а винтовая лестница за ними вела в гарем.
Точное устройство здания не было известно Дику, но он знал, что есть и другие двери, кроме тех, в которые вошли они, и что нужно быстро сделать следующее: схватить Зайдана и его подозрительных гостей и перекрыть все возможные пути к бегству. Особенно Дик хотел добыть Зайдана — добыть для себя.
Он повернулся к перепуганному рабу, который, похоже, был здесь управляющим, и схватил его за загривок. Тот вытянул шею и жалобно проблеял что-то. Распаленный Дик не сразу сообразил, что его свирепый вид, кровь на одежде, окровавленный ятаган в руке перепугали беднягу.
— Не трясись за свою шкуру, слизняк! Не стану я марать свой клинок в твоей дрянной крови! Вставай и веди меня в комнаты хозяина. Вставай, говорю — алуф!
Он рывком поднял раба на ноги.
— Да, да, господин! К вашим услугам! — забормотал тот.
— Погоди!
Дик обернулся, придержав слугу. Его люди потоком вливались со двора, и он подозвал лейтенанта Яхья эн-Нара.
— Арестуй остальных и перекрой все выходы! Никого не впускать и не выпускать без моего разрешения. Бен-Ашра! Абид! Зераг! Эль-Алуд! За мной!
Он ринулся вперед, наподдав слуге пинка.
— Ну, веди, собака!
Не прошло и десяти минут с момента вторжения, как они бросились бегом через зал приемов к запертой двери, ведущей в личные жилые покои Зайдана.
Дик изо всех сил ударил ногой по краю дверной панели возле замка. Раздался треск дерева, лязг металла, и дверь распахнулась. Они побежали по коридору, который через несколько метров расходился направо и налево. Направо было темно и пусто. Налево была дверь, ведущая к дневному свету — открытая, чуть покачивающаяся на петлях, как будто кто-то только что в спешке прошел через нее.
Дик произнес замысловатое английское ругательство и ринулся туда, догадываясь, что пташка его улетела, но не подозревая, что его ждет. Он уже почти приблизился к выходу, когда споткнулся и упал, налетев на нечто, показавшееся ему свертком ковров. Ятаган со звоном полетел на пол, но, даже падая, Дик успел почувствовать в тюке что-то твердое, извернулся, сделав кувырок, и через секунду уже стоял на одном колене с оружием в руке, готовый отразить любое нападение.
Нападения не последовало. Шедшие за ним остановились и столпились в проходе, ожидая. Связка ковров не шевелилась.
Мгновение люди стояли, затаив дыхание. Потом Дик в ярости ринулся вперед, убежденный, что преграда приготовлена специально, чтобы задержать его. Он и сам не знал, почему не изрубил ятаганом сверток вместе с человеком, который прятался в нем. Вместо этого он бесцеремонно схватил ковры и потащил по коридору к свету.
Там на самом деле был человек. Из растрепавшегося свертка показались ноги и свалился шлепанец. Дик не заметил кровавого следа, потянувшегося за свертком, и остальные — четверо солдат и обалдевший слуга — тоже не обратили на это внимания. У дверей Дик грубо рванул человека за джеллаба.
— Какого… — начал он свирепо, но вдруг умолк, вытаращил глаза, и упал на колени. — Сол! Лерон! Лерон Сол! Боже, если бы я знал!
Глубокие карие глаза на смуглом лице, сером от потери крови, широко раскрылись и зажглись удивлением.
— Дик? — прошептали бескровные губы. — Мистер Дик! Это вы? Я… Я пытался остановить этого зверя. Долгие месяцы я вынашивал план мести. У меня… У меня был нож — под рубашкой. Но когда он появился, я был не готов. Он пошел по коридору, я понял, что он убегает от меня, и бросился на него. Я хотел заколоть его, но он оказался намного сильнее меня. Он выиграл эту игру. Боюсь, что…
Дик наклонился над ним.
— Куда он направился?
Раненый указал взглядом на дверь;
— Туда! В сторону конюшен. Схватите…
Сол закрыл глаза и уронил голову на пол, мощенный плитками. Но Дик задержался и прижал ухо к тощей груди. Сердце билось — слабо, но билось. Он поднял глаза на людей, столпившихся в ожидании в сумрачном коридоре, и во взгляде его было столько горькой ненависти и гнева, что мужчины невольно попятились.
— Абид! Беги и найди гарра — хирурга — и поскорее! Бен-Ашра! Разыщи Яхья эн-Нара и вели сразу же идти сюда и взять с собой несколько человек. Поторопитесь!
Два солдата понеслись, как стремительные тени. Дик беспокойно мерил шагами коридор от распростертого тела до открытой двери. По выражению лица невозможно было догадаться, какая буря бушует в его душе. Конечно, он должен броситься в погоню за Зайданом. Но нельзя оставить Лерона Сола. К тому же, он возглавляет операцию, и ему следует быть здесь, в центре событий, а не гнаться за единственным мятежником. В конце концов, не так уж важно, сбежал Зайдан или нет, как бы ни хотелось Дику поймать его. Гораздо важнее захватить Сале и остальных главарей заговора. Лишенное сердца восстание захлебнется, и Зайдану останется только искать спасения в бегах. Но, поддайся Дик минутному порыву, может случиться так, что он не поймает Зайдана и не удержит касбу, а тогда все его предприятие потерпит полный провал.
