- Не могла же она вот так просто исчезнуть, - бормотала Каллиопа, снова пробуя повернуть очередную неподдающуюся дверную ручку.
- Ее нельзя винить за то, что она не захотела оставаться в одном помещении с Авертоном, - заметил Камерон.
- Она могла сказать мне, куда уходит.
- Скорее всего, она сама не знала. Пойдемте проверим еще ту комнату.
Следующая дверь не была заперта! Она вела в маленький кабинет, где днем работали члены общества с книгами, не подлежащими выносу из здания. Здесь стояли два стола, несколько стульев и большой неуклюжий книжный шкаф. В окно слабо светила луна. Но Клио не было и здесь. Каллиопа подошла к окну, зябко обхватив себя руками за плечи.
- Вы знаете герцога по университету…
- Да, к несчастью. - Камерон остановился на пороге.
- Он и тогда… дурно поступал с женщинами? Бесчестно вел себя? - спросила Каллиопа.
Камерон вздохнул.
- В глазах многих людей он не делал ничего предосудительного. Ничего такого, что не делают каждый день другие молодые люди его положения.
- Но не в ваших глазах!
- Многие из девушек, с которыми он «поступил бесчестно», как вы выразились, были подавальщицами в таверне, дочерьми лавочников, модистками, горничными, не благородными барышнями, у которых нашлась бы защита. И он овладевал ими, не спрашивая их согласия, был груб и жесток. Одна из девушек потом утопилась…
Каллиопа ахнула и на миг зажмурилась, представив, что в холодные волны бросается Клио. Камерон подошел к ней, мягко положил ладонь ей на руку:
- Простите, не нужно было мне рассказывать.
- Нет, вы правильно сделали, что сказали. Он страшный человек. Несчастные девушки…
- Да, несчастные. Одинокие, беззащитные. Но они такие же люди, как мы, и он не имел права поступать с ними так.
Каллиопа чувствовала, как при этих воспоминаниях внутри его закипает гнев. Но ладонь лежала на ее локте все так же мягко.
- Конечно нет, - сказала она. - Но что он хочет от моей сестры? Она-то не безвестная, беззащитная девушка.
- Может быть, он хочет жениться на ней, хочет наследника.
Каллиопа негодующе фыркнула:
- Пусть поищет в другом месте. Клио никогда не выйдет за такого негодяя, и он наверняка это понял после того, как она сумела постоять за себя.
- Возможно, его как раз и привлекает ее сопротивление. Музы Чейз - барышни колючие, строгие. Требуется храбрость, чтобы к ним приблизиться.
Каллиопа повернулась к нему, чтобы рассмотреть его лицо при лунном свете. Как все-таки он необыкновенно красив, сын греческого солнца и моря, полный молодости и свободы!
- Но вы-то подошли ко мне близко…
- Видимо, я храбрец. Или глупец. - Медленно он положил руки ей на талию и привлек к себе.
Она поддалась без сопротивления, одолеваемая любопытством и пьянящим могучим чувством. Голова у нее закружилась, и она ухватилась за его плечи, ища опоры. Никогда еще не была она так близко от мужчины. Ощущение было такое, словно она выпила залпом бокал шампанского. Или, лежа на траве в летний день, смотрела в бездонное небо. Чувства Каллиопы смешались, она перестала сознавать что-либо, кроме настоящего момента. Ее ладони ощущали крепость его мышц, его живое тепло.
- Что же из двух? - прошептала она.
- Скорее, глупец, - произнес он изменившимся голосом.
Словно во сне она видела, как он наклонился и поцеловал ее. Сперва прикосновение его губ было мягким, теплым, бархатистым, дразнящим. Когда же она не смогла отстраниться, а, напротив, придвинулась ближе к нему, поцелуй стал жарче, требовательнее. И что-то в Каллиопе откликнулось на эту требовательность, какая-то первобытная радость, стремительно нараставшая в ней, и она испугалась. Со стоном она приоткрыла губы и почувствовала, как его язык стремится войти между ними. Все исчезло, остался только один он. Одно мгновение, один восхитительный миг.
Но этот миг закончился слишком скоро. В дивный сон Каллиопы ворвался шум с улицы, возвращая ее на землю. Она оторвалась от Камерона и, откинув голову, втянула в себя холодный воздух. Он отстранился, тяжело дыша.
- Каллиопа, - хрипло пробормотал он. - Каллиопа, я…
- Нет, - выговорила она, несмотря на спазм в горле. Ей хотелось заплакать, зарыдать, она сама не знала отчего. Оттого что она его целовала? Оттого что все закончилось? - Пожалуйста, не говорите, что вы жалеете.
- Я не жалею! Разве это возможно? Но…
- И не надо никаких но! Я не могу… я… - Первый раз в жизни Каллиопа Чейз не находила слов. Она повернулась и выбежала из комнаты, сбежала по лестнице и ворвалась в пустую дамскую комнату, словно за ней гнался сам дьявол. Дьяволом этим был призрак ее собственных чувств. Ее слабости.
Она посмотрела в зеркало, с трудом веря, что видит в нем свое отражение. Щеки красные, словно она в жару, волосы в беспорядке, глаза лихорадочно блестят. Она была похожа…
Она была похожа на Клио, убежавшую от герцога Авертона.
Каллиопа, затаив дыхание, смотрела в окно экипажа, ожидая увидеть новые чудеса. Путь до Йоркшира был очень долгим - несколько дней в экипаже с Клио и Талией, бесконечное чтение вслух или игра в карты. И никто не затевал разговоров о том, что на самом деле волновало всех. Но все это стоило того, чтобы увидеть такой странный и восхитительный пейзаж.
Каллиопа никогда не увлекалась нынешней повальной модой на «природу» и «естественные чувства», воспеваемые современными поэтами. Ей ближе был классический порядок. В городе в окружении домов, магазинов, среди аккуратных скверов и ухоженных парков легко было поверить в его возможность. Здесь же подобная вещь была немыслимой. Ей даже стало казаться, что в поэзии есть свой резон. Вспомнилось, что и древние греки не так уж поклонялись порядку, но допускали и безумства, даже кровавые.
Ландшафт был красив, но в этой красоте было много дикого, первобытного. Девственная местность, пустынные пространства рождали мысли об удаленности от мира, о полном одиночестве, о самом крае света. Даже Талия притихла и смотрела через плечо Каллиопы на проплывавшие мимо картины. Покосившиеся каменные стены поднимались вверх по голым холмам, угрюмо-серые на ярко-зеленом. С тех пор как они поменяли лошадей в последней деревушке, эти древние, покрытые мохом стены были почти единственным признаком человеческого присутствия. Только одиноко стоящий фермерский дом да блуждающее стадо мохнатых овец свидетельствовали о том, что здесь живут люди. Зато в избытке хватало древней жизни: римляне, викинги, саксонцы, норманны - все прошли этим путем и оставили спои следы. Но были следы из еще более глубокой древности, с незапамятных времен - курганы и могильники на вершинах холмов.
