— Если бы я только могла, Рори! Но шеф-повар ни за что не отпустит меня в такое время. Я уже приготовила столько пирогов к Рождеству, что мне кажется, мои волосы насквозь пропитаны их запахом, который не исчезает даже после того, как я вымою голову.
— Нет, ваши волосы пахнут цветами, Софи, — произнес он с нежностью в голосе. Морган проводил девушку до калитки дома, как всегда делал после того, как был приглашен на чай, хотя приглашение больше не повторялось. Они возвращались из театра, где смотрели драму, которая произвела на Софи неизгладимое впечатление.
— Дорогой Рори, — прошептала она, тронутая его комплиментом.
Стояла темная ночь, и порывистый ветер заставил ее ближе подойти к нему.
— Есть только один способ сделать так, чтобы вы встретили Рождество вместе со мной.
— Какой же? — полюбопытствовала Софи.
— Уйти из «Олд-Шип».
— Вы же знаете, я не могу этого сделать сейчас.
— Вы могли бы, если бы мы обручились. В этом случае вы с Антуаном могли бы до свадьбы переехать жить к моей матери и сестре Элен. Я люблю вас, Софи. — Его голос звучал проникновенно. — И хочу, чтобы вы стали моей женой!
Ее глаза изучающе смотрели на Моргана. Они сильно сблизились, и она любила его за глубину и нежность и за все те качества, которыми восхищалась в мужчинах. Она ответила ему правдиво, сказав то, что думает.
— Я очень люблю вас, Рори, но должна сначала устроить свою жизнь, прежде чем смогу размышлять о замужестве.
Он крепко прижал ее к себе.
— Это из-за Антуана? На его счет не беспокойтесь. Я люблю мальчика и буду относиться к нему, как к родному сыну.
Софи высвободилась из объятий капитана и отступила на шаг, кутаясь в пальто от пронизывающего ветра, дующего с моря.
— Рори, мне ужасно тяжело причинять вам боль, но думаю, это вряд ли возможно. Вы любите Антуана, и он в свою очередь рано или поздно станет считать вас родным отцом, потому что ему очень нравится ваше общество. И в будущем он станет настоящим джентльменом просто потому, что вы всегда будете перед глазами, и он станет брать с вас пример. Но этого нельзя допускать! Я должна сделать все, чтобы он душой и сердцем чувствовал себя истинным французом и всегда помнил, что его корни не здесь, а на том берегу!
— Вы хотите сдержать обещание, данное его матери, и получается, счастье ребенка отходит на второй план.
— Нет, он сейчас вполне счастлив. У него есть Клара, Билли и я.
— И он все еще скучает по своим родным. Когда вы собираетесь рассказать ему всю правду?
— Еще до того как Антуан начал ходить в школу, я рассказала ему, что его родителей больше нет на земле, и они сейчас на небесах. А он ответил: это значит, что там они встретились с его бабушкой и дедушкой и им хорошо вместе. Дети могут принять смерть родителей, но никогда не смирятся, если их бросили. Так получилось, что я заменила ему мать, и я дам ему ту любовь и заботу, которую дала бы она. И так будет, пока он не вырастет и, даст Бог, однажды вернется на родину.
Лицо Рори пошло пятнами и приобрело злое выражение.
— Вы хотите сказать, что я должен ждать до тех пор, пока Антуан не вырастет?
— Нет, я бы никогда не попросила вас ждать меня!
Морган редко терял самообладание, но сейчас почувствовал, что в нем просыпается ярость.
— Получается, я так мало значу для вас?
— Не придирайтесь к словам! Я дала обещание и должна выполнить его. В его руках и в руках таких же детей, как он, будущее всей Франции. Справедливость восторжествует, и моя бедная страна снова обретет свободу и независимость. — Софи прикрыла глаза дрожащей рукой, борясь с подступившими слезами. — И для меня нет ничего важнее той ответственности, которую я несу за ребенка.
Весь гнев Моргана испарился.
— Тогда позвольте мне разделить с вами эту ответственность.
— О, Рори! — Она покачала головой. — Неужели вы не слышали ничего из того, что я сказала?
— Слышал каждое слово и все понимаю.
Софи посмотрела на него:
— Тогда докажите это, и оставим этот разговор.
Капитан кивнул, не желая расстраивать девушку, и она знала, что его чувства к ней остались прежними.
* * *
На прощанье Софи и Рори обменялись рождественскими подарками. Он подарил ей книгу, написанную путешественником, плававшим в Индию. В рождественские дни Софи очень скучала по Рори, хотя после работы весело проводила время в обществе Клары и мальчиков. Праздник выпал не на воскресенье, и это был обыкновенный день. Все магазины работали, и торговля шла как обычно, только на улицах дети распевали песни, а в церкви звонили колокола. Софи, как всегда, была занята и смогла улучить лишь минутку, чтобы зайти в церковь Святого Николая.
Рори возвратился в город через два дня после Рождества, но немедленно получил приказ отправляться вместе со своими людьми в Дорсет. Там контрабандисты убили троих таможенников, а еще пятерых ранили.
За последнее время преступники потеряли всякий страх, промышляли дорогими товарами и спокойно высаживались на берегу. Они то и дело меняли тактику, плавая теперь в основном на маленьких рыбацких лодках, которые были незаметны в море. Рори отправили в Дорсет после нескольких неудачных попыток поймать контрабандистов. Ему предстояло иметь дело не с простыми преступниками, но он не сомневался, что справится.
— Надеюсь, что новый год мы встретим вместе, Софи, — сказал Рори, сообщив ей новости о своем новом назначении.
Хотя девушка и раньше знала, что капитана могут перевести в другое место, известие стало для нее настоящим ударом.
Рори снова пригласил ее в «Касл-Инн», но как раз в этот вечер в «Олд-Шип» устраивали бал. Софи не надеялась, что ей удастся отпроситься, но шеф-повар, помедлив с ответом, кивнул:
— Все рождественские праздники ты много работала, так что после трех можешь быть свободна.
В канун нового 1794 года в платье, любезно предложенном Генриеттой, Софи все танцы танцевала с Рори, и на этот раз Том Фоксхилл не нарушал их идиллии. Спустя час после полуночи Рори отвез Софи домой.
— Пожалуйста, не подвергайте свою жизнь сильному риску в Дорсете, — попросила она, когда они прощались у калитки дома.
— Вы так беспокоитесь за меня…
— Как же иначе? Вы самый добрый, самый лучший человек из всех, кого я когда-либо знала.
Это был не совсем тот ответ, который Морган желал услышать от нее. Он бы предпочел, чтобы она разразилась слезами, призналась бы, что не может без него жить, но Софи всегда говорила от чистого сердца и никогда бы не сказала того, чего не чувствует.
— Я буду регулярно писать вам, — пообещал он.
