— Видишь ли, есть несколько джентльменов, которые не прочь на мне жениться. Я прошу всего несколько недель, чтобы решить, кого лучше выбрать.
Лицо Кейна потемнело.
— Решишь в Нью-Йорке.
— Но как мне это удастся? Пойми, все три года я словно кружилась в водовороте и окончательно сбита с толку, а ведь придется принять самое важное в жизни решение. Нужно как следует поразмыслить, а это возможно только в знакомом окружении. Иначе я совсем запутаюсь.
Объяснение получилось не слишком убедительным, но она сдобрила его щепоткой чистосердечия и даже заморгала, изображая навернувшиеся слезы. Но на Кейна, похоже, это не подействовало, поскольку он стал еще мрачнее и, шагнув к камину, неприветливо буркнул:
— Никак не вижу тебя в роли преданной жены.
Тут Кит была полностью с ним согласна, но все же почему-то обиделась.
— Интересно почему?
Она вызвала в памяти образ Лилит Шелтон, любившей распространяться насчет мужчин и брака. Уж тут ей не было равных. Она наставляла, поучала, советовала. В такие минуты вокруг собиралось немало почитательниц, слушавших ее проповеди с раскрытыми ртами.
— Но ведь замужество — именно то, к чему стремится любая женщина, не так ли? — начала Кит с тем идиотски-напыщенным видом, какой неизменно делался у бывшей одноклассницы в подобных случаях. — Муж заботится о ней, покупает модные платья, а на день рождения дарит драгоценности. Чего еще желать от жизни?
Серые глаза словно подернулись корочкой льда.
— Три года назад помощник конюха, хоть и немало досаждал мне, все же был храбрым и трудолюбивым. Прежняя Кит Уэстон не продалась бы за одежду и драгоценности.
— Тогда никакие опекуны не ссылали ее в пансион, специализирующийся на превращении молодых девушек в будущих примерных жен.
Что же, не в бровь, а в глаз. Кейн небрежно пожал плечами и прислонился к каминной полке.
— Но все это в прошлом.
— Прошлое превратило меня в то, кем я стала сейчас, — с глубоким вздохом парировала девушка. — Я намереваюсь выйти замуж, но не хочу ошибиться. Повторяю: мне нужно время на размышления, и это время я буду жить здесь.
Кейн чуть прищурился.
— Эти молодые люди… — Он вдруг охрип. Голос ему не повиновался, поэтому речь получалась сдавленной. — Ты целовала их так, как меня?
Потребовалась вся сила воли, чтобы не отвести взгляд.
— Я просто устала. А они в отличие от тебя… слишком хорошо воспитаны, чтобы навязывать мне такие знаки внимания.
— Значит, они дураки.
Интересно, что он хочет этим сказать?
Кейн отошел от камина.
— Так и быть. У тебя ровно один месяц. Если ты к тому времени не будешь помолвлена, значит, возвращаешься в Нью-Йорк, а там посмотрим. И еще одно… — Он многозначительно кивнул в сторону двери. — Эта ненормальная должна убраться отсюда. Пусть отдохнет день-другой, а потом посадишь ее на поезд. Я возмещу ей убытки.
— Нет! Я не могу!
— Можешь, — отмахнулся Кейн.
— Но я ей обещала, — настаивала Кит.
— И зря.
У него такой неумолимый вид! Как убедить его? Какие доводы привести?
— Но мне нельзя жить здесь без компаньонки.
— По-моему, заботиться о приличиях немного поздно, не находишь?
— Тебе — возможно, но не мне!
— Какая из нее компаньонка? Стоит соседям перекинуться с ней двумя словами, сразу станет ясно, что у нее не все дома, — пренебрежительно фыркнул Кейн.
Кит мгновенно встала на защиту мисс Долли:
— Она не сумасшедшая!
— Да ну? Значит, мне привиделось?
— Просто… немного другая, — спорила Кит.
— Гораздо более, чем немного, — усмехнулся Кейн, с подозрением глядя на Кит. — Кстати, откуда она вдруг вообразила, что я — генерал Ли?
— Я… я случайно упомянула что-то в этом роде.
— Ты вбила ей в голову, что я Ли?!
— Нет, конечно, нет! Она боялась встречи с тобой. А я пыталась ее развеселить. Вот и попросила представить, что перед ней генерал Ли. Я и подумать не могла, что она воспримет мои слова всерьез.
— И теперь ожидаешь, что я в угоду ей и тебе начну вам подыгрывать?
— Но это не так уж и сложно, — рассудительно заметила Кит. — Она трещит без умолку, так что остается только кивать.
— Все это мне не нравится, — твердил Кейн. Кит терпеть не могла просить его о чем-либо, и теперь слова застревали в горле.
— Пожалуйста, — прошептала она. — Ей больше некуда ехать.
— Черт побери, Кит, я не желаю ее здесь видеть!
— Как и меня. Но все же позволил мне остаться. Одним человеком больше, одним меньше — какая разница?
— Огромная. — Он немного помедлил, словно производя в уме расчеты, и наконец холодно усмехнулся. — Ты многого требуешь от меня, но я еще не слышал, что получу взамен.
— Я стану выезжать твоих лошадей, — поспешно пообещала она.
— Я подумывал о чем-то более… личном.
Кит неловко поежилась.
— Буду чинить твою одежду.
— Три года назад ты была куда более изобретательной, — напомнил он. — Разумеется, тогда ты не была такой опытной… как сейчас. Однажды ты даже предложила стать моей любовницей.
Кит облизнула пересохшие губы.
— Но я была в отчаянном положении.
— А сейчас? Чем ты готова пожертвовать сейчас?
— Я нахожу эту тему крайне неприличной, — выдавила она, подражая высокомерному тону Эльвиры Темплтон.
— Но не настолько, насколько неприличным был сегодняшний поцелуй, — гортанно прошептал он, подходя ближе. На миг ей показалось, что он снова собирается ее поцеловать. Но вместо этого губы Кейна искривились в издевательской усмешке. — Мисс Долли может пока остаться. Позже я сообщу, какую плату потребую от тебя.
После его ухода Кит долго смотрела на закрывшуюся дверь, пытаясь сообразить, выиграла она или проиграла.
Этой ночью Кейн долго лежал, не шевелясь, подложив руку под голову и глядя в потолок. Что за игру он вел с ней этим вечером? Или сам оказался пешкой в ее игре?
Сегодняшний поцелуй как нельзя яснее обличал ее. Кит давно уже не невинная крошка, но настолько ли распутна, как утверждает Вудуард?
Этого он не знал. Пока придется лишь выжидать и наблюдать.
Перед глазами снова и снова вставала дикая роза ее рта со смятыми лепестками губ, и желание, жаркое и исступленное, пронизывало чресла.
Одно Кейн знал наверняка: то время, когда он смотрел на нее как на ребенка, кануло в вечность.
Несмотря на бессонную ночь, Кит встала рано, натянула штаны цвета хаки, вид которых привел бы Элсбет в крайнее негодование, а поверх отделанной кружевом сорочки застегнула мальчишечью рубаху. Жаль, что рукава длинные, но иначе руки скоро станут коричневыми, как калифорнийский орех. Оставалось утешать себя, что белая ткань так же тонка, как батист сорочки, и жарко ей не будет.
