— Когда мне послать за Андре? — коротко спросила Ноэль.
— Немедленно. Напишите, что готовы ему позировать.
Она кивнула.
— Эшфорд, я много думала об этом. Очевидно, что мы нуждаемся в ответах на самые основные вопросы, например, как и когда Бариччи познакомился с Андре и о том, сколько картин он написал для галереи Франко. Я хотела бы также знать, кто еще выставляет картины в его галерее. Вы говорили мне, что галерея Франко помогает молодым художникам, борющимся за место под солнцем. Не вызывает сомнений, что Бариччи далеко не альтруист. Но какой ему смысл помогать им?
— Блестящий вопрос, — отозвался Эшфорд. — Хотите знать мое мнение? Считаю, что галерея Франко — это только фасад, предлог, который нужен Бариччи, чтобы действовать. Галерея даст ему возможность создавать видимость того, что он влиятельная фигура в мире искусства, что он благороден и великодушен, а это привлекает к нему людей. Таким образом он устанавливает контакты и получает возможность постоянно быть в курсе покупок. Естественно, его интересуют только шедевры.
— Те самые, что он потом крадет?
— Или те, что покупает. Едва ему становится известно, |что какое-то выдающееся полотно продается по низкой цене, он его приобретает и выставляет в своей галерее сначала для обозрения, а потом для продажи на аукционе.
Ноэль энергично тряхнула головой.
— Вы говорили с полицией?
— Да, хотя информации почти нет. Эмили Мэннеринг будто бы в доме была одна, когда это произошло. И похоже, никто, кроме ее убийцы, конечно, не может сказать, как это произошло.
— Одна? А слуги? — Их отослали из дома… Так часто случается, когда замужняя женщина принимает мужчину в отсутствие мужа.
— Я уверена, что мистер Бариччи привык устраивать свои делишки таким образом. — Ноэль почувствовала отвращение. — Что же случилось дальше?
— Ее муж нашел тело, когда вернулся из деловой поездки. Его алиби абсолютно. Он и еще пять джентльменов играли в карты до рассвета. — Эшфорд посуровел, вспомнив известные ему подробности. — Она лежала на полу в музыкальной комнате. У стены, где прежде висела картина. Рядом с ее телом лежала тяжелая статуэтка. На голове несчастной женщины, на полу и на статуэтке была кровь. Вот и все.
— Иными словами, никаких улик, — вздохнула Ноэль. — Куда вы собираетесь отправиться от нас?
— К лорду Мэннерингу. Я должен убедить его поручить мне расследование. Хочу также поговорить с его слугами, с близкими друзьями семьи, с которыми Эмили Мэннеринг могла быть откровенной.
— Ну, это несложно.
— Если душевное состояние Мэннеринга изменится. Вчера он решительно отказывался видеть кого бы то ни было. Иначе я уже поговорил бы с ним… Бедняга в шоке. Хотя его жена и не заслуживала такой преданности, но он любил ее. Любил до безумия. А тут двойное горе — ее смерть и неверность.
— Так полиции известно о Бариччи? — взволнованно спросила Ноэль.
— Да, теперь известно. Я позаботился о том, чтобы они узнали имя предполагаемого любовника Эмили Мэннеринг. Но это мало что нам дает. Он признает, что провел с ней ночь, если были свидетели, видевшие, как он вошел в дом или вышел оттуда. Скажет, что оставил ее живой, здоровой и в отличном настроении. — Руки Эшфорда сжались в кулаки. — Он будет разыгрывать даже скорбящего любовника, предложит полиции свою помощь, поклянется, что не успокоится до тех пор, пока не арестуют негодяя, убившего Эмили. Я ясно представляю себе эту сцену и, откровенно говоря, меня от нее мутит.
Он вдруг осекся, замолчал и отвернулся от Ноэль, но она успела уловить борьбу чувств, отразившихся на его лице.
— Я почти ничего не знаю о вас, — прошептала она, скорее смущенная, чем расстроенная. — Есть многое, чем вы не хотите поделиться со мной. — Она подалась к нему и поцеловала в щеку. — Но что бы вы ни скрывали от меня, я ведь пытаюсь это разгадать. Мое воображение работает, и я, наверное, все усложняю. — Она нежно провела рукой по его затылку и почувствовала, как по телу его прошла дрожь. — Мне жаль, — прошептала она, — жаль, что я осложняю вашу жизнь, но я рада, потому что вам дорого мое мнение.
— Перестаньте, Ноэль, — Он порывисто повернулся к ней и взял ее за руку. — Наши отношения давно перешли грань поверхностного интереса, стали значительно серьезнее. Но нам нужно время, наши чувства должны полностью выкристаллизоваться, чтобы мы могли построить свою жизнь.
— А мы сможем это? — спросила Ноэль, пристально глядя ему в лицо.
— Да, сможем, — ответил он твердо.
— И сколько потребуется для этого времени? Повисла тяжелая пауза.
— Несколько недель.
— А за это время мы найдем возможность побыть наедине? — Ее улыбка была лукавой, дразнящей, пленительной и чуть грустной.
Он заключил Ноэль в объятия, и губы их слились в долгом и жарком поцелуе.
— Подумайте сами, Буря, если я не в силах оторваться от вас, может ли быть, что я не изыщу времени для наших встреч наедине?
— Ммм… да, — вздохнула притихшая Ноэль. Радость поднималась в ней волной, захлестывая все ее существо. Ее руки вспорхнули и обвили его шею, но она тотчас же нахмурилась, заслышав шага отца. Момент счастья и близости истек.
Эшфорд подвел ее к канапе, а сам отошел на безопасное расстояние.
— Напишите записку Сардо, — скомандовал он, будто все это время они только и говорили о делах. — Но позаботьтесь, чтобы между первым и вторым сеансом оставался интервал в несколько дней — мне надо успеть посетить Мэннеринга и вернуться к вашему следующему сеансу.
— Хорошо. Вы полагаете, что Андре согласится приехать немедленно? — спросила она, поспешно приглаживая волосы, пока дверь гостиной открывалась.
— Вне всякого сомнения, — услышала она ответ отца. Ноэль вздрогнула и повернулась к нему, готовая к тому, что ее сейчас строго отчитают, но Эрик даже не взглянул на нее. Все его внимание было поглощено бумагой, которую он держал в руках. . — Что это, папа?
— Записка от Андре Сардо. Похоже, он торопится приступить к портрету еще больше, чем ты ему позировать. Вот, почтительно просит моего разрешения приехать в Фаррингтон-Мэнор.
— Когда же? — спросил Эшфорд.
— Сегодня, — был ответ.
— Похоже, что Бариччи начинает волноваться. Это хорошо, — заметал Эшфорд — Дадим ему повод для беспокойства.
— Благодарю вас, Ноэль, за то, что изыскали время для меня.
Андре, все существо которого источали обаяние и магнетизм, танцующей походкой вошел в гостиную и, приблизившись к Ноэль, поцеловал ее руку.
— Как я уже объяснил вашему отцу, я провел утро, делая зарисовки Малуорт-Коув, это такое захватывающее зрелище даже зимой! Затем я остановился в небольшой таверне в Пуле, чтобы подкрепиться чашкой чаю. И тогда мне пришло в голову, что я нахожусь совсем рядом с Фаррингтон-Мэнор. Знаю, что мне следовало подождать, пока вы сами меня пригласите, но я не мог вернуться в Лондон, не сделав попытки повидать вас. Надеюсь, вы не разгневались…
