– То я тебя убью, не сомневайся, – закончил Кэм. – И запомни, – шпионы мне не по нраву.
– Ну, вот мы и достигли взаимного соглашения, милорд, – с облегчением сказал Кендолл. – Я покидаю вас и вернусь, чтобы помочь вам одеться к обеду.
Кэм снова закрыл за ним дверь на ключ. «Конца, что ли, не будет сюрпризам, которые преподносят женщины из рода Фицджеральд, – подумал он. – Ну, ничего, у меня тоже найдется для них что-нибудь любопытное».
Мариза замечательно отдохнула с дороги в эту ночь, проспав до самого полудня. Проснувшись, она с наслаждением снова уткнулась в мягчайшую подушку, набитую гусиным пухом, – от наволочки, как и от всего постельного белья, исходил свежий аромат лаванды. Она с удовольствием вспомнила вчерашний обед: бабушка замечательно вела беседу, и все блюда были вкуснейшие: уха из форели, ягнятина и груши, вымоченные в коньяке, со сливками.
Лениво открыв глаза, она увидела Чарити, сидящую у окна и штопающую ее ночную сорочку… ту самую.
– Который час?
– Полдень пробило, – с улыбкой ответила служанка. – Принести вам чего-нибудь поесть, миледи?
– Нет. Или, пожалуй, спроси на кухне кофе, который привез капитан Чамберс. Бабушка любит его, и, наверное, кухарка уже сварила.
Чарити ушла за кофе, и Мариза встала с постели. Сегодня она должна еще раз обдумать все, что связано с нападением на ее мужа. Она была уверена, что это – чей-то превосходно разработанный замысел, но о мотивах ей ничего не было известно. Удастся ли узнать у Кэма? Знал ли он сам? Кажется, наемный убийца не был ему знаком… а впрочем… Ведь Кэм так замкнут, непроницаем. Вчера во время оживленной беседы за столом он не выходил за пределы общих рассуждений или замечаний и высказывался очень сдержанно, как бы не желая раскрыть себя. Так что старая графиня, желавшая составить суждение о муже внучки, не преуспела в этом – на вопросы, касавшиеся его лично, он отвечал вежливо, но уклончиво.
Мариза взяла гребень, провела им от корней волос до самых концов, положила его снова на туалетный столик и подошла к окну. Под окном стояли сундуки;
Мариза выдвинула самый большой, достала из него отрез тафты и, приложив к шее, залюбовалась собою в зеркале. Какая чудесная ткань! Бабушка сказала ей, что устроит прием гостей, и праздник продлится целую неделю. «Какое чудесное платье выйдет из этого красивого материала!» – думала Мариза, крутясь перед зеркалом.
Часом позже Мариза и Брайенна прогуливалась со старой графиней вдоль берега мельничного пруда.
– Надеюсь, вам понравится мой сюрприз, – с улыбкой сказала Барбара.
– Ой, ну скажи, бабушка, что ты нам покажешь! С утра дразнишь намеками! – притворно закапризничала Мариза.
– Сказать – и испортить сюрприз? Ну уж нет! Наберись терпения, девочка. Всему свое время, – ласково возразила Барбара.
– Ты слышишь, Брайенна, как со мной родная бабушка обращается? Так оскорблять мою чувствительную натуру, – продолжала свой розыгрыш Мариза и, скрестив на груди руки, воскликнула патетически: – Увы мне!
Барбара и Брайенна разразились счастливым смехом.
– Знаешь, – сказала Барбара, – тебе надо было бы остаться в Лондоне и попытать успеха на сцене. Тебя ждал бы оглушительный успех. А мы с Брайениой – такая жалкая аудитория, что жаль растрачивать на нас невиданный талант!
– О бабушка! Как глубоко ранили меня твои словесные стрелы!
– Я только хотела рассеять свою нелепую меланхолию, дитя мое, – сказала Барбара. – Ну, смотри – вот он, сюрприз!
И Мариза увидела плывущую по пруду пару лебедей – черного и белого. Они так красиво отражались в зеркальной воде. Мариза кинулась к самому берегу и, встав на камень, наклонилась над водой, и широкая белая юбка кольцом расстелилась вокруг нее.
Брайенна, которая была посвящена в секрет, достала из глубокого кармана, привязанного к поясу ее черного платья, толстый ломоть хлеба, разломила пополам и дала Маризе. Обе начали, отламывая кусочки, бросать их в воду.
Лебеди, подплывая ближе к берегу, грациозно изгибали длинные шеи и хватали крошки.
Всадник, укрывшийся в роще на противоположном берегу пруда, залюбовался пасторальной картинкой. Пруд был обсажен деревьями, отражавшимися в воде, и кругом царили мир, красота и покой. Дополнить эту гармонию мог бы только счастливый детский смех. Не будь он обезображен, Кэм мог бы наслаждаться прогулкой с женой по берегу пруда… А, может быть, впоследствии – с женой и детьми.
Не отрывая взгляда от двух женщин, склонившихся над прудом, Кэм решил, что каждая из них прекрасна, словно королева.
Вдруг действительно раздался детский смех, и Кэм, увидел, что к трем женщинам на берегу подходит семейная пара и подбегают трое детей. Это была семья Робина де Уорта.
– Как вы себя чувствуете, графиня? – приветствовал Робин Маризу.
– Прекрасно, Робин. – Мариза выпрямилась, расправляя юбку, и взглянула на невысокую женщину, беременную на последнем месяце – жену бейлифа. – А вы как себя чувствуете, миссис де Уорт?
Та улыбнулась смущенно и гордо: – Мой бэби сегодня неспокоен. Так и скачет. Ой! – она, очевидно, почувствовала сильный толчок в животе.
– А можно мне потрогать, вы разрешите? – восхищенно прошептала Мариза.
Будущая мать была явно польщена. Она взяла ладонь Маризы и приложила к своему выпуклому животу. Мариза почувствовала энергичные движения ребенка и подумала: «Когда-нибудь это будет у меня самой… но для этого сначала нужно разделить ложе с мужчиной…»
Кэм с противоположного берега наблюдал эту сцену. Он видел, как его жена положила на живот беременной женщины руку с обручальным кольцом, как на ее лице появилось странное, грустное и умиленное выражение. Каждая женщина мечтает растить в своем чреве ребенка любимого человека… Но если это будет ребенок Чудовища, и женщина зажмурится, чтобы не видеть его, когда он будет изливать в нее свое семя… У Кэма заныло сердце, и в то же время нахлынул приступ желания. Если бы…
Он видел, как Мариза нагнулась и взяла на руки младшего ребенка бейлифа – девочку, кругленькую и тяжелую, как камешек. Малышка доверчиво положила темную головку на плечо молодой женщины, – наверное, обрадовалась, ведь беременная мать давно не брала ее на руки. Эта сцена как-то успокоила душу Кэма, – если Мариза любит детей, то она, наверное, проявят доброту к его маленькой дочке… Но сумеет ли она забыть о пятне незаконного рождения ребенка? Может ли он с легкой душой доверить этой женщине живую драгоценную частичку себя самого?
В небольшой корзине, которую Кэм держал в руках, что-то зашевелилось и раздались какие-то звуки;
Кэм пришпорил коня и, покинув укрытие рощи, подскакал к маленькой группе на берегу пруда. Все удивленно замолчали, а Мариза, с прелестной девчушкой на руках, посмотрела на мужа вопросительно.
