— Сюда! — позвал он. — Луноцветка приехала?
— Еще бы! Она как услыхала, что надо помочь Кейт, я еле за ней угнался.
Джонатан еще держал руку Кейт в своей, когда Луноцветка, оттеснив Чарли, скользнула прямо к кровати.
— Боюсь, она может потерять ребенка, — вполголоса ответил Джонатан.
Луноцветка перевела взгляд с него на Кейт и сказала:
— Мужчина тут не нужен. Уходите все. Джонатан кивнул и в последний раз сжал ее руку.
— Я буду здесь, за дверью, Кейт.
Тут Луноцветка так посмотрела на мужчин, что они без дальнейших проволочек покинули комнату.
Чарли ободряюще сжал плечо Джонатана.
— Думаю, Луноцветка лучше знает, что делать.
— Это точно, — кивнул Джонатан. Вздохнув, он повернулся к плите. — Надо, наверное, покормить мальчишек, а то Кейт задаст мне потом жару.
Ужинали тихо. Джонатан, особенно не распространяясь, сказал сыновьям, что миссис Мерфи очень больна. Когда все поели и начали убирать со стола, на пороге спальни Кейт появилась Луноцветка с маленьким узелком, обернутым кожей. Не говоря ни слова, она прошла мимо них и скрылась за дверью. Чарли с Джонатаном переглянулись и продолжали молча мыть посуду.
Луноцветка вскоре вернулась уже с пустыми руками, прошла прямо к плите, развела в тазике теплую воду и скрылась в спальне Кейт.
В следующий раз индеанка появилась на пороге, лишь когда вся посуда была перемыта, а мальчики уже отправились спать.
— Она уснула, — сказала Луноцветка. — Но у нее печальный дух. — И, не говоря больше ни слова, она завернулась в одеяло и вышла в ночь.
— Ну, значит, пора. — Поднявшись из-за стола, Чарли надел пальто и шляпу.
— Передай Лунонветке от меня спасибо, Чарли.
Джонатан еще несколько минут неподвижно сидел у стола, потом тяжело вздохнул, приоткрыл дверь маленькой спальни и некоторое время смотрел на спящую женщину. Оглядев комнату, он вздохнул с облегчением: Луноцветка все убрала. В глубине души он боялся того, что могло ждать его за этой дверью.
Та страшная ночь, когда ему в последний раз пришлось быть свидетелем родов, снова отодвинулась от него и сделалась всего лишь воспоминанием. Прошлое переплелось в этом кошмаре с настоящим. Он брал за руку Кейт, но это почему-то оказывалась рука Мэри. Он обтирал платком ее лоб и бормотал слова утешения, но слова эти тоже предназначались для Мэри, его жены. Только сейчас последние душераздирающие крики Мэри во время родов начали затихать в его памяти. Оставалась лишь тревога о Кейт.
Он снова вгляделся в ее осунувшееся лицо: оно было белее ее рубахи, лишь под глазами залегли темные круги.
От света фонаря веки Кейт затрепетали, и она открыла глаза. Не понимая, что с ней, она с трудом сосредоточила взгляд на знакомом силуэте в дверях.
— Джонатан, это ты?
— Извини, я не хотел тебя будить. Как себя чувствуешь?
— Слабость.
— Ну, тогда не буду мешать…
— Нет! — торопливо перебила она. — Пожалуйста!.. Я боюсь одна.
Помедлив, Джонатан шагнул в комнату и повесил фонарь на крюк в стене.
— Хочешь поужинать? — нерешительно спросил он.
— Спасибо, я не голодна.
— Может, попьешь воды?
— Нет, спасибо. — Она смущенно тронула рукой волосы. Узел, обычно туго закрученный на затылке, растрепался и сполз вниз. — Дай мне, пожалуйста, щетку для волос, — попросила она, дрожащими пальцами нащупывая шпильки.
Джонатан покачал головой и подал ей щетку с умывальной полочки. Вот это по-женски, подумал он: на дворе глубокая ночь, сама только что прошла сквозь адские муки, а она беспокоится, хорошо ли у нее лежат волосы.
Вытащив последние шпильки, Кейт взяла у него щетку и начала медленно разбирать спутанные пряди.
Джонатан несколько минут наблюдал за ее неловкими попытками и наконец мягко, но решительно отобрал у нее щетку.
— Позволь, я помогу.
Огромные карие глаза удивленно вскинулись на него, и немного погодя она молча повернулась к стене.
Джонатан сел на край постели и начал осторожно ее расчесывать, чувствуя, что это приносит ей облегчение. Держа в руках роскошные густые пряди, Джонатан поражался, как он до сих пор не замечал, что у нее такие прекрасные волосы: под его пальцами они струились как шелк. Они как сама Кейт, подумал Джонатан. Их красота видна, только если присмотреться.
Он надеялся, что Кейт заснет, убаюканная его монотонными движениями.
— Это был мальчик, — вдруг тихо сказала она. — Мы всегда мечтали о сыне.
— Кейт…
— У нас с Брайаном были такие планы… Как нарожаем детей, будем жить на ферме, вместе стареть… Все мои мечты умерли вместе с Брайаном. А потом я узнала, что у меня будет ребенок от него, и показалось, что жизнь еще не кончена, что есть ради чего жить…
— Кейт… — Джонатан осторожно развернул ее к себе лицом. — Не терзай себя так. Я понимаю, какое это горе. Выпусти его наружу! Кричи, плачь… делай, что хочешь, но только не держи в себе.
Кейт целую минуту молча глядела на него, потом глаза ее наполнились слезами, и она разрыдалась, уткнувшись ему в плечо.
— О Боже, Джонатан! Как мне больно.
— Я знаю, Кейт. — Джонатан закрыл глаза и крепко прижал ее к себе.
— Мы пробудем почти весь день на пастбище. Что-нибудь нужно, пока мы еще здесь? — спросил Джонатан, стоя у двери.
Кейт рассеянно теребила одеяло.
— Нет, спасибо. У меня все есть.
Джонатан кивнул и собрался уходить. Вот уже три дня с тех пор, как она разрыдалась у него на груди, Джонатан был безупречно, бесконечно добр. Он обращался с ней очень бережно, старался держать сыновей подальше от ее комнаты и говорил, чтобы она не думала вставать, пока совсем не поправится. Ей же пока хотелось только одного — спать, спать… Может, с ней что-то не то, смежая веки, успела подумать она. Может, нужно…
Когда она опять проснулась, солнце стояло уже высоко. Щурясь на свет, она не сразу узнала Луноцветку, стоящую перед раздвинутыми ставнями.
— Луноцветка?
— Вставай. Плохо много лежать. — Луноцветка наклонилась и сдернула с нее одеяло.
— Луноцветка, я думаю…
— Ты слишком думаешь. — Достав откуда-то пару мягких мокасин, индеанка надела их ей на ноги. — Тело здоровое, дух больной. — Она настойчиво потянула Кейт за руку и заставила ее подняться с кровати, после чего, набросив ей на плечи одеяло, вытолкала на кухню. — Ты меня лечила. Теперь я тебя лечу.
Ослабевшая Кейт не могла противиться напору индеанки, и вскоре та вытянула ее из дома и потащила к ручью. Они спустились вниз по течению до покинутой бобровой запруды. Кейт, ничего не понимая, растерянно озиралась. Тут в зарослях она заметила небольшую поляну, на которой, между двумя раскидистыми ивами, примостилось странное куполообразное сооружение. Сооружение было высотой ей по плечо и покрыто кожами, одна из которых — очевидно, над входом — могла свободно откидываться. Из отверстия наверху купола курился дымок.
