Он взглянул на темноволосую головку Кейт, склонившуюся к его коленям. Она была словно ртуть, ее настроения менялись стремительно. Она полагает, что он должен испытывать то же самое? Если он женится на ней, ему придется всю жизнь идти у нее на поводу. Ричард снова подумал, что она станет главенствовать в доме, в семье, а это отнюдь не залог счастливого брака. Эта мысль крутилась у него в голове, как заданный учителем урок. А пленительный образ Арабеллы заставил его забыть о том, что Кейт стоит на коленях рядом с его креслом, тихая, терпеливая, более беззащитная, чем когда-либо, и только ждет, чтобы он проявил свою власть над ней.
Но, так ничего и не дождавшись, она вздохнула, выпустила его руку и встала.
— Наверное, я веду себя неприлично, раз принимаю тебя одна, ночью. Тебе больше пристало ухаживать за мисс Арабеллой Глинд, такой красивой, утонченной и… равной тебе по положению.
Увидев, как он покраснел, Кейт усмехнулась:
— Я просто шучу. Но для тебя было бы поувлекательнее шахмат — усыпить комплиментами ее подозрения насчет твоей незаконной деятельности. — И добавила справедливости ради: — Конечно, если это из-за нее станут обшаривать склепы.
— Что за чушь? При чем тут Арабелла?
— Никакая это не чушь, я сама видела, как она рыскала по кладбищу.
— Но в этом нет смысла! Откуда ей или даже ее отцу знать, что там спрятано?
— Этого я не знаю. Но зачем ей было влезать в густую траву у самой ограды, пачкать юбку новой амазонки? Она сказала, что собиралась посетить могилу дяди — но ей хорошо известно, что он похоронен у самого входа на кладбище!
— Вполне естественно, если ей захотелось взглянуть и на другие могилы — могилы своих предков.
— По-моему, ты слишком рьяно ее защищаешь. — Кейт всмотрелась в его смущенное лицо. — И назвал ее Арабеллой!
Он пожал плечами, пытаясь выглядеть равнодушным:
— И что с того — ведь ее так зовут.
— Сын Тома Блэкмора опоздал сегодня в школу, — медленно проговорила Кейт. — Он сказал, что ездил в Чичестер. Я слышала, как он говорил ребятам, что у развилки видел новую хозяйку Соколиного замка с грумом. А потом к ним присоединился мистер Кэррил, так он сказал. Я подумала, что это была случайная встреча. Я ошиблась?
— Я… я провожал мисс Глинд до Чичестера. Я полагал, что ее отец поедет с нами, но он занялся делами со своим поверенным.
Некоторое время Кейт стояла молча. Потом задумчиво спросила:
— Ты сказал, что узнал о завтрашнем визите инспекторов в Чичестере?
Обрадовавшись, что она заговорила о другом, он ответил быстро:
— От хозяина гостиницы «Корона». Ты же знаешь, что он часто выступает в качестве посредника.
— Этим утром?
— Около полудня. А почему ты спрашиваешь?
— Ты узнал эту новость около полудня и только поздним вечером собрался предупредить меня?
Только теперь он понял, куда она клонит, и пробормотал:
— Меня пригласили к обеду в Соколиный замок. Я только вечером смог освободиться.
— А тебе не пришло в голову отказаться от приглашения?
— Ну как же я мог? Сделать это в последний момент было бы верхом невежливости.
— Ты имеешь в виду… что сам хотел туда пойти?
Поскольку его мучила совесть и оттого что Кейт спасла ситуацию, в то время как он прохлаждался в гостях, Ричард ополчился на нее:
— Ну хорошо. Да, я хотел!
Ее глаза вспыхнули, и она проговорила горько:
— Видимо, доверие контрабандистов покоится на шатком камне. Должно быть, тебя настолько увлекли совершенства этой… особы, что ты забыл обо всем остальном.
Кейт сказала это наугад, но, увидев его глаза, вдруг поняла, что ее догадка абсолютно верна!
— Ричард, неужели ты не видишь! Она просто использует тебя, повинуясь инструкциям отца, чтобы выведать у тебя информацию.
— Это не слишком лестно слышать. Тебе не приходит в голову, что она может рассматривать меня и в другом свете?
Кейт отступила и какое-то время не сводила глаз с его лица, потом тихо проговорила:
— Да, ты прав. Я слишком многого ждала. Сказать по правде, ты — самый завидный жених в округе. И она уже плетет для тебя свою паутину.
Ее саркастический тон только ускорил развязку. Ричард сердито воскликнул:
— Не она, а именно ты, Кейт, этим занимаешься! Ты — как те паучихи, которые убивают своих самцов, предварительно выпив из них все соки.
Она замерла, широко раскрыла глаза и поднесла руку к груди, словно желая успокоить забившееся сердце. А Ричард, ужаснувшись собственных слов, шагнул вперед, желая как-то поправить дело. Но Кейт резко отвернулась, быстро подошла к двери и распахнула ее:
— Так ступай к ней! Води ее за нос своими обещаниями, своими объятиями, так же как меня. Но она, конечно, поумнее меня. Она-то получит от тебя колечко на палец прежде, чем раскроет тебе свои сердечные тайны.
Он умоляюще протянул к ней руки:
— Кейт, прости меня! Я вовсе не то имел в виду. Ты такая сильная, а я…
— А ты слаб или считаешь себя таким? Да, так всегда и было. Я это знала и все равно любила тебя не меньше. А вот станет ли она? Или другая женщина? Они увидят в тебе только внешние проявления слабости, тогда как я…
Она закончила эту фразу уже про себя: «А я знала тебя в то время, когда ты был таким же одиноким и заброшенным, как Джудит и Джеми, хотя у тебя и было вдоволь хлеба». Она помнила плачущего, несчастного ребенка в мрачной, похожей на пещеру спальне усадьбы, запуганного и отвергнутого, покинутого собственным отцом, с надломленным духом. Но он решил отстаивать свою независимость, делал отчаянные попытки победить страх. И в этом она неизменно была рядом с ним. Но, как видно, она проиграла, потому что он все-таки по-прежнему думал о себе хуже, чем думала о нем она.
Кейт молчала. Ричард надел плащ, взял шляпу и хлыст. Он снова попытался с ней заговорить, но она даже не посмотрела на него. Она замерла в позе, которая была так хорошо ему знакома: плечи развернуты, голова высоко подняла. Ее глаза были устремлены вдоль темной улицы.
— Если я для тебя все равно что костыль для того несчастного парнишки, ты легко отбросишь меня. Ты не можешь ухаживать за двумя женщинами, Ричард, как не можешь оставаться в двух лагерях одновременно. Раз ты предпочел вражеский стан, тебе лучше покончить с контрабандой. Вот только мы уже спланировали следующую вылазку, и я прошу тебя возглавить ее. А после считай себя абсолютно свободным, и никто из нас не помешает тебе жить своей жизнью… а уж я тем более.
Ее голос дрогнул, и Ричард робко положил ей руку на плечо, но она осталась безучастной.
— Здесь сильный сквозняк, — проговорила она натянуто, — и твоя лошадь застоялась.
