– Я не умею, – упирался Дрейвен.
– Нет, умеете. Вы забыли, что я видела, как вы тренируетесь, а всякий, кто умеет двигаться так, как вы, может, конечно же, и танцевать.
– Я отдавлю вам ноги.
– Ничего, заживут.
Дрейвен не нашелся что ответить и поэтому позволил Эмили взять себя за руки и показать несколько танцевальных движений. Повторив их, Дрейвен сам удивился, что при этом не наступил Эмили на ноги. Но еще больше удивления вызвало у него то, что он почувствовал удовольствие от такого невинного занятия.
Эмили кружилась вокруг него, а он зачарованно смотрел на нее.
Неожиданно она споткнулась, и Дрейвен едва успел подхватить ее, чтобы она не упала.
Он задержал Эмили в своих объятиях, чувствуя, как ее упругие груди упираются ему в грудь.
Дрейвен неотрывно смотрел на ее розовые губы. О, как ему хотелось впиться в них поцелуем, но он помнил о клятве, которую дал себе.
Эмили приблизила к нему лицо и тихо прошептала:
– Мой герой!
Титул героя был дан ему несколько лет назад дураками, ничего о нем не знающими, и за деяния, о которых Дрейвен не хотел даже вспоминать. Но сейчас впервые в жизни он действительно ощутил себя героем. И еще более удивительной была радость, которую вызвали у него эти слова.
Вдруг для него стало важно, чтобы именно Эмили видела в нем героя. Чтобы он никогда не разочаровал ее.
Она смотрела на Дрейвена, и при свете тростниковых светильников он вдруг заметил, как потемнели ее глаза.
– Чего вы хотите от меня? – напрямик спросил Дрейвен.
Эмили слегка прикусила губу и, немного помолчав, сказала:
– Наверное, мне следовало быть сдержаннее, но ведь сдержанной я никогда не была. Я знаю, что откровенность часто оказывается наилучшим способом вести дела, и поэтому буду верна своей природе и скажу вам в точности, чего я хочу.
Она вздернула подбородок и прямо посмотрела Дрейвену в лицо:
– Мне нужны вы, милорд.
От такой прямоты Дрейвен неожиданно смутился:
– Для чего я вам нужен?
– В мужья.
Повисла неловкая пауза. «О чем она думает, эта женщина? – лихорадочно соображал Дрейвен. – Или она безумна?»
– Вы хотя бы представляете себе, о чем говорите? – спросил он.
– Конечно, – решительным тоном ответила Эмили.
Дрейвен отступил немного назад. Он не знал, что сказать и как себя вести.
– Вы понятия не имеете, миледи, о чем просите и на что себя обрекаете.
– Не могу с вами согласиться.
Сделав шаг вперед, Эмили попыталась взять Дрейвена за руку, но он поспешно отдернул ее.
– Вы совсем меня не знаете.
– Моя мать тоже ничего не знала о моем отце. Она даже ни разу не видела его до самой свадьбы, но они полюбили друг друга. По-настоящему.
– Вы говорите так, будто это проще простого.
– Супружество часто именно таким и бывает.
– Вы говорите глупости, миледи. А теперь уходите.
Дрейвен резко повернулся к Эмили спиной и зашагал к донжону.
Эмили загородила ему дорогу, встав перед ним:
– Вы не убежите от меня. Я не позволю.
Дрейвена вдруг охватил гнев. Она не дает ему пройти! Особенно если учесть, что ему хочется только одного – убежать от нее и от всех тревожных мыслей и чувств, которые она у него вызывает.
– Вы хотите таким способом заставить меня отослать вас домой к отцу?
Эмили посмотрела на Дрейвена так, словно одна мысль об этом была ей оскорбительна.
– Меньше всего мне хочется, чтобы меня отослали домой. Мне нужен муж.
– Тогда ступайте в зал и поищите его среди других мужчин, – выпалил Дрейвен, и в этот момент Эмили обхватила его лицо руками, привстала на цыпочки и прижалась губами к его губам.
Неожиданно для самого себя Дрейвен обнял ее за талию, с силой прижал к себе и, раздвинув языком губы, вошел в нее. Эмили судорожно вздохнула и обвила Дрейвена за шею.
Голова закружилась так, словно Дрейвен выпил бочку эля.
Он чувствовал жар, исходивший от тела Эмили, ощущал вкус ее губ.
Ее поцелуй был невинным и робким, но в нем были и любопытство, и дерзость. Дрейвен никогда не испытывал ничего подобного, и сейчас ему хотелось только одного – оказаться с Эмили в постели.
Она доверчиво прижалась к его груди, и Дрейвен воспламенился еще больше. Он прервал поцелуй и сделал то, что ему давно хотелось сделать, – прильнул губами к ямочке на шее и слегка прикусил зубами. Застонав от наслаждения, Эмили запустила пальцы Дрейвену в волосы.
Солоновато-сладкий вкус ее кожи пьянил его. Эмили вся дрожала, а Дрейвен жаждал взять ее немедленно.
Она тихо простонала, ощутив прикосновения его языка и губ к телу. Волны наслаждения омывали ее тело, вызывая неведомые ранее желания.
Эмили смело прижалась губами к колючей щеке Дрейвена. Он провел рукой по ее груди и слегка сжал ее. Эмили почувствовала, как он весь, дрожит. Она вздрогнула от странного ощущения, а Дрейвен обхватил ее грудь еще сильнее и, опустив голову, поцеловал затвердевший сосок.
Ах, как это было чудесно! Сильный и властный мужчина обнимал ее и дарил наслаждение. Эмили никогда не испытывала ничего подобного, и в этот миг она поняла, что не успокоится до тех пор, пока Дрейвен не будет принадлежать ей.
Он засунул руку за вырез платья и коснулся груди. Эмили показалось, что от наслаждения она потеряет сознание.
Дрейвен застонал, ощутив в ладони тяжелую грудь. Голова у него шла кругом. Он прижал Эмили к стене и впился поцелуем в ее губы, а Эмили обхватила его лицо руками, смутно осознавая, что он поднимает подол ее платья. От его прикосновения к ее ягодицам кожа у нее вспыхнула. И прежде чем она что-то осознала, он прикоснулся к ней там, где никто еще не прикасался.
– О Дрейвен! – простонала Эмили и слегка потерлась о его руку.
Услышав свое имя, Дрейвен вдруг замер.
Еще мгновение – и он…
Прошептав проклятие, он оторвался от Эмили.
Она рванулась к нему, но он остановил ее, схватив за руки. Губы у нее припухли от страстных поцелуев. Заглянув в ее затуманенные страстью глаза, Дрейвен понял, что она хочет его не меньше, чем он – ее.
Но овладеть ею означает подписать себе смертный приговор.
– Неужели ваша ненависть ко мне так велика, что вы готовы пожертвовать своей девственностью, лишь бы видеть меня мертвым? – резким тоном спросил Дрейвен.
Эмили растерянно заморгала:
– Я не испытываю к вам ненависти, Дрейвен. Как могу я вас ненавидеть?
– Мне кажется, что правильнее было спросить, как вы можете не ненавидеть меня.
Она стояла, ошеломленная, на крепостной стене и смотрела вслед удаляющемуся Дрейвену. Как может он не видеть того, что она сама видит?
«Вы меня совершенно не знаете».
