Теперь невиновность Роберта казалась маловероятной. Он был вовлечен, но насколько? Она гнала от себя мысль о его предательстве. Кто, кто же мог быть в ее доме? Кто знал о существовании книги?
Вдруг ее словно озарило: она вспомнила, что говорила о записях Саймону. Саймон? Неужели он мог участвовать в этом?
Нет! Ли хотела отмести эту мысль, находя оправдания для него: она слишком давно его знала. Саймон был партнером Роберта, а до него — его отца. Но ведь он упорно оборонялся сегодня, когда она затеяла этот разговор. «Пожалуйста, только не Саймон», — молилась она про себя.
Кто тогда?
Ли смотрела на пол, пытаясь связать все события воедино, найти подозреваемого. Она вдруг вспомнила: незнакомец!
Он был около доков, когда она выходила из конторы. Он мог видеть, как она пошла в приют, и знать, что ее нет дома.
Саймон тоже знал, что ее не будет дома.
Кто же влезал к ним в дом сегодня? Кто искал книгу? Какая еще причина могла быть для того, чтобы обыскивать комнату? Ничего ведь не пропало.
— Ли?
Она вскрикнула и выпрыгнула из кресла, прижав руку к горлу. Пульс бился часто-часто.
— Кэбот? — выдохнула она с облегчением. — Ты испугал меня.
— Извини. — В секунду лицо его из открытого и доброжелательного стало замкнутым. Он прошелся по комнате, снимая перчатки, затем бросил их в шкаф, не сводя с нее взгляда.
Ли облизнула пересохшие губы. Покалывание в спине прекратилось. Очевидно, что сегодня незнакомец уже не вернется. Она оглядела комнату и убедилась, что все было теперь на местах.
Ярко-голубые глаза буравили ее. Кэбот стоял в напряженной позе, стиснув зубы до того сильно, что под скулами перекатывались желваки. Ли вдруг осознала, что он разозлился.
Ли видела его разочарованным, нетерпеливым, но никогда злым. Он всегда контролировал себя. Но только не сегодня. Она даже забыла о злоумышленнике. Предчувствуя неприятный разговор, она внутренне напряглась, обхватив себя руками за талию.
— Что-то… не так? — запинаясь спросила она, интуитивно понимая, что он злится на нее. Но почему? Она не видал его целый день и почти всю неделю.
— Что же может быть «не так»? — процедил он абсолютно спокойным голосом. — Разве только то, что моя жена скачет, как до смерти перепуганный заяц, каждый раз, когда я приближаюсь к ней ближе, чем на десять шагов.
— Это не правда. Я просто не слышала, как ты зашел. — Ли, натянуто улыбнулась, пытаясь убедить его в этом, несмотря на то, что Кэбот даже не взглянул на нее.
Как всегда в его присутствии, она почувствовала, как волнение сильнее охватывает ее, пробуждая в ней огонь желания, спрятанный глубоко внутри. Неуверенная в его настроении, она старалась держать себя в руках.
Сбросив широкое черное пальто, он содрал с себя узкий галстук и дернул воротничок рубашки так, что одна пуговица отлетела в другой конец комнаты.
Она сделала шаг назад, пытаясь успокоить свое волнение.
— Рано пришла домой?
Сарказм, относящийся к ее поздним возвращениям с работы в последнее время, нельзя было не услышать.
— Да. — Ли посмотрела на его напряженное, злое лицо. Неожиданная мысль пришла ей в голову, но она отбросила ее. — Я заехала в приют по дороге домой. Там у них новый мальчик. Тимми зовут его. Она чувствовала любопытство и досаду одновременно. «Интересно, почему он такой раздраженный?» — подумала Ли про себя.
Кэбот сдернул с себя рубашку, даже не расстегнув манжет, и уронил ее на пол.
— Ты не должна отчитываться передо мной, как провела свой день.
Какая-то нервозность исходила от него, накладывая отпечаток нетерпения на его обычно ровную мане — ру поведения. Она с интересом смотрела на него, удивленная этими новыми эмоциями, и почувствовала, как странная теплота прилила к ее животу.
Его рука замерла на брюках, уже наполовину расстегнутых, обнаживших упругий живот и волосы.
— Знаешь, начиная с Рождества… — Он запнулся и закрыл глаза, как бы взвешивая каждое свое слово. — Тебе не нужно избегать меня. Я не буду срывать с тебя одежду, когда мы наедине. Я все-таки себя контролирую.
— Я это знаю.
Ли осторожно смотрела на него, пытаясь найти разгадку этого нового настроения. Напряжение волнами исходило от него. Видно было, что он хочет сказать что-то еще. Она почувствовала, как ноги заливает теплом. Решение, которое она искала и от которого отказывалась, снова пришло на ум.
Скрипнув зубами он наконец сказал:
— Послушай, поначалу я думал, что ты избегаешь меня, потому что я пристаю к тебе. Я хотел дать тебе время, чтобы ты убедилась, что я сдержу свое слово, и, может быть, ты поймешь, что ты тоже хочешь меня. — Он поднял глаза, и у нее защемило в груди. — Потому что я знаю, что это так.
Ли облизнула губы, не смея отрицать эти слова. Она не понимала, о чем он говорит.
Ей хотелось плакать, или смеяться, или кинуться ему в объятия, потому что новые чувства овладели ею.
В ее желании быть с ним не было больше чувства вины. И к тому же ей непреодолимо хотелось узнать его тело. Наконец она разрешила этим надоедливым мыслям выйти наружу. Что это такое — близость с ним?
— Может быть, я была неправа? Может быть, мне нужно было тебя раззадорить? — сказала она и посмотрела на него, подняв вверх подбородок.
— Я не говорю, что я буду это делать с тобой, — сказал он со вздохом. — Я не понимаю, почему ты не признаешь, что что-то чувствуешь ко мне? Ты не можешь врать в тот момент, когда я целую тебя. Как ты можешь обманывать себя?
— Я не могу.
Ли, пораженная своими собственными словами, посмотрела на него. Она хотела быть с ним, хотела , чувствовать его тело, и ей было совершенно не важно то, что он не любил ее. Он был ей небезразличен, но ведь она тоже не любила его. Она вдруг засомневалась в этом, но не стала углубляться в свои чувства. Она сделала шаг к нему, ноги ее дрожали.
— Чего ты не можешь? — Фыркнул он.
— Врать. Не могу больше врать. — Если она не была уверена в чем-то относительно Роберта, то в отношении Кэбота все встало на свои места. Он никогда не предлагал ей вечной любви, но был честен, может быть даже слишком честен, в признании своего физического влечения к ней.
Он оторопел, глаза его сузились. Свет пламени озарял его спину и плечи, выделяя округлые мышцы груди.
— Что ты сказала? — переспросил он.
— Я… хочу… тебя. — Ли произнесла эти слова медленно, с расстановкой, так, чтобы у него не было возможности неправильно ее понять, а у нее взять свои слова назад.
Она глубоко вздохнула и потянулась к его груди, чтобы потрогать шрам. Загорелая гладкая кожа съежилась под ее пальцами. Он сжал ее запястье.
Желание, сомнение, страх промелькнули в его глазах. Кэбот пожирал ее глазами, рука его обжигала ей кожу. Напряженное ожидание повисло в воздухе. Он смотрел на нее, не зная, надеяться ему или, в который раз, разочаровываться.
