Если лорда, воспитанного в спартанском духе, и привели в уныние домочадцы Слейтера, то он это никак не показал. Дом был просторным и чистым, с большой гостиной, спальнями, комнатой для гостей и мансардой над кухней, служившей детской комнатой. Вся мебель из некрашеной сосны и дуба была самодельной. Единственным намеком на изысканность служило пианино, которое Дженни привезла из дома своей бабушки в Сент-Луисе.
Дженни с гордостью показывала кухню. Над плитой, топившейся дровами, висел набор красивых медных котлов и кастрюль, выписанный от «Сиерса и Ройбака», а на открытых полках стояли железные жаровни и кастрюльки с длинными ручками. Ручной насос доставлял воду из колодца прямо в две раковины под окнами. Большую часть кухни занимал сияющий чистотой сосновый стол, за которым обедала вся семья.
Мэгги подумала, что для человека, привыкшего к слугам, пуховым перинам, китайскому фарфору и турецким коврам, Кристофер держался очень хорошо, когда им показали комнату для гостей чуть больше кладовки, с узкой пружинной кроватью и некрашеным сосновым комодом. Единственными удобствами служили оловянный кувшин и таз для умывания, но Дженни заверила, что поставит под кровать ночной горшок.
Когда хозяйка вышла, Мэгги со смехом повалилась на кровать.
– Это напоминает мне дом, – заметив, как брови Кристофера вопросительно взметнулись вверх, пояснила: – Мою комнату в «Госпоже Удаче».
Кристофер оглянулся по сторонам.
– Мне доводилось спать в местах и похуже.
– Тебе?!
– Да, да, мне. Сначала в Оксфорде, где получал патент на офицерский чин в конный полк Королевской Армии, затем недолго служил в Африке и несколько лет в Индии. Я спал в палатке и под открытым небом, иногда в грязи, иногда под дождем, с целой армией насекомых, жаждущих моей крови гораздо сильнее, чем бандиты, на которых мы охотились, – он улыбнулся. – Однажды я даже спал на дереве в самом центре джунглей.
В глазах Мэгги он снова возвысился на ступень. Она вспомнила его гладкие упругие мускулы и силу хватки. Ей следовало бы догадаться, что мужчина, попивающий чай из фарфоровой чашки в английской гостиной, не разовьет сильную мускулатуру.
– Я тоже спала под дождем и в грязи, даже раз или два на снегу. Но никогда на дереве в джунглях.
– И не рекомендую, – Кристофер выглядел более расслабленным. Резкие черты смягчились от воспоминаний. Но вдруг их глаза встретились. Напряжение, возникшее на его лице, было почти неуловимым, но сам Кристофер изменился. Он снова стал чопорным джентльменом. Мэгги задумалась, действительно ли она ему так не нравится. Возможно, страсть в брачную ночь – нормальная реакция мужчины на любую женщину, независимо от того, кто она. Скорее всего, Мэгги просто дура, посчитав, что между ними произошло что-то особенное и личное.
Кристофер снял пальто и, немного поколебавшись, достал из кармана маленькую коробочку.
– Я забыл утром отдать тебе это.
Мэгги взяла коробочку. Внутри лежало самое прекрасное ожерелье, которое ей доводилось видеть, – черный оникс в серебре.
– Когда вернемся в Санта-Фе, я куплю тебе платье к этому ожерелью. Нужно будет найти что-то особенное, чтобы отпраздновать возвращение земли Монтойя.
Внезапно подарок потерял свою привлекательность. Именно о земле думал Кристофер, когда покупал ожерелье. Всегда только о земле.
* * *
Дерек Слейтер не стал откладывать знакомство гостей с суровой жизнью на ранчо. В первое же утро они проснулись задолго до рассвета от звуков ударов железной палки по металлическому треугольнику, висящему на центральном крыльце. Кристофер подскочил, словно его ужалила змея, затем застонал и устало опустился на узкую кровать.
– Доброе утро, – пропела Мэгги, намеренно демонстрируя свое бодрое состояние. Если он провел бессонную ночь, то исключительно благодаря своему ослиному упрямству. На столь узкой кровати два человека могли разместиться только, если бы легли друг на друга. Мэгги была не против такого удобного расположения, некоторое время оно устраивало и Кристофера. Она скользнула под одеяло спиной к нему, и сразу почувствовала его реакцию. Возбужденный член улегся прямо между ее обнаженными ягодицами (ночная сорочка с небольшой помощью Мэгги очень удобно задралась вверх). Его рука довольно грубо легла на ее грудь. Однако Кристофер не был груб – большая рука погладила сначала грудь, потом скользнула вниз. Когда он добрался до чувственных кудряшек, охраняющих самое интимное место, Мэгги застонала от ожидания. Звук, столь неподобающий леди, разрушил все очарование момента. Кристофер стиснул ее бедро, а потом отодвинулся, не желая больше прикасаться к жене.
– Спокойной ночи, – окончательность и бесповоротность своего решения Кристофер подтвердил, поворачиваясь к ней спиной.
Мэгги фыркнула от возмущения – еще один звук, неподобающий леди. Пришлось уцепиться за матрас, чтобы не упасть на пол. Разозлившись, Мэгги проигнорировала столь явное пренебрежение к своей персоне и постаралась удобно устроиться, прижавшись грудью к его мускулистой спине и подтянув колени к его ягодицам. Только в таком положении они могли удержаться на узком матрасе. И если Кристофера не устраивала навязанная ему интимность – черт с ним. Его Светлость так и оставался в напряжении, пока Мэгги заснула, согретая теплом его тела.
Когда рано утром загремел гонг, она не испытывала сочувствия к мужу. То, что он оказался не в состоянии заснуть, возможно, послужит уроком не обращаться с женой, как с прокаженной. С энергией, намеренно противоположной его инертности и вялости, Мэгги соскочила с кровати и запрыгала по полу, почувствовав под ногами холодные половицы.
– Разве ты не собираешься вставать? – весело прощебетала она. – Ведь именно тебе принадлежит идея изучить жизнь на ранчо.
– Мне нужно лишь несколько минут, – прорычал Кристофер.
– Я чувствую запах кофе.
– Пф…
Мэгги оделась и вышла из комнаты, оставив мужа одного. Дженни Слейтер приветствовала ее чашкой дымящегося кофе, с сомнением посмотрев на наряд Мэгги – блузка с длинными рукавами, плотно обтягивающая грудь, и юбка из тонкой легкой шерсти.
– Знаю, это ужасно, – Мэгги поморщилась. – Я даже не смогла застегнуть пуговицы, – она повернулась. – Не поможете мне?
Дженни исполнила просьбу.
– Кристофер сам выбирает мою одежду. Англичане понятия не имеют о практичности.
– Я подумала, что вы, возможно, захотите утром проехаться на лошадях вместе с мужчинами. Нет, на самом деле я подумала, что мы обе можем проехаться, – Дженни застегнула последнюю пуговицу.
– Мне бы очень хотелось, – несколько лет прожив на ранчо Тони Альвареса, Мэгги нисколько не удивилась, что жена Слейтера умеет ездить на лошадях наравне с ковбоями, как мужчина. Она сама выполняла мужскую работу и никто никогда не удивлялся, что девушка-подросток возит продовольствие и пасет скот. Так было до тех пор, пока Альварес не решил, что настало время уложить ее в свою постель.
