— Я буду регулярно писать вам, — пообещал он.
— И я тоже. — Неожиданно она уткнулась головой в его плечо, и в ее голосе послышались слезы. — Неужели в моей жизни никогда не настанет конец расставаниям?
Он погладил ее по голове, взял за подбородок и, приподняв лицо, заглянул ей в глаза.
— Вы должны были понимать, что рано или поздно мне придется уехать.
— Да, конечно, я была к этому готова.
— Тогда почему же сейчас вы так расстроены?
— Потому что вы едете навстречу опасности, и я не знаю, когда снова увижу вас.
— Я всегда буду возвращаться к вам. — Его голос охрип от желания, которое капитан испытывал к Софи. — Ничто не отнимет вас у меня до последнего дня моей жизни!
При этих словах она вздрогнула и посмотрела на него глазами, полными страха.
— Не говорите о смерти!
— Софи, любовь моя! — Морган прижался к ее губам и поцеловал с такой страстью, как никогда не целовал раньше.
Рори не сомневался, что она любит его больше, чем подозревает сама, и питал надежду на будущее.
Когда наконец они расстались, Софи вошла в дом, остановилась в передней и прислушивалась к стуку копыт вдали.
Софи была подавлена и необычно тиха в течение нескольких последующих дней. Она была не в настроении болтать с Полли, которая обожала посплетничать. Софи громко вздохнула, когда официантка подошла к ней и ткнула ее локтем.
— Хочешь услышать последние новости?
— Нет, Полли.
— Ты упадешь, когда узнаешь! У принца и миссис Фиц проблемы!
— Этого не может быть. Ты ошибаешься. — Софи нетерпеливо отмахнулась от подруги.
Но Полли не отставала.
— Я своими собственными ушами слышала, как говорили за двумя соседними столиками, что он слишком много внимания уделяет леди Джерси и недостаточно своей жене!
— Я этому не верю, — ответила Софи.
Полли усмехнулась:
— Это твое дело, но мы здесь хорошо знаем всю правду, когда видим, какие леди приезжают в Брайтон на лето.
За февраль и март принц дважды приезжал в Морской дворец, чтобы посмотреть, как идет строительство. Оба раза он был один, но упорные слухи не прекращались. По ночам в дом Клары периодически наведывался ее любовник. Софи собиралась ей сказать, что нет смысла скрываться, ведь она давно обо всем знает, но ей не хотелось смущать Клару, которая думала, что о ее секрете никому неизвестно.
В один из визитов принца Том тоже приехал в Брайтон. Хотя по делам ему нужно было быть в Морском дворце, самым важным он считал встречу с Софи. Вспоминая ее уклончивость по отношению к нему в их последнюю встречу, в этот раз он решил сделать предложение, на которое она не сможет ответить отказом. Поселившись в «Касл-Инн», Том сел за столик в своей комнате и написал девушке. Затем запечатал письмо и отправил его с посыльным.
Софи была крайне занята на кухне, когда принесли письмо. С нетерпением она вскрыла конверт.
— Передайте мистеру Фоксхиллу, — сказала она посыльному, ждущему ответа, — что я принимаю его приглашение и встречусь с ним завтра в назначенное время.
Остаток дня она то и дело возвращалась мыслями к письму и к тому, что согласилась завтра встретиться с Томом. Она сумеет уйти с работы на два часа пораньше, оставив Ези, который без труда со всем справится. Жалко, что у нее нет нарядного пальто, чтобы надеть на свидание, но пока что она не могла позволить себе обновку. Однако, приехав в гостиницу, она сразу же снимет свое, ведь внутри тепло.
Назавтра в полдень Софи ушла с кухни и переоделась в свое лучшее платье из мягкой темно-красной шерсти, которое она специально захватила с собой на работу. Девушка встала перед зеркалом и надела новую воскресную шляпу Клары, с широкими полями, бледно-серого цвета, с изящным цветком, которая очень шла ей. Также Клара одолжила ей пару перчаток, сказав, что немыслимо появиться в королевском доме в заштопанных перчатках, которые Софи обычно носила в холодную погоду.
— Это Том пригласил меня, и я даже не знаю, будет ли там принц, но ради Тома я должна выглядеть самым лучшим образом, раз в этот вечер я его спутница.
Воздух был холодный и морозный, и, казалось, низкие облака почти касаются мрачного оливково-зеленого моря. Она увидела Тома раньше, чем он ее. Софи ждала его у главных ворот и наблюдала, как этот высокий красивый мужчина, в упругой походке которого было что-то тигриное, шагает ей навстречу. Она почувствовала, как ее пульс учащенно стучит. У нее всегда замирало сердце при виде Тома, так же как тогда, когда она, лежа на земле, открыла глаза и впервые увидела его. С тех пор это была их пятая встреча, нет, только четвертая. Почему все в нем было для нее загадкой? Наконец он увидел ее.
— Как мило, что вы согласились прийти, Софи. Я только вчера вернулся из-за границы, столько дел накопилось, извините, что опоздал.
— Не стоит извиняться…
Дворецкий заметил их и открыл дверь. Том провел девушку в переднюю, где было тепло, как и предполагала Софи, и она с облегчением сняла пальто. Том хорошо знал прислугу принца. Им навстречу вышел другой дворецкий и повел по роскошному коридору, почти такому же широкому, как бальный зал.
Переступив порог комнаты, Софи увидела стол, накрытый персидской скатертью, и ящик, стоящий на нем. Том вынул из кармана ключ, повернул замок и открыл крышку. Аккуратно достал какой-то сверток.
— Эти вазы проделали непростой путь, но все же добрались до места в целости и сохранности.
— Неужели не откололось ни кусочка? — взволнованно спросила Софи. Ей выпала возможность увидеть хоть что-то родное, из Франции, и, может быть, даже прикоснуться к этим вазам, которые Том привез сюда.
— Все верно. — Том продолжал раскрывать упаковку с сосредоточенным видом. — Будем надеяться, что нет никаких повреждений.
Софи даже затаила дыхание, когда он достал первую вазу, закутанную в синий шелк, и поставил ее на стол. Затем вытащил вторую, тоже завернутую в шелк. Обе вазы, насколько Софи могла судить, были около четырнадцати сантиметров высотой. Дворецкий, стоявший в стороне, открыл перед гостями дверь в огромный салон, а затем снова прикрыл, оставив молодых людей наедине.
Это была роскошная комната со стенами цвета морской Волны. Камин, ручки и ножки кресел, столы и стулья, канделябры и роскошные часы, которые, Софи знала точно, могли быть привезены только из Франции, украшала позолота. Еще в комнате был позолоченный старинный секретер, на который Том выставил вазы.
— Я бы хотел развернуть вазы, если вы пожелаете, Софи, — произнес он очень мягко, почти шепотом.
