Дэниел повернулся к Хелене:
– С тобой все в порядке?
– Да, – прошептала она, не отрывая взгляда от Уолласа.
– Тогда пойдем. – Он подхватил ее за талию и направился к двери. Вряд ли она смогла бы идти сама, учитывая ее состояние и боль в ноге.
Когда они добрались до лестницы, он пробурчал:
– Умеешь ты перевернуть все вверх дном, девочка.
– Так же, как и ты.
Дэниел посмотрел на нее сверху вниз и увидел, что она смеется. Вот маленькая негодница!
– Отчего это тебе так весело?
Она обхватила его руками за шею и растянула губы в хмельной улыбке:
–.А ты боялся, что я буду обижать людей! А сам бьешь их по голове. Может, тебе стоит прислушаться к собственным советам, Дэнни?
– Если бы ты не была так чертовски дружелюбна с этим мерзавцем и не хлебнула лишнего, мне бы не пришлось с ним драться.
– Знаешь, я тебе очень благодарна, что ты меня спас. Мне этот Уоллас совсем не нравится. – Она ласково посмотрела на него. – Ты мне куда больше по вкусу.
Хотя эти слова были сказаны небрежно, словно невзначай, они взволновали Дэниела, и его раздражение сменилось горячим желанием. Он ощущал ее легкое тело в своих руках, и его неуправляемый «дружок» снова поднялся. Господи, лучше бы он был пьян. Может быть, тогда его желание не было бы таким острым.
Дэниел заспешил наверх, стараясь не думать о ее груди, которая находилась в нескольких сантиметрах от него, о ее ногах и маленькой аккуратной попке, которая билась о его бедра при ходьбе.
Хелена посмотрела на него мутным взглядом:
– Дэнни?
– Да? – Странно, но Дэниела совсем не раздражало, когда она называла его Дэнни. С ее стороны это было проявление нежности, она не старалась напомнить ему о папаше-разбойнике, и поэтому в ее устах пресловутая кличка ласкала слух.
– А ты ведь злишься на меня, правда? – Он взглянул на нее и приподнял бровь:
– Разве похоже, что я на тебя сердит? – Она закивала головой:
– Ты выглядишь о-о-о-очень недовольным.
Он подавил улыбку. Похоже, завтра ее ждет адская головная боль.
– Нет, я совсем на тебя не злюсь, хотя, видит Бог, есть за что. Я тебе велел остаться в комнате, а ты не послушалась. Мы договаривались, что ты будешь мне повиноваться во всем, а ты нарушаешь договор.
Хелена нахмурилась:
– Наш договор заключался в том, что ты узнаешь, куда отправилась Джульет… А если бы не я, ты бы так ничего и не узнал!
– Я как раз собирался. Просто не хотел будить в них подозрения. – «Которые, похоже, у них возникли теперь».
– Фу-ты ну-ты! – Ее губы вытянулись в трубочку, и Дэниелу нестерпимо захотелось их поцеловать. – Спасибо мне, мы теперь знаем, куда направились Прайс и Джульет… И все-таки ты сердишься!
– Да не сержусь я, черт возьми! – прорычал он, когда они уже подходили к дверям комнаты. И, понизив голос, добавил: – Во всяком случае, не на тебя.
Гораздо больше он был зол на самого себя. За то, что не понял очевидного – в дело вовлечен Крауч. Что позволил ей ехать вместе с ним и хотел ее так сильно, до боли.
– Так на кого же ты сердит?
– Не важно. Поговорим об этом утром. – Конечно, ему не хотелось рассказывать ей про Крауча, но она должна знать о его подозрениях. – Сейчас ты не в состоянии ничего обсуждать.
– Я прекрасно себя чувствую! – надменно сказала Хелена, и Дэниел рассмеялся. Как это на нее похоже!
– Да уж, вижу.
– Может, я и выпила лишнего, но как чудесно все закончилось!
– Тебя чуть не поколотил какой-то подонок – уж куда лучше! – пробормотал Дэниел, пока они шли по освещенному холлу.
Хелена ткнула пальцем ему в грудь:
– Да тебе просто не понравилось, что все эти мужчины были милы со мной! Сам-то ты любишь, когда вокруг тебя скачут голые красотки, а стоит мне немного повеселиться, и ты превращаешься в… отчаянного головореза!
– Отчаянный головорез? – повторил Дэниел с удивлением. – Откуда ты взяла это выражение?
– Этот ужасный мистер Уоллас так говорил. – Он нахмурился:
– А ты знаешь, что это значит?
– А что тут знать? Ты же отчаянный. И резвый. А когда злишься, теряешь голову.
– Нет. Так называют разбойника, который слишком жесток со своими жертвами. Прежде чем разбрасываться словами, постарайся выяснить их смысл.
– Ой! – Она опять нахмурилась, обдумывая новую информацию. Потом ее лицо просветлело. – Но ты же был груб с теми мужчинами!
– Ничего, они это переживут. Внезапно Хелена погрустнела:
– А они оказались совсем не такими, какими я представляла контрабандистов. Кроме мистера Уолласа, они все были очень милы.
Они уже подходили к комнате. Дэниел усмехнулся:
– А ты, моя дорогая, здорово пьяна.
– Вовсе нет!
Он поставил Хелену у стены, намереваясь открыть дверь, но как только он повернул ключ в замке, она потеряла равновесие и качнулась в его сторону. Дэниел снова подхватил ее, смеясь.
– Ты очень пьяна.
Она пристально посмотрела на него, когда они заходили внутрь, а потом пнула ногой дверь, чтобы та закрылась.
– А ты уверен?
– Безусловно. – Дэниел оглядел комнату и увидел второе платье Хелены, висящее на ширме. – У тебя есть одежда для сна? – Нет уж, тогда придется помочь ей переодеться, а этого он не переживет. – Не важно, ты можешь спать в платье.
– Чепуха! Тогда я его помну, а у меня всего два платья. Я буду спать в сорочке. – И надменно добавила: – А тебе придется поработать горничной, раз уж ты не разрешил мне взять ее с собой.
Видимо, он это заслужил, хотя сама мысль о том, что он будет помогать Хелене раздеваться, сводила его с ума.
– Ну что ж, хорошо.
Дэниел усадил Хелену на край кровати и начал развязывать ей ботинки. Вид ее поврежденной ноги напомнил ему о той потрясающей истории, которую она рассказала. Неудивительно, что она так остро воспринимает косые взгляды мужчин. Благодаря силе воли ей удалось совершить невозможное, а окружающие пялятся на нее с сочувствием, не видя в ее хромоте доказательств величайшего мужества.
Хелена оказалась еще более удивительным существом, чем он думал, и не будь она так пьяна, он бы, возможно, не удержался и показал ей, какого он о ней мнения. Ну нет, это было бы ошибкой. Дэниел с трудом подавил желание снять с ее ноги чулок и покрыть поцелуями ее поврежденную лодыжку. Вместо этого он выпрямился и начал расстегивать маленькие пуговички на ее платье.
Но чем больше его взгляду открывалось тонкое белье под платьем, тем сильнее возбуждался его Джон Томас. Господи, еще немного, и он взорвется. Дэниел одним рывком снял платье с ее плеч.
Ее нежные плечи были еле прикрыты прозрачной сорочкой. Дэниелу захотелось провести рукой по одному из них, но он вовремя спохватился. Выругавшись про себя, он поднялся с кровати:
