– Твой отец говорил об этом своей юной дочери? – спросил потрясенный Адам.
– Он использовал куда более деликатные выражения, но смысл был именно этот. – На мгновение она вновь испытала удушливое ощущение потери. Но все для нее сложилось не так плохо, поскольку в жизни ее появился Адам. На самом деле она даже смирилась с тем, что надежда получить от отца жизнерадостное письмо с кучей новостей и извинениями за долгое молчание так и не осуществится.
Заставив себя продолжить, она сказала:
– Он считал, что я должна знать, как устроена жизнь, раз я сопровождаю его на всех этих праздниках в загородных домах. Он рассказал мне о «черном ужине» только для того, чтобы развлечь, потому что присутствовал он на таком ужине много лет назад. Насколько я понимаю, он был еще совсем юным, когда его отправили в путешествие по европейским столицам.
– Он путешествовал по миру? Ему повезло. – Адам опустился на одеяло. – Со времен Французской революции молодые английские джентльмены лишены возможности выставлять себя дураками в европейских столицах. Твой отец был родом из богатой семьи?
Мария поморщилась:
– Он никогда не говорил об этом. У меня создалось впечатление, что он был компаньоном какого-то богатого наследника, которого и сопровождал в путешествии по Европе. Даже как-то страшно представить моего отца человеком ответственным!
Адам засмеялся:
– При всех своих недостатках он вырастил отличную дочь.
Мария отвязала от ручки корзины второй шарф.
– Я знаю о том, что лежит в корзине, не больше, чем ты. Я объяснила свою задумку миссис Бекетт и просила ее положиться на воображение. Идея ей понравилась, так что готовься!
Она встала на колени и обвязала шарф вокруг его головы.
– Ты что-нибудь видишь?
– Сквозь ткань проникает немного света, но я ничего не вижу. Странное ощущение, – задумчиво сказал он. – Не такое, как ночью в темноте. Более… волнующее. А как насчет тебя? Ты сможешь сама завязать себе глаза? Только никакого обмана!
– Я и не стала бы тебя обманывать. В этом весь смак. Я завяжу глаза, но было бы лучше, если бы ты помог затянуть шарф, завязав его на затылке. – Она обмотала шарф вокруг головы с той же тщательностью, как сделала это с Адамом. – Я собираюсь наклониться над корзиной, так что ты можешь завязать шарф.
Она услышала шорох – Адам сменил позу. Затем его ищущие пальцы коснулись ее затылка. Она затаила дыхание. Ее словно пробило током, таким изысканно эротичным было ощущение. Стараясь придать дрожащему голосу больше уверенности, она сказала:
– Это моя шея. Шарф на несколько дюймов ближе к тебе.
– Прости. – Его руки переместились туда, где она держала концы шарфа за головой. Пока он старательно завязывал шарф, она наслаждалась ощущениями: каждое прикосновение теперь, когда глаза их были завязана, казалось более интимным, более чувственным.
Как только шарф был завязан, она открыла крышку корзинки.
– Теперь пора узнать, что у нас тут есть. Ага! Вот четыре салфетки: по одной на колени и по одной, чтобы вытереть то, что прольется. Вот: я держу твои две салфетки над корзинкой.
– Миссис Бекетт – мудрая женщина. Мы неизбежно перемажемся. Но зато как интересно. – Рукой он нащупал две салфетки.
– Наверное, будет проще, если мы будем есть каждое блюдо по очереди, поскольку все, что окажется на траве, можно потом и не найти. – Мария расстелила салфетку на коленях и сунула руку в корзину. – Давай начнем с напитков. Миссис Бекетт сказала, что положила две бутылки чего-то подходящего, но она не сказала, что именно. Вот твоя бутылка.
Прошло несколько мгновений, прежде чем его рука нащупала дно бутылки, затем сжалась вокруг ее пальцев. Прикосновение его ладони было одновременно обжигающим и нежным. Она облизнула губы. Ей хотелось наклониться и попробовать его ладонь на вкус.
Она потрясающе остро ощущала его присутствие, даже острее, чем если бы его видела. Тепло тела. Движение воздуха в тот момент, когда он потянулся к ней. Тихие звуки, которые возникают, даже когда человек сидит тихо. Только ему одному присущий запах, который раньше она не замечала. Он… интриговал. И наводил на мысль о мужском начале. Она покраснела, осознав, что ощущения не могли быть острее, даже если бы они сидели на одеяле обнаженными. Слава Богу, он не знал о ее реакциях!
Пальцы его сомкнулись вокруг бутылки, при этом задев ее кисть.
– Я ее держу теперь. Можешь отпускать. Пробка, похоже, воткнута не слишком глубоко. – Раздался хлопок и шипение. – Шампанское! Миссис Бекетт действительно прониклась духом мероприятия. Давай посмотрим, что она припасла в другой бутылке.
Он открыл вторую бутылку. Опять шипение.
– Шампанское для каждого из нас. Вот твоя бутылка. Она взяла у него бутылку и поднесла к губам, наклонив.
Вино полилось по подбородку, по горлу, пощипывая кожу.
– Вкусно! Гордость винных кладовых Берка, полагаю.
– Хорошее вино, – согласился он. – Что будет следующее?
Когда он запрокинул бутылку, шампанское в ней забулькало. Она представила, как губы его смыкаются вокруг стеклянного горлышка, и вздрогнула от пришедшей на ум ассоциации. Чтобы бутылка была под рукой и не опрокинулась, она зажала ее между колен, радуясь тому, что он не может видеть, как неприлично она себя ведет.
– Выбирай ты.
Тихие звуки, сопровождающие исследование содержимого корзины.
– Тут столько разнообразных форм. Хотелось бы взглянуть на круглый предмет, завернутый в марлю. – Он засмеялся. – Прошу прощения. Взглянуть и посмотреть – слова, так часто употребляемые в языке, что трудно от них отказаться.
Она тоже улыбнулась:
– И какой твой приз на ощупь и на запах?
Шорох марли. Потом звук резко втягиваемого в нос воздуха.
– Содержимое включает две сферы около трех дюймов в поперечнике. Они теплые и податливые. Хрустящие и довольно жирные. Наверное, какое-нибудь жареное мясо. – Он замер. – Есть места на земле, где определенные… самые важные части репродуктивных органов быка считаются особым деликатесом. Ты ведь не думаешь?..
– Миссис Бекетт не стала бы так поступать, даже при условии, что бычьи яйца было бы легко достать! – Она вдруг замолчала и с сомнением в голосе спросила: – Или стала бы? Кто попробует это первым?
– Я попробую. Потому что я – храбрый муж и готов защитить жену от любых неприятностей. – Судя по звуку, он надкусил угощение с опасением. – Это мясо, но внутри что-то гладкое и скользкое. Я не сказал бы, что это невкусно. Вот вторая половина. Может, ты определишь, что это.
После приятного соприкосновения пальцев она взяла у него из рук теплый шарик. Она надкусила его, подтвердив свою догадку.
