Бариччи стал мрачнее тучи;
— Это что, угроза, Андре? Так заруби себе на носу: если полиции станет известно о моей связи с Эмили, меня просто заклеймят как распутника, что случалось уже много раз в прошлом. Но это еще не основание обвинить меня в причастности к смерти Эмили. Но если ты попытаешься изменить мнение властей, я незамедлительно представлю им некоторые весьма убедительные свидетельства другого преступления… Так что выбирай, мой друг.
— Никто не говорит об угрозах, — поспешил его уверить Андре, внезапно почувствовав, как на лбу у него выступила испарина. Он понял, что перегнул палку.
— Успокойся, Франко. Тут все наоборот. Я намеренно держался подальше от вас последние несколько дней, чтобы дать вам время решить ваши проблемы. Я рад, что мои опасения не имеют оснований.
Смахнув рукавом испарину со лба, Андре показал Бариччи свою картину:
— Это под Рембрандта.
— Блестяще! — Фальшивая улыбка снова появилась на лице Бариччи. Он подошел к Андре, взял в руки картину и стал вертеть ее, почти не глядя на полотно — у него была своя цель. — Прекрасно, подойдет. Отличная работа, Андре. Ты доставил ее поздновато, но тем не менее она прекрасна.
— А как насчет моего гонорара?
Бариччи поднял голову и взглянул ему в глаза:
— Что слышно о Ноэль?
— Пока ничего. Вся семья вернется в Фаррингтон-Мэнор через несколько дней. — Андре нахмурился. — Вы хотите сказать, что не станете .мне платить до тех пор, пока я не выполню работу?
— В какой-то мере. — Бариччи поджал губы, будто взвешивая ситуацию. — Но я разумный человек. Поэтому дам тебе небольшую сумму сейчас.
Он подошел к бюро и извлек несколько банкнот.
— Почему бы тебе не попытаться уже сейчас установить с ней контакт? — спросил он, отдавая деньги Андре.
В этом неожиданном для него предложении Андре усматривал много приятного для себя. Он представил себе Ноэль Бромли — ее красоту, живость, ее огненный темперамент. Помимо обещанных денег, контакт с ней уже сам по себе был наградой.
— Завтра же утром я пошлю письмо в Фаррингтон, — заверил он Бариччи. Франко вновь наполнил свой бокал..
— Дай знать, когда получишь ответ.
СО стола еще убирали после завтрака, когда Ноэль постучала в дверь кабинета отца.
— Да, Ноэль, — Эрик понял, что это она, — входи.
— Папа, когда ты мне скажешь, о чем шел разговор и кабинете герцога? — решительно начала Ноэль. — Мы дома уже три дня, а ты все еще молчишь. Эрик подался вперед, пристально глядя на дочь,
— Почему ты вообразила, что разговор был о чем-то серьезном? Ведь его светлость при тебе сказал, зачем лорду Тремлетту, понадобилось видеть нас.
— И я поверила тогда герцогу не больше, чем теперь тебе, — ответила Ноэль со своей обычной откровенностью. — Право, папа, я не хочу тебя обидеть недоверием, но и ведь не глупа. Вы с мамой оставались там почти час. Бал почти кончился. Мы с Эшфордом успели протанцевать всего один танец, когда пришлось прощаться на ночь. А на следующее утро, когда мы собирались уезжать, он вел себя так странно.
— Он поцеловал тебе руку. Мне это не показалось странным.
— Я говорю не об этом, Я говорю о том, что он смотрел на тебя как-то уж очень многозначительно, когда уверял, что мы с ним скоро увидимся. Будто между вами существовала какая-то тайная договоренность. Да и мама ведет себя странно. Каждый вечер приходит пожелать мне спокойной ночи и остается со мной дольше обычного.
Несмотря на серьезность разговора, Эрик не мог скрыть улыбки.
— Ничего похожего на заговор, который ты уже вообразила в своей сумасбродной головке. Верно, у нас с твоей матерью появилось много забот, мы беспокоимся о тебе. И причиной этому действительно послужил наш недавний разговор с лордом Тремлеттом. Что же касается его подробностей, то лорд Тремлетт просил нас предоставить ему возможность изложить тебе их самому. По-видимому, он опасается какого-нибудь необдуманного поступка с твоей стороны. — Он помолчал, многозначительно глядя на дочь. — Впрочем, нам тоже хотелось бы кое-что услышать от тебя,
Ноэль вспыхнула:
— О чем вы хотели бы услышать?
— Не о твоем увлечении Тремлеттом и не о его интересе к тебе, не красней. Давай-ка на время забудем об этом и перейдем к делу, пока я не передумал и не отказал графу от дома.
— А когда Эшфорд приедет в Фаррингтон-Мэнор? — мгновенно отреагировала Ноэль. — Об этом он по крайней мере сказал тебе? — Он будет здесь сегодня утром, — вдруг сказал Эрик. — Сегодня утром? — Глаза Ноэль, казалось, заняли поллица. — Почему же ты мне сразу не сказал?
— Потому что я ценю ту слабую видимость покоя, которая пока еще сохранилась в нашем доме. А сообщи я тебе о визите лорда Тремлетта раньше, то вокруг воцарился бы хаос. — Эрик бросил быстрый взгляд на напольные часы, которые показывали пять минут девятого. — Впрочем, я шучу. Он будет здесь через два часа.
Ноэль улыбнулась — он так хорошо знал свою дочь.
Ее любопытство достигло пика.
Что же так встревожило ее отца? Безусловно, это имело отношение к тому, о чем говорили Эшфорд и ее родители. И его странное поведение при их расставании… Самым будоражащим для нее был вопрос: где он пропадал последние несколько дней? Чем был занят?
Ноэль сидела на краешке канапе, готовая сорваться с места, когда Блэйдуэлл ввел в гостиную Эшфорда. Было ровно десять часов-
Один вид его, прекрасного, как мечта, и опасного, как сам грех, одетого в соответствии с этикетом в темный сюртук, заставил сердце Ноэль забиться сильнее. Если бы не Грейс, она бы бросилась к нему и заключила в объятия.
Но она была вынуждена чинно сидеть, сложив руки на коленях, и только се солнечная улыбка свидетельствовала о том, как она рада его видеть.
— Доброе утро, милорд, — сказала она кратко. Эшфорд изучал ее лицо с каким-то загадочным выражением, а его обольстительные глаза, казалось, впитывали ее образ, смаковали его, как глоток изысканного вина. Она заметила, что глаза его окружены кругами, а вокруг рта залегли морщинки, свидетельствовавшие об усталости.
Означало ли это, что он тосковал по ней или что на сей раз его расследование было связано с большей опасностью, чем обычно?
— Доброе утро, Ноэль, — отозвался Эшфорд своим глубоким обволакивающим и погружающим ее в гипнотическое состояние голосом. — Большое удовольствие увидеть вас снова. — Он учтиво кивнул Грейс; — И вас также, мадам.
— Доброе утро, лорд Тремлетт, — церемонно ответила горничная.
— Я говорил с лордом Фаррингтоном, — продолжал Эшфорд, все еще обращаясь к Грейс. — И он согласился позволить мне побеседовать с леди Ноэль наедине. Я уверен, что вы поймете меня правильно.
