— Если бы этот никчемный человек исполнил свой долг, мы бы никогда не дошли до такого. Если бы осмелился показаться мне на глаза, я бы не побоялась высказать ему в лицо все, что я...
Раздался настойчивый стук в дверь, и в гостиную заглянул встревоженный Джеммел, даже не дождавшись разрешения войти. Бросив всего один взгляд на лицо дворецкого, Арабелла поняла: что-то произошло. Даже миссис Тэттон умолкла на полуслове, едва взглянув на Джеммела.
— Это ге... — Покосившись на пожилую женщину, дворецкий поспешно поправился: — Господин. Только что показался на улице.
— Я не слышала шума колес, — удивилась Арабелла.
Ее мать побледнела от ужаса.
— Торопитесь, миссис Тэттон, Джеймс проводит вас наверх, — произнес Джеммел, жестом подзывая пожилую женщину.
Ее мать вскочила на ноги, напрочь забыв про чулки Арчи, которые только что штопала. Шитье упало на пол.
— О, боже правый! Боже правый! Он меня заметит, непременно заметит!
Она в панике всплеснула руками.
— Сохраняй спокойствие, мама, у нас еще есть время. Нет, оставь это здесь, — быстро произнесла Арабелла, когда ее мать с трудом наклонилась, чтобы подобрать разбросанные чулки. — Я о них позабочусь. Иди с Джеймсом, поспеши!
Миссис Тэттон, прихрамывая, заторопилась к дверям, где ее взял под руку лакей и поспешно повел к лестнице.
Дольше медлить было нельзя — Джеммел уже заторопился к двери, чтобы открыть ее в тот миг, как его светлость появится на крыльце, поднявшись по каменным ступенькам. Арабелла доверяла дворецкому и знала, что он не откроет дверь до тех пор, пока мать не поднимется в свою комнату, даже если для этого ему придется совершить немыслимое — заставить герцога ждать за дверью собственного дома.
Арабелла опустилась на колени, поспешно собирая чулки Арчи. Она услышала, как открылась входная дверь.
Раздался голос Джеммела.
Затем заговорил Доминик. По коридору уверенно зазвучали его ровные шаги. Арабелла схватила последнюю пару чулок и засунула их под подушку одного из кресел в тот самый миг, как герцог вошел в гостиную.
Арабелла подскочила, взволнованная, запыхавшаяся. Щеки раскраснелись, несколько прядей выбились из прически и в беспорядке вились вокруг лица. Она учащенно дышала.
— Я занялась штопкой чулок, — произнесла она, поспешно запихивая вещи глубже, с глаз долой.
— А зачем тебе вообще что-либо штопать? Или я даю тебе недостаточно денег, чтобы купить новые?
Заметив, как Арабелла напряглась и покраснела, Доминик тут же пожалел о своих словах.
— Не люблю зря выбрасывать вещи, — произнесла она. — Это расточительство. Несколько стежков — и чулки почти как новые.
В его душе снова шевельнулось смутное беспокойство, вызванное вопросом, так и оставшимся без ответа: что такого произошло в ее жизни, если в итоге она оказалась в борделе?
Повисло неловкое молчание, которое, в конце концов, нарушила его любовница:
— Ты должен был рассказать мне о дочери лорда Мисбурна, Доминик.
Значит, ложь старика достигла и ее ушей.
— Не о чем рассказывать, Арабелла.
— Не о чем? — Она уставилась на Арлесфорда, и тот заметил, как в ее глазах вспыхнул гнев. — У меня другие сведения. Что ж, теперь не приходится удивляться, почему ты был так недоволен, столкнувшись с ним на маскараде под руку со мной! Я все знаю, можешь более не притворяться.
Арабелла была преисполнена гневом и безрассудно бросала обвинения ему в лицо. Она побледнела, в глазах поселился страх.
— Ты не знаешь ничего, кроме досужих сплетен, Арабелла.
— Хватит, Доминик! Я собственными ушами слышала, как об этом говорила леди Мисбурн!
Он замер, чувствуя, как внезапно участился пульс.
— Ты говорила с леди Мисбурн?
— Не совсем. Я слышала ее беседу с другой женщиной.
— И что именно тебе удалось узнать?
— Скажем, ты заинтересован в том, чтобы сделать ее дочь своей герцогиней. Они ожидают, что в ближайшем будущем ты сделаешь ей предложение.
Доминик коротко, резко рассмеялся, хотя его чувства нельзя было назвать веселыми даже с натяжкой.
— Они могут этого ожидать сколько им угодно, Арабелла, но ничего не получат.
— Да, но она богата, и она дочь графа. — Доминик расслышал в ее голосе нотки горечи и обиды. — Полагаю, ты не станешь отрицать, что она была бы весьма подходящей партией?
— У меня нет намерения жениться на леди Марианне Уинслоу.
Внезапно выражение ее лица изменилось, словно от новой мысли. Горечь и обида сменились искренним беспокойством.
— Но ты ведь не обесчестил ее, Доминик?
Он цинично расхохотался, удивившись тому, как ей такое даже в голову пришло. Несмотря на то что он слыл повесой и распутником, да и вообще его репутация респектабельностью не отличалась.
— Не следует бояться, что эта девушка может лишиться добродетельности моими стараниями, уверяю тебя, Арабелла, — холодно бросил он.
— По крайней мере, имей смелость сказать мне правду!
— Я и говорю тебе правду! — возразил Доминик.
— Я слышала слова леди Мисбурн.
— В таком случае у нее неверные сведения, можешь мне поверить.
— Нет!
— Да, Арабелла!
Они замолчали, глядя друг на друга. В воцарившейся тишине раздавалось только их учащенное дыхание.
— Я не женюсь на леди Марианне по той же самой причине, по которой не женюсь ни на одной другой женщине.
В ее глазах он прочел подозрение, недоверие, потрясение. Доминик знал, что следует остановиться сейчас же, но не смог сделать этого и двинулся вперед.
— Хочешь, я скажу тебе, почему герцогиня Арлесфорд никогда не появится? Хочешь знать всю неприглядную правду?
Арабелла невольно попятилась.
— Хочешь узнать о том, как я тосковал по тебе все эти годы?
Он шагнул ближе.
Арабелла отшатнулась.
— О том, как часто я прокручивал в голове последние слова, сказанные нами друг другу? — Еще один шаг. — Боже правый, Арабелла, я любил тебя!
— Нет! — воскликнула она. — Не говори этого. Я не хочу больше слышать эту ложь. Ты никогда не любил меня! Ты хотел лишь одного — заполучить мое тело, и как только это случилось, ты...
Доминик прижал Арабеллу спиной к стене и положил руку ей на затылок, заставляя поднять глаза, надеясь, что она прочтет правду, от которой так старательно пыталась скрыться.
— Я любил тебя, Арабелла, — с яростью произнес он, глядя ей в глаза.
— Перестань! — Она попыталась отвернуться, но Доминик не позволил. — Почему ты так поступаешь со мной?
— Потому что я любил тебя, — снова повторил он, теперь уже мягче и нежнее, не в силах больше скрывать боль, которую Арабелла причинила ему давным-давно. — Арабелла, — мягко пробормотал Доминик, и она против воли посмотрела ему в глаза. — Арабелла, — снова повторил он, не отводя взгляда, позволяя ей увидеть истину.
